Оксана Гринберга - На пределе

Кажется, от моего общества Публий получал искреннее удовольствие, поэтому все не отпускал отдохнуть с дороги. Сказал, что не может расстаться со мной, и все! Засмеялся, сведя это к шутке. Хорошо, что я побывала в доме Квинта, так что с легкостью перенесла трапезу в обществе Публия. Вышла набольшая заминка, когда мои воины отказались вкушать пищу, лежа на клиниях. Уставились на Наместника, нахохлившись, словно сычи. Публий тут же приказал принести стулья. Я, чтобы угодить и вашим, и нашим, отобедала как сидя, так и лежа. Затем выпила бокал разбавленного водой вина, уверенная, что Публий не станет меня травить. Ведь я – живое воплощение любви бригантов к Даррийской Империи, причем влюбленное в ее легата.

Наконец, тяжело вздохнув и сообщив, что будет с нетерпением ждать вечерней встречи, Наместник передал меня в цепкие руки виллана Аппия. Увидев пылающего энтузиазмом и желанием угодить слугу, я шепнула Публию, что, кажется, вилланов выращивают в специальных заведениях, где они вылупляются из яиц. Как по-другому объяснить, что Аппий словно две капли воды был похож на Люция, – такой же цепкий и сладкий? Публий рассмеялся, затем с сожалением констатировал, что вынужден со мной проститься. Расстались. По дороге в свои покои я скромно надеялась, что завтра Наместник не откажет в просьбе и походатайствует перед императором за снижение налогов. При этом не будет хватать за руки и предлагать познакомиться поближе.

Бриганты, помявшись в нерешительности, оставили у моих дверей охрану, затем позволили виллану утащить себя в гостевой дом. «Нет-нет, не может быть речи, чтобы встать лагерем у стен! У нас столько спален, всем хватит! – восклицал Аппий. – К тому же посмотрите, какие девушки будут за вами ухаживать!» Я тоже посмотрела, из любопытства. Пригрозила кулаком женатым воинам и Руэйду. Хотя… Пусть делают, что хотят! Я же буду делать вид, что боги лишили меня не только зрения, но и способности к логическим выводам. Молодые привлекательные рабыни улыбались бригантам дежурно и со значением. Я не сомневалась, что многие следующим утром проснутся не в своих постелях.

Передав суровых воинов в заботливые руки виллана и девочек, ушла за рабынями в бани, где провела восхитительный час. Или вечность, уж не знаю! Расслабилась, потеряла счет времени. Чуть было не заснула, но заслышала мужские шаги. От испуга сердце чуть не выскочило из груди и не поскакало по мраморному полу лавариума. Ведь это мой персональный женский рай! Кого принесло? Оглянулась. Квинт! Он успел сменить солдатские одежды на белую одежду патриция, в которой выглядел все так же внушительно. Вернее, сокрушительно. Но скинул и ее, оставшись лишь в одной тунике. Приказал служанкам испариться.

– Квинт…

– Лежи.

Моей спины коснулись мужские руки, смазанные ароматным маслом. Нежно, но уверенно массируя, разминая, лаская кожу. Я лежала, не в состоянии пошевелиться. Не дай бог, у него найдутся неотложные дела и он меня оставит и в этот раз. Тогда вызову на поединок и прикончу собственноручно!

– Я потеряла тебя, – пожаловалась ему, поворачивая голову, чтобы было удобно коситься на мужское колено, выглядывающее из-под белоснежной туники. Хорошее такое колено, солидное, в черных волосках. – Публий не успокоился, пока не показал виллу. Всю, до последнего портика.

– Ты произвела на него неизгладимое впечатление, – усмехнулся легат. – Он заявил, что ты слишком хороша для меня.

– Ревнуешь?

– Немного, – отозвался мужчина. Я почувствовала, как он прикоснулся губами к моей шее. От этого места разбежался рой мурашек, наполняя тело сладостным предвкушением того, что непременно произойдет. Скоро, очень скоро. Если только…

– Мне надо было уйти, – он отрывался от моей шеи лишь для того, чтобы коснуться губами позвоночника. – Узнать, что случилось с Авелием.

– Что же с ним случилось? – замирая, спросила я. Хотя мне было все равно, убили ли императора, отравили или он умер из-за неосторожного обращения с оружием. Мужские руки ласкали мои ягодицы, казалось, вот-вот скользнут по внутренней части бедра. Спиной чувствовала горячее дыхание и нежные поцелуи, которыми он прикасался к позвоночнику, спускаясь все ниже.

– Позже, – шепнул мне мужчина. – Поговорим об этом позже!

А дальше… Дальше было то, чего я ожидала так долго и с таким нетерпением. В этом нетерпении давно и безвозвратно канули мои страхи и сомнения. Я повернулась, поднимаясь со скамьи и в ту же секунду очутившись в любимых руках, потянулась к любимым губам. В мире не осталось ничего, кроме его объятий и поцелуев, его ласк и моего страстного ответа; мужского крепкого тела, с которого мне наконец позволили снять тунику. Он предстал передо мной во всей наготе. Красивый… Нет, великолепный. Только мой, никому не отдам!

Между нами не было ни неловкости привыкания, ни стеснения узнавания, потому что привыкли и узнали друг друга сразу же. Потерялись в мире наслаждения, которое дарили друг другу на мягкой софе лавариума, затем на жарких скамьях тепинария, с небрежно брошенными льняными простынями. В бассейне с прохладной водой, где было так упоительно целоваться, обхватив его бедра ногами, чувствуя внутри мощные толчки, от которых тело наполнялось ликованием. Я давно уже не сдерживала стонов восторга, вглядываясь в сосредоточенное лицо, черные глаза, глубокие, затягивающие в себя как в омуты. Касаться его губ, ловить счастливый вздох, когда он унесся со мной в мир наслаждения.

Это повторилось вновь, и я вновь капитулировала, сдалась в плен умелых рук и губ, ласкавших меня, не оставаясь в долгу, ведь хотела, чтобы ему было так же хорошо, как и мне. Желала, чтобы мы опять одновременно унеслись в мир, существующий только лишь для нас. Мужчина рядом умел воплощать мечты…

Наконец, когда не осталось сил пошевелиться, а мысли текли медленно, словно вода ленивого пруда на водяную мельницу, Квинт накинул на себя тунику, затем поднял меня со скамьи, завернул в простыню и понес. Куда? Мне было все равно. Хоть на Северный полюс или в Священные Рощи друидов под темные очи Верховного, лишь бы с ним! Какая разница, что о нас подумали слуги, заметив мужчину с полуголой королевой бригантов на руках?

Нет, Священные Рощи отложили на другой раз, хотя я, каюсь, ненароком подумала, что неплохо бы и обвенчаться по обычаям бригантов. И дело с концом! А потом уже разбираться с его, моим племенем, какие традиции нарушили и каким богам не угодили. Вместо этого вернулись в мои покои через вход, о котором не подозревала охрана. Именно через него я ушла с рабынями в малые термы. Квинт положил меня на кровать, принес фрукты и вино, но… Мне было не до фруктов. Смотрела на него голодными глазами, ожидая продолжения того, что было в банях. Мы, пиявки, такие! Ненасытные до его объятий и его любви. Зато готовые делиться своей.