Никита Баранов - Чужеземец

– Ты похож на устроителя какой-то странной, но при этом масштабной игры. Почему ты сам не можешь мне сообщить информацию, которая окажется мне интересной?

– Э, нет, братец. Мой доброметр уже и так зашкаливает, не могу я так много помогать. Понимаешь, это для тебя я такой хороший и добрый, помог тебе, даровал второй шанс начать все сначала. Но многие меня очень недолюбливают. Кое-кто желает даже убить. Не стану скрывать, проблема, пожалуй, во мне. Иногда я перегибаю палку и заставляю людей страдать. Страдать, страдать и еще раз страдать. Затем короткая передышка – и смерть. Смерть через страдание.

Саша пораженно оглядел того, кто выглядел сейчас как обычный русский алкоголик и при этом говорил о том, как он любит доставлять людям неприятности.

– И что же, ты можешь в любой момент изменить свои взгляды и вместо помощи даровать мне страдание? – поинтересовался иномирец.

– Могу, конечно. Но не стану. По крайней мере, пока ты идешь верной дорогой и представляешь для меня огромный интерес. Ты, Александр, отличная фигура на моей игральной доске. Я ставлю на тебя целое состояние. Постарайся меня не подвести.

– Я постараюсь тебя не подвести, если ты скажешь, чего мне не надо делать, а что надо. Так будет гораздо проще. Может, мне нужно идти в конкретное место? Или заниматься чем-то определенным?

– Нет-нет, все это ты выбираешь сам. Я не даю четких инструкций. Захочешь вдруг внезапно предать свою армию и сдать ее врагу – твое дело, буду с интересом наблюдать. Победишь герцогскую армию в возьмешь в осаду Авельон – флаг тебе в руки. Выберешь вообще нечто иное – я буду вне себя от радости. Ты, главное, действуй. И не забудь в самом ближайшем будущем разузнать все про «печать», ясно?

– Ну… не совсем, но я постараюсь все понять. Может, ты хотя бы подскажешь, что мне делать на рассвете? Как будет проще победить, при этом не понеся больших потерь?

– Твой план и без того отличный. Может, я и обладаю сверхчеловеческими паранормальными способностями, но тактик и стратег из меня, честно говоря, так себе. Так что тебе лучше знать, как легче одержать победу и прорваться в северные части герцогства.

Лагош отхлебнул из горла и сплюнул малиновую жижу на пол:

– Тьфу, какая гадость. Как вы это пьете?

– Я сам обычно не пью, – пожал плечами Саша. – Поэтому понятия не имею.

– Ну да ладно. Новую любовь себе в этом мире еще не завел? А то есть у меня подопечные, которые просто утопают в этой самой безответной любви. Ты бы тоже нашел какую-нибудь девчонку себе. Глядишь, веселее бы стало.

– Знаешь, я еще после предыдущих «отношений» не опомнился. Что-то мне подсказывает, что я никогда в жизни больше не стану ни с кем встречаться. Ну уж нет. Никогда.

– Откуда такой максимализм? Что за презренный абсолют? И глазом моргнуть не успеешь, как тебя вновь затянет в водоворот свиданий, целовашек-обнимашек, детишек, ипотеки, старости с внуками на коленках, хе-хе… эй, чего так нахмурился? Шучу я, шучу. Но про абсолют – чистая правда. Не зарекайся, как говорят, от плахи и паломничества.

– Говорят – от тюрьмы и от сумы.

– Сумы? В смысле сумки? Что вы имеете в виду, когда произносите этот бред?

– Я уже точно не помню. Если не ошибаюсь, сума – это большой мешок, который раньше таскали за собой бедные, в который складывали подаяния. Имеется в виду – мол, не зарекайся от бедности.

– Ну ладно. У всех народов свои заскоки. Но за вами очень забавно наблюдать! И я говорю не только про человечество на Земле и на Пакемо. Есть и другие миры. И другие человеки… тьфу, люди. И не только люди. В общем, не обращай внимания. Тебе, наверное, просыпаться уже пора. Тебя кто-то ищет там, возле твоего тела.

– Мы еще встретимся?

– Возможно, – подмигнул Лагош Саше, возвращая его в материальный мир.

Иномирец открыл глаза. Он все так же, как и некоторое время назад, сидел у костра, только теперь напротив сидела Одри, глядя ему в глаза.

– И давно ты тут сидишь? – протирая веки, спросил Саша.

– Почти час, – улыбнулась девочка. – Удивляюсь, как ты вообще уснул сидя? Даже не проснулся, когда я трогала тебя за плечо и звала.

– Я… у меня был странный и очень крепкий сон. Очень крепкий. Такое порой случается, когда долго не отдыхаешь, а всю голову занимает какая-нибудь одна навязчивая мысль или идея. В данном случае это мысль о грядущем сражении. Кстати, ты чего это не спишь? Уже, наверное, скоро будет светать.

– Вот у меня как у тебя. Навязчивая мысль.

– И какая же, могу я узнать?

– Угу, – кивнула Одри. – Я боюсь, что все жители всего через несколько часов могут умереть на поле брани. И ты тоже. Поэтому хочу пойти с тобой. Я могу помочь! Барвин научил меня стрелять!

– С ума сошла? Ты остаешься в Хелисте. Никаких возражений, юная леди!

Девочка достала из-за спины и протянула Саше совсем уж небольших размеров пистолет с двумя стволами, расположенными друг над другом. Оружие было двухзарядным, и во время боя перезарядить такое, скорее всего, окажется занятием трудновыполнимым.

– Вот! Дядя сделал мне пистолет. Я могу сражаться вместе с вами!

– И что ты собираешься там делать? Путаться под ногами взрослых, надеясь, что тебя не затопчут? Ну представь, выстрелишь ты пару раз, и что дальше? Вражеских солдат там будет – не счесть. И вообще, ты готова направить ствол в живое существо? Сможешь выстрелить человеку в грудь?

– Н-не знаю, – замялась Одри. – Ну… пока не попробую – не узнаю, так ведь?

– Ох и глупенькая ты еще, малышка. Пожалуйста, останься в Хелисте, хорошо? Кто-то ведь должен прикрывать наш тыл. Это тоже очень ответственное задание.

– Ответственное? Правда?

– Конечно! Вдруг кто-то решит пробраться в деревню, пока мы все будем сражаться? Вдруг это будет вор? Кто тогда защитит наши дома?

– Ну… я?

– Именно! Так что будешь моими глазами здесь, пока я сам буду махать киркой на кордоне?

– Да! – Девочка смешно отдала честь. – Я пойду отдыхать перед постом!

– Отличное решение. Я зайду к тебе перед тем, как мы отправимся в бой.

Иномирец сидел у костра и глядел на колышущееся пламя, думая о своем, до тех пор, пока горизонт не стал светлеть. Пока светила еще не встали, Саша с тяжелым вздохом поднялся на ноги, чинно дошел до «Красотки Лесли», вытащил из вагона заранее заготовленный огромный горн и что есть мочи стал дуть в него с интервалами в десять секунд. Сигнал длился несколько минут. За это время громким утробным рычанием оказались разбужены абсолютно все.

Удивительно, но уже спустя двадцать минут вся армия стояла, готовая идти в атаку. Болотники держались четким строем, отрядами по сотне бойцов. Неподалеку примостилась человеческая часть армии. Кроме обитателей Хелисты к началу сражения подоспели жители еще тринадцати окрестных степных деревень. В итоге людей оказалось почти в шесть раз больше, чем планировалось. Это не могло не радовать, если учитывать, что в загашнике еще находилась доселе скрытая мрачная призрачная армия.