Тамара Вепрецкая - Сантрелья

Год назад я, наконец, собралась в Испанию, где меня уже много лет ждали. Насколько мне были там рады, показал радушный прием, мне оказанный. Меня кормили, поили, развлекали и возили по всей Испании. Анхелес была моим внимательным ги-дом, милым собеседником и строгим учителем испанского. Карлос был нашим кормильцем, поильцем, шофером и улыбчивым добрым гением.

Вопрос, который я задала теперь своему испанскому другу, в свете сказанного выше, был совершенно неуместен. Карлос всегда оказывался там, где в нем больше всего нуждались. Это он и подтвердил словами:

— Я решил тебя встретить. Тебе понадобится помощь. Женщин я оставил дома. Заботы помогут всем отвлечься от грустных мыслей.

— Значит, новостей нет? — произнесла я упавшим голосом.

Карлос отрицательно покачал головой.

— Андрей, — вдруг повернулась я к молодому человеку, — что мне делать?

Этим вопросом я выдала всю свою растерянность и как бы попыталась переложить на него часть ответственности за происходящее.

— Сначала вам необходимо поесть и передохнуть с дороги, — бодро отчеканил он. — Я отвезу вас и вашего друга в отель.

— Но мы теряем время! — ко мне вернулась деловитость. — Сейчас только четыре часа, на еду и отдых уйдет масса времени. Надо уже начинать поиск.

— За едой мы могли бы обсудить план действий, — предложил Карлос.

— Прекрасная мысль! — поддержал Андрей. — Игорь сказал мне, что вы ознакомились с отчетом Николая Быстрова, и, возможно, у вас уже имеются какие-то соображения.

Итак, Игорь руководил операцией розысков из Москвы. Это было и приятно, и почему-то досадно, словно он опекал меня, несмышленую девочку, не полагаясь на мой здравый смысл.

— Вы на машине? — обратился Доброхотов к Карлосу. Тот кивнул.

— Тогда я отпущу водителя и поеду с вами, если вы не возражаете. Ветров предполагал, что вас будут встречать испанские друзья. На этот случай я взял машину с водителем, — продолжал Андрей. — Теперь я в полном вашем распоряжении.

Меня вновь неприятно царапнула предусмотрительность Игоря. Но я поблагодарила Андрея и уточнила планы Карлоса.

— Я тоже в твоем полном распоряжении, — расплылся в улыбке испанец.

Мы направились к «Мерседесу».

Мы устроились в небольшом кафе на тихой улочке в центре Мадрида. Пока официант выполнял заказ, я рассказывала своим спутникам, что мне удалось выудить из отчета. Мы согласились, что необходимо охватить весь список лиц, с кем общался Николай, таким образом проследив путь его мыслей. Ни Карлос, ни тем более Андрей не имели понятия о том, что Коля приехал в Испанию на поиски Тартесса.

Я еще раз уточнила имена тех людей, которые фигурировали в Колином отчете, выписала их адреса и телефоны. Первым в этом списке значился некто Андреас Росалес из Национального Археологического Музея. Карлос поднялся из-за стола, протянул руку к списку:

— Я позвоню и договорюсь о встрече.

Он вышел и минут через десять возвратился с такой бесконечной радостью на лице, словно поиски были уже завершены.

— Удача на нашей стороне! — воскликнул он. — Я дозвонился почти всем в Мадриде. Троих мы повидаем уже сегодня. Сеньор Росалес сейчас подъедет сюда сам. Оказывается, он старый знакомый Николаса, чьей судьбой он обеспокоен не меньше нашего. Затем мы вместе навестим какую-то вдову. Она любезно согласилась принять нас у себя дома, во сколько это будет нам удобно. И, наконец, некий сеньор Ривера ждет нашего звонка, чтобы договориться о встрече.

— Карлос, как ты все успел? — восхитилась я.

— Я здесь ни при чем, — заскромничал Карлос. — Просто люди очень живо откликаются на нашу беду.

От чувства благодарности на глаза у меня навернулись слезы. Впрочем, они давно уже напрашивались. Лишь суета заставляла меня смотреть на потерю брата несколько отстраненно; на самом же деле я боялась себе признаться, что почти не надеялась на успех. Я просто не давала воли своей фантазии, готовая нарисовать себе жуткие картины того, что могло случиться. И люди, которые охотно шли мне на помощь, оказывались для меня сейчас настоящей опорой.

Я сквозь пелену набежавших слез любовалась Карлосом, который потягивал кока-колу через соломинку. Это был высокий худощавый смуглый человек сорока с лишним лет с чуть по-редевшими черными волосами, не красавец, но стоило ему улыбнуться, как обаяние потоками лучилось из его темно-карих глаз, открыто смотревших из-под густых черных бровей. Настоящий испанец! Сейчас он сидел очень сосредоточенный и серьезный, то и дело поглядывая на часы. Через полчаса он направился к выходу, чтобы встретить гостя, которого должен был узнать по номеру машины.

Мы остались с Андреем, и я поинтересовалась, знаком ли он с Игорем лично.

— Конечно! — обрадовался он. — Мы же с Игоряшкой учились вместе в институте. Он-то покинул стезю всесторонних между-народных связей, а я вот прикипел и тружусь все на том же поприще.

— А почему же я о вас не знала? Вы не общались после МГИМО?

— Изредка. Но я-то о вас слышал.

Я поежилась. Наступила неловкая пауза. Через пару минут Андрей прервал ее словами:

— Вы не волнуйтесь, мы обязательно найдем вашего брата.

«Живого или мертвого!» — хотелось крикнуть мне, но я смол-чала и лишь отвернулась, чтобы не показать опять проступившую предательскую влагу на глазах. Похоже, нервы начинали сдавать.

К столику бодро направлялся Карлос в сопровождении коренастого бородача.

— Андреас Росалес из Национального Археологического музея. Элена Ветрова из Москвы, сестра Николаса. Андрес Доброхотов из русского посольства, — познакомил нас Карлос.

«Надо же, настоящий археолог!!!» — восхищенно подумала я: именно так я себе представляла людей этой профессии.

Мы обменялись горячими рукопожатиями. И я приступила к допросу (почему-то я таким образом определила для себя жанр нашей беседы).

— Сеньор Росалес, я слышала, что вы давно знакомы с моим братом Николаем, — осторожно начала я.

— Зовите меня Андреас и на «ты». Мы, испанцы, предпочитаем «тыкать», — и бородач широко улыбнулся. — Мы познакомились лет десять-двенадцать назад на конференции в Москве, затем встречались на различных археологических мероприятиях в других странах. Иногда мы обменивались письмами.

— Андреас, вы знали… то есть… ты знал, что Николай увлекался историей Тартессиды? — я чуть смягчила истинные устремления брата.