Григорий Шаргородский - Укротитель. Истребитель тварей

Кроме моего однокашника здесь находились еще четверо орденских воинов. Судя по более дорогому материалу орденского облачения, несостоявшийся поводырь являлся командиром этой пятерки. В отличие от Берислава, лица его сопровождающих скрывали глубокие капюшоны, и, что мне больше всего не понравилось, я почти не чувствовал их в ментальном плане.

В принципе если обезопасить Куна, то отходить нужно в окно – оно находилось над самой водой уже за пределами не такого уж длинного пирса. Но в том-то и дело, что нужно как-то вызволять пленника. Можно было уйти сразу, да только после такого размена своей жизни на чужую смотреть в зеркало без омерзения уже вряд ли получится.

– Знаешь, в чем твоя проблема, Молчун? – не вставая со стула, вещал Берислав.

– Просвети меня.

– Ты считаешь себя умнее всех. Хотя кое-кого ты все же сумел обмануть. Но я слишком хорошо знаю твою хитрую натуру и догадался, что в прошлый раз ты попал в столицу на акаяси. Дальше все еще проще, осталось лишь найти удобное логово. Этого, – Берислав пнул стоящего на коленях ветерана, – выдали повадки, обслуга всегда пресмыкалась перед поводырями. И теперь, когда все остальные обшаривают окрестности приемника школы телохранителей и дом торгаша, я взял своих людей и быстро поскакал сюда. Так что главный приз достанется самому умному. Не знаю, чем ты так взбесил нашего господина, но брат Врадак при одном упоминании твоего имени впадает в бешенство.

Я слушал Берислава с показным вниманием, продолжая судорожно искать выход из сложившейся ситуации. Но внезапно все мысли спутал вид простенького деревянного крестика на поясе бывшего поводыря.

– Что это? – прохрипел я, указывая пальцем на крестик.

– Узнал? – расплылся в широкой улыбке Берислав. – Это боевой трофей, хотя вряд ли то, что случилось, можно назвать боем.

– Тварь!.. – в бешенстве прохрипел я, забрасывая руку за пояс. Осознание того, что эта сволочь убила моего крестного отца, разорвало выдержку, как гнилую тряпку, и хрупкая конструкция здравомыслия разлетелась сотней осколков. Остались голые инстинкты. Выхваченный из-за спины хербат с сердитым фырканьем полетел вперед, но державший Куна орденец неуловимым движением заслонил своего командира. При этом он отпустил ветерана, что было очень даже хорошо.

Я провернул кольцо на трости, выпуская на свободу клинок «бабочки», но тут же удивленно замер. Орденцы повели себя совершенно непредсказуемо – мало того что боец, получивший в грудь жало хербата, и не думал умирать, так еще и остальные вместо нападения производили, как мне показалось, абсолютно бредовые действия. Раненый орденец и его напарник, стоявший по другую сторону от кресла с сидящим Бериславом, бросились друг к другу, как пылкие влюбленные, и тесно обнялись.

Что за…

Берислав рывком вскочил с кресла и буквально запрыгнул на образовавшуюся парочку. Шар магического светильника стукнулся о деревянный пол и закатился в угол. Тени и пятна света замелькали по стенам помещения.

Пока мой мозг тихо офигевал от совершенно абсурдной сцены, тело на одних рефлексах ушло в перекат. Через мгновение масса, образовавшаяся из сцепившихся орденцев, ударила в стену. Этого просто не могло быть – сцепившиеся в единый клубок люди никак не могли двигаться с такой скоростью. Рассмотреть, что получилось из этих «объятий», мешали развевающиеся полы балахонов, да и, честно говоря, не было особого желания всматриваться – интуиция подсказывала, что ничего приятного я там не увижу.

Казалось бы, этому миру уже нечем меня удивить, а вот как оно получается…

Наконец-то шокированное сознание приняло участие в коррекции движения тела, работающего на одних рефлексах.

Движение заполнило небольшую комнату до краев – дикий конгломерат из трех человеческих тел старался накрыть меня всей массой. Еще два орденских воина явно стремились к объединению. Смотритель станции пытался доползти на карачках до дверного проема, и в суматохе у него были все шансы на успех. А у меня оставалось единственное желание – просто очень хотелось выжить. Это было трудно, и не только потому, что Чистые оказались очень шустрыми. Просто не верилось в реальность происходящего.

Мой второй перекат по дощатому полу закончился на пути одного из двух оставшихся свободными Чистых. Жгучее желание вонзить жало «бабочки» в грудь одетого в серый балахон человека пришлось сдержать – недавний полет хербата показал, что это бесполезно. Поэтому вместо жала в живот Чистого ударила пятка нагинаты, отбрасывая его назад. Получив место для маневра, оружие сердито фыркнуло, проворачиваясь в моих руках, и тонкое лезвие с немалым трудом отделило голову монаха вместе с капюшоном.

Рассмотреть, что получилось в итоге, мне не удалось, потому что вслед за покатившейся по полу головой от мощного удара полетел уже я. В мгновение ока мое тело оказалось обездвижено множеством конечностей. Плечи прижимали чужие руки, еще пара рук сжимала щиколотки моих ног. А грудь и горло явно попирали чужие ноги. Скрытая ворохом тряпок и густыми тенями масса пользовалась всеми этими конечностями с уверенностью сороконожки.

Слабый утренний свет заглядывал в большое окно, под которым меня и распластали на полу. Именно поэтому мне и удалось хорошо рассмотреть чудовищно изменившуюся голову Берислава.

Это было очень похоже на увиденный мной сон – рот моего бывшего однокашника распахнулся на неестественную для человека ширину. Блеснули резко удлинившиеся клыки, и… на меня обрушился поток воды.

Во что бы ни превратился Берислав – не ему тягаться с акаяси в размахе пасти и наборе зубов. Огромная челюсть подводного о́ни сомкнулась на псевдотеле сплетения монахов, откусывая добрую половину. Пробившее окно в мощном прыжке тело угря-переростка вывалилось обратно, унося с собой половину добычи, а меня вслед за принесенной акаяси чистой водой окатило чем-то совсем уж мерзостным.

Да сколько же можно! Сначала поход по канализации, а теперь еще и это!

Первые отблески рассвета скользнули по стенам и полу комнаты, добавляя к черным потеками красные тона. Света стало больше, но картинка стала еще бредовее. Хотелось просто лечь на пол и отключиться, но как оказалось, мои неприятности еще не закончились.

Оставшийся в живых Чистый из неприсоединившейся парочки стоял на четвереньках и тряс головой. По его движениям было видно, что шок стремительно проходил, а у меня ни сил, ни воли к борьбе уже не оставалось.

Чистый изменил положение своих конечностей, явно намереваясь прыгнуть вперед, но вдруг вновь распластался по полу. На него навалился Кун, вонзив в спину обыкновенные вилы. Длины зубьев хватило, чтобы пригвоздить тело Чистого к доскам пола, но долго это не могло продолжаться. Смотритель кричал с обреченностью и тональностью кролика, а Чистый шипел как змей, пытаясь отодрать свое тело от пола.