Юрий Раджен - В тени монастыря (СИ)

***

Она лежала в ленивой дреме, той самой, что приходит в моменты мучительного безделия, когда сон становится единственным способом провести время. Подвал был обыскан уже, наверное, сотню раз, и теперь она знала его наизусть, помнила каждый уголок и каждую ступеньку. Так другие люди помнят родной дом, но ей эти воспоминания заменила холодная, беспросветная мгла этого чертового каменного мешка. Отсюда не было никакого другого выхода, кроме треклятого люка, не поддающегося ни инструментам, ни ударам, ни мольбам. И стоящих вещей она тоже больше не находила - ни еды, ни питья, и, что было не менее обидно - никаких развлечений. Только стучащие бусинки четок, пять тысяч, семь тысяч... Какая разница, сколько тысяч щелков осталось до того момента, как она умрет с голода?

Вдруг над головой раздался какой-то звук. Новый звук. Звук извне . Да, все верно, это были шаги. Шаги над ее головой. Дрема улетучилась в мгновение ока, и девушка вскочила, потом присела, сжавшись, будто готовясь к прыжку. Ее сердце заколотилось от опасности, и волосы на затылке зашевелились - она испугалась, но это не был тот леденящий, сковывающий ужас. Наоборот - она чувствовала себя донельзя живой, и мысли мелькали у нее в голове. Привлечь внимание? Позвать на помочь? Но все эти ножи, корсеты, лопаты и цепи... Нет, лучше подождать. Шаги остановились, стали удаляться, умолкли - и она тут же едва не передумала. Она боялась, что незнакомец откроет люк - но все же не так сильно, как того, что он уйдет, и больше не вернутся. Выдержка . Шаги возобновились.

Тяжелая, медленная поступь - скорее всего, мужская. Грузного мужчины. Отвратительного мужчины. Мужчины, который запер ее здесь, в этом безнадежном, жутком, пугающем месте. От него нельзя было ждать ничего хорошего. Шаги то приближались, то отдалялись, и каждый раз, когда они становились громче, девушка сильнее сжимала нож.

Страх, измеряемый шагами, был столь же нестерпим, как и безнадежность, которую отсчитывали четки, и, казалось, длился также долго. Но вот топот приблизился, потом еще - так близко, как никогда раньше, и над головой девушки щелкнул замок. Сейчас, сейчас - билось в голове у девушки. Сейчас все решится. Люк открылся, и в подвал хлынул поток света. Она зажмурилась.

- Что за... - раздался мужской голос, грубый и басовитый, именно такой, какой только и мог быть у отвратительного жирного извращенца, - Фырка! Ты опять по углам гадить вздумала? - мигом взбесившись, заревел мужик.

И то верно... запах в подвале стоял еще тот. Она-то привыкла, но ведро наполнилось уже, наверное, наполовину. Итак, значит, она Фырка? И опять гадит по углам? Пальцы плотнее стиснули рукоять ножа.

- Алия! Если ты не научишь свою дрянь приличиям, я ее утоплю, поняла? - рыкнул похититель. Час от часу не легче. Значит, есть еще какая-то Алия? И она - ее дрянь ?

- Ну держись, зараза!

По лестнице затопали шаги. Мужчина, чертыхаясь, спустился до середины лестницы, повозился мгновение - и подвал озарил голубоватый, холодный свет. К счастью, не очень яркий - его не хватало, чтобы ослепить ее, учитывая, что она уже успела немного привыкнуть к тому свету, что шел через люк. Она увидела своего тюремщика, который оказался невысоким бородатым мужчиной со сросшимися бровями, толстым носом и огромным, свисающим брюхом.

- Твою мать... - ошарашенно сказал он.

Очевидно, он увидел царящий внизу бардак: вещи были вывалены из шкафов и лежали в кучах, на полу же валялись мандариновые очистки, и запах... Ну а что он думал, что она будет все это время - наверняка несколько дней! - лежать тихо, как черепаха? Мужчина, колыхнувшись, двинулся вперед и попался в расставленную ловушку: споткнувшись о натянутую о подножья лестницы цепь, он повалился на пол, выкрикивая какие-то каркающие, хрипящие слова - странно, но теперь она не понимала ни слова.

Это был ее шанс. Нельзя было медлить ни минуты. Сжимая в одной руке сумку, а в другой - нож, девушка рванулась вперед, перепрыгнула через растянувшегося на полу мужчину, и побежала вверх по лестнице, выбралась из подвала и захлопнула люк, заперев его очень кстати оставленным в замке ключом. Толстяк был обезврежен. Но где-то здесь находилась еще и Алия, ее "хозяйка".

В обе стороны уходил серый, тусклый, невзрачный коридор, стены которого были заставлены ящиками и мешками. Вправо или влево? - на минуту задумалась она, но, к счастью, вопрос решился сам собой.

- Фырка, Фырка! Давай играть! - пропищал слева от нее резкий, визгливый девичий голос.

Девушка, как ошпаренная, побежала в обратном направлении. Коридор упирался в белую дверь с кривой надписью "Запасный выход". Может, это ловушка? - пронеслось в ее голове, пока она дергала за ручку двери. Ручка не поддавалась. Тогда она толкнула дверь плечом - и та дрогнула. Наружу, а не внутрь . В коридоре из-за ее стены донеслись шаги.

- Папа, ты где? - проскрипел все тот же голос. Раздался грохот кулаков о крышку люка, и затем - приглушенные, невнятные вопли: "Стража! Разбойники! Спасите! Стража!".

Девушка, меж тем, разбиралась с дверью. Давай же, открывайся, проклятая! - думала она, словно добавляя мысли и волю к толчкам, под которыми дверь качалась, но открываться отказывалась. Заперто. К девушке подступила паника. Да что ж такое? - думала она, в ужасе оглядываясь на коридор сзади, ожидая увидеть в нем свою чудовищную хозяйку или ее грузного папашу. Страх уже почти сковал ее - еще немного и она, наверное, потеряет сознание, как вдруг... Он никогда не вытаскивает ключи . Липкими от пота пальцами она повернула торчавший из двери ключ, толкнула дверь - и в ее глаза хлынуло солнце. Свободна! Свободна!

Глава 2. Дороги мощеные и железные

Как и всегда в северных краях, зима тянулась долго, едва ли не половину года - и северяне давно смирились с таким положением вещей, а некоторые - даже полюбили долгую зиму. Но все-таки они предпочитали наслаждаться белизной искрящегося снега и изысканностью узоров на стеклах из теплых домов, не высовывая на улицу носа без нужды: слишком уж долго и хлопотно натягивать на себя теплые носки, свитер, сапоги, шарф, тулуп... И все это для того, чтобы бежать, проклиная все на свете, по трескучему морозу, и стараться скорее добраться до пункта назначения, будь он не ладен. Впрочем, всегда можно было утешиться тем, что в Тролльем Краю, например, зима и вовсе не заканчивалась, а лето больше походило на скоротечную оттепель.

Ярин, впрочем, всех этих прелестей не распробовал - ему не приходилось надолго выходить из дома, за исключением одного раза: тогда Орейлия вручила ему топор и отправила в Железный лес за небольшой праздничной елью для Йоля, праздничного дня, а точнее, ночи - самой темной ночи года. Прогулка тогда продлилась пару часов: найти подходящее дерево было несложно, а вот срубить - другое дело. Лес не зря назывался Железным, и деревья в нем росли крепкие, неподатливые, а острые иголки на добытой ели отливали металлическим блеском. Но усилия стоили того: они украсили деревце множеством маленьких, блестящих шариков, и устроили пир на весь мир до поздней ночи - не хуже, чем в старые добрые времена, как сказала Орейлия. В Йоль было принято есть до отвала - по примете, чем больше яств на столе, тем больше будет достаток в доме.