Елена Граменицкая - Кроличья нора, или Хроники Торнбери

Настроение к вечеру испортилось вместе с погодой, обещающей проливной дождь. На меня навалился лондонский сплин, смертная тоска по скончавшейся любви, по Торнбери, покинутый навсегда, по Томасу – застенчивому, скромному романтику, который не может принадлежать мне. Потому что обязан отдать свою любовь маленькой девочке Лизи.

Подталкиваемая лишь собственным разумом, не поднимая на прохожих глаз, я добралась до входа в отель и поднялась на пятый этаж по черной лестнице. Как только щелкнула задвижка двери, долго сдерживаемые рыдания вырвались на свободу. Дрожащими от волнения руками я открыла сумку и достала спрятанную в боковом кармане миниатюру с портретом Фитцджеральда. Мне захотелось взглянуть на его лицо еще раз.

Я мысленно разговаривала с ним, прося не покидать меня и приходить во снах, как это было раньше, но прекратилось в последнее время. Любимый молчал, чуть заметная улыбка застыла на его лице, храня невысказанный секрет, тайну, сводящую меня с ума…

Постепенно боль стихла, а слезы иссякли. За окном совсем стемнело, на потолке мелькали всполохи от бесчисленных неоновых реклам. London never sleeps [19].

Пора собираться в дорогу, вылет рано утром.

Аккуратно обернув миниатюру шелковым платком, я убрала ее в карман сумки, и в этот момент мое внимание привлекло странное утолщение под подкладкой. Там нахо дился небольшой предмет, мягкий, чуть продолговатой формы. Нахмурившись, я стала ощупывать его пальцами, не понимая, что могло туда завалиться. Подойдя к свету, заметила свежие стежки. Основной шов был незаметно подпорот и зашит заново… Причем не моей рукой. Волнуясь все больше, я достала маникюрные ножницы и аккуратно отпорола нитки.

Под подкладкой моей сумки прятался небольшой полиэтиленовый пакетик с порошком. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, какое вещество там находится и какую судьбу готовила находка завтра в аэропорту при досмотре.

Голова пошла кругом от зловещей перспективы. Как кадры из фильма, перед глазами замелькали постыдные сцены задержания, дознания. Полицейский участок, тюрьма, экстрадиция на родину. Мое будущее предстало как на ладони: сначала заключение в местной тюрьме, без каких-либо шансов доказать свою невиновность, а после выдачи российскому правосудию – возможный срок на родине. В финале – статус невыездной: ни одна благополучная европейская страна больше не выдала бы мне визу…

При этом исключена любая возможность оправдаться. Никто в полиции не поверит в причастность достойного и всеми уважаемого члена аристократического общества, коим являлся Гай Лэндол, к подлогу. Самый безболезненный выход из положения, удобный и логичный, – признать виновной никому не известную русскую туристку и выслать ее из страны навеки. Тем более вялотекущие отношения между Россией и Великобританией не оставляют надежды на лояльность и объективность правосудия.

Отличный ход, сэр Гай. Оглушительный финальный аккорд. Снимаю шляпу перед вашим извращенным талантом.

Видимо, просто отнять кольцо недостаточно! Необходимо убрать меня из жизни Томаса навсегда.

От страха я покрылась холодным липким потом и на некоторое время потеряла способность рассуждать. Но на смену страху пришла злость, сыгравшая позитивную роль. Она довольно быстро, буквально за несколько минут, привела меня в чувство. Голова прояснилась, руки перестали предательски дрожать. Невыразимо сильный гнев заставил меня опомниться и начать рассуждать хладнокровно. Не теряя ни секунды, я вывернула сумку наизнанку и, выкинув все содержимое, внимательно проверила каждый шов, каждый сантиметр подкладки и ручки. Нет, больше никаких сюрпризов и подлогов не было… Но вряд ли Гай использовал один шанс – непохоже на него и слишком ненадежно.

Я вытащила всю свою немногочисленную одежду из чемодана и стала ощупывать вещь за вещью. Пусто. Теперь осталось проверить чемодан, что намного сложнее – слишком много всевозможных молний, кармашков, потайных местечек. И мой расчет оказался верным: около креплений выдвигающейся ручки находился такой же маленький пакет. Еле дыша, аккуратно подцепив его ножницами, вытащила на свет. Итак, два зловещих тайника обнаружено. Есть ли еще?

Не теряя времени, я спустила содержимое обоих пакетиков в унитаз и тщательно вымыла руки.

Когда он успел подбросить наркотик – когда я читала рукопись или во время прогулки по парку с Томом? На тайную операцию Шутнику явно потребовалось время и уверенность, что его не обнаружат. Значит, он все заранее продумал и просчитал, подстраховался, приготовился к любому повороту событий. У него был сообщник – безусловно, Мари. И все ради того, чтобы избавиться от меня? Полагаю, он сильно преувеличивает мою значимость. Чем же я опасна для Гая? Очевидно, он заинтересован в браке своей недалекой истеричной сестры с Томасом. Но переходить грани разумного, чтобы избавиться от меня преступным способом? Как-то в голове не укладывается. Значит, есть другая причина… Ему нужен Томас, чтобы, пользуясь влиянием на него, осуществить какие-то чудовищные планы?

Я еще раз тщательно проверила сумку, но ничего подозрительного не обнаружила. Потом взяла самые необходимые вещи из чемодана и сложила в отдельный пакет. Набрала номер рецепции и попросила срочно вызвать такси до Хитроу.

Спустившись в холл отеля, зашла в туалет и в одной из кабинок оставила чемодан. За маленькую сумку, где остались лишь документы, косметичка и заветная миниатюра, я была спокойна.

Приехав в аэропорт, первым делом заказала чашку кофе и заставила себя расслабиться – все позади! Гай уверен: его подарки так хорошо спрятаны, что первым их обнаружит сканер таможенника, а не моя немыслимая везучесть. Все равно – я смогу вздохнуть спокойно, лишь ступив на родную землю.

Последние часы перед вылетом тянулись мучительно долго. Казалось, время сейчас играет на стороне противника, но я терпеливо ждала, читая наискосок, не запоминая, бестселлер Джой Филдинг.

Наконец прозвучал долгожданный сигнал о начале регистрации на московский рейс.

У стойки авиакомпании сразу выстроилась очередь из тревожных пассажиров – вечно спешащих чудаков.

Багажа у меня не было, лишь ручная кладь, сложенная в одну-единственную сумку, что соответствовало жестким требованиям пограничных офицеров. Зарегистрировавшись на рейс и получив посадочный талон, я прямиком направилась к паспортному контролю.

«Все хорошо, осталось совсем немного, улыбайся».

Перед окошками пограничников стояла другая очередь, и я послушно встала в конец менее длинной. Бессонная ночь и выпавшие на мою долю волнения до такой степени утомили, что я попросту не видела людей, стоящих рядом. Ни о чем уже не могла думать, кроме как о желании быстрее сесть в самолет, закрыть глаза и немного поспать.