Сергей Симонов - Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ)

В этот момент в зале послышался коллективный вздох облегчения. В составе партийно-хозяйственного актива на тот момент было множество людей, которые в результате репрессий заняли освободившиеся номенклатурные места. Заняли зачастую незаслуженно. Иногда – в результате собственноручно написанного доноса.

Признание частичной незаконности репрессий вызывало у многих из них животный страх разоблачения. Потому слова Первого секретаря «не только ошибки, но и заслуги» были восприняты ими как индульгенция.

Преждевременно.

Когда Никита Сергеевич закончил говорить, в зале было тихо. Настолько тихо, что слышен был бы полёт комара, будь в тот момент более подходящий сезон.

Хрущёв собрал бумаги и повернулся, чтобы спуститься с трибуны.

В этот момент кто-то крикнул из глубины зала:

– А почему вы молчали?

Никита Сергеевич был готов к такому повороту событий. Он обернулся к залу и спросил:

– Кто спрашивает?

Ответом ему было молчание. Кричать из толпы всегда проще и безопаснее, чем встать на виду у всех и спросить.

– Кто спрашивает? – повторил Хрущёв.

В зале съезда, казалось, заклубилась зловещая тишина.

– Молчите? – сказал Никита Сергеевич. – Вот и мы молчали.

В этот момент в зале раздались неуверенные аплодисменты. Хрущёв, держа в руке текст доклада, сошёл с трибуны. (В реальной истории это – известный анекдот. В АИ – почему бы и не случиться в действительности.)

Оваций не было, зал не вставал. Слышались лишь довольно жидкие аплодисменты, относившиеся, скорее, не к докладу, а к ответу Первого секретаря на вопрос. Шок был слишком велик. Делегаты уходили из зала, низко наклонив головы, не глядя друг на друга.

5 марта 1956 года Президиум ЦК постановил:

«1. Предложить обкомам, крайкомам и ЦК компартий союзных республик ознакомить с докладом Хрущёва Н. С. «О нарушениях социалистической законности в ходе внутрипартийной борьбы 1937-38 годов и в первые послевоенные годы» на ХХ съезде КПСС всех коммунистов и комсомольцев, а так же беспартийный актив рабочих, служащих и колхозников. (АИ – название доклада изменено)

2. Доклад тов. Хрущёва разослать партийным организациям с грифом «Не для печати», сняв с брошюры гриф «Строго секретно»». (Исторический факт)

Следом за выступлением на съезде началась повсеместная реабилитация незаконно осуждённых. Собственно, началась она ещё 4 мая 1954 года, когда Президиум ЦК КПСС создал центральную и местные комиссии по реабилитации. Рассмотрение дел производилось в судебном порядке, для чего судейский корпус и количество народных заседателей были временно увеличены. (АИ. В действительности реабилитация проводилась комиссиями - «тройками», второпях, без сколько-нибудь подробного рассмотрения дел)

Решением Президиума во главе центральной комиссии по реабилитации поставили Микояна, членами комиссии стали секретари ЦК Аверкий Борисович Аристов и Алексей Илларионович Кириченко, а также Генеральный прокурор СССР Роман Андреевич Руденко, и вновь назначенный на том же заседании министр внутренних дел СССР Николай Павлович Дудоров. (Исторический факт)

Доклад Хрущёва произвёл переполох среди чиновников аппарата ЦК. Подавляющая часть партноменклатуры отнеслась к нему отрицательно, хотя открытого осуждения не было. Ограничились разговорами в курилках и углах: «Не разобрался Никита. Такой удар партия может и не пережить». В худших традициях Людовика XIV под партией аппарат имел в виду себя. Партноменклатура с ходу начала саботировать решения съезда.

Но на этот раз Никита Сергеевич был к этому готов. Одновременно с комиссией по реабилитации он создал ещё одну комиссию – по расследованию фактов доносительства, оговоров и клеветы, приведших к репрессиям. (В реальной истории такой комиссии не было, а зря. Партаппарат по своей природе нуждался в периодических перетрясках.)

Комиссия работала в рамках Комитета Партийного Контроля, возглавил её Николай Михайлович Шверник, вошли в комиссию секретарь ЦК Петр Николаевич Поспелов, и от Комитета Госбезопасности – Иван Александрович Серов. Непосредственно изымали дела из КГБ и работали с документами сотрудники Комитета Партийного Контроля.

Работа этой комиссии была строго секретной, именно потому, что этой части реабилитации наиболее опасались все мерзавцы, окопавшиеся в партаппарате. Каждое дело проверялось заново, расследовался каждый донос, каждое признание, каждый факт оговора или самооговора. Разумеется, некоторую часть дел успели уничтожить, заметая следы, но основная масса сохранилась.

Никита Сергеевич, зная, к чему привели его нерешительность и попустительство в «той истории», принял все меры, чтобы наиболее гнилая часть партноменклатуры этого удара действительно не пережила. Таким образом он собирался и обезопасить себя, и сломить сопротивление партаппарата своим реформам.

Операция была задумана централизованной. На первом этапе, начавшемся с 1 марта 1956 года, шло накопление фактологического материала, сбор улик, вычисление доносчиков. Наибольшую проблему составляли анонимные доносы. В организациях ещё удавалось выявить доносчиков сличением почерков доносов и обычных документов. Если же доносы были написаны по месту жительства, задача многократно усложнялась, особенно по довоенным делам, так как в войну многие фигуранты погибли, а большая часть архивов оказалась утрачена. Тем не менее, комиссия работала, без шума, без огласки, спокойно и методично.

Точно такое же расследование комиссия проводила в отношении следователей и работников НКВД / МГБ, проводивших аресты и дознания. На первом этапе изымались и изучались только дела, опрашивались реабилитированные. Никаких контактов комиссии с фигурантами не поддерживалось, чтобы никого из них заранее не спугнуть.

Было ещё одно, очень существенное отличие от работы комиссии в «той истории». Различные «маленькие, но гордые народы», во время Великой Отечественной войны отметившиеся массовым сотрудничеством с оккупантами, незаконно пострадавшими не признавались.

5 марта в газетах появились традиционные фотографии и статьи, посвящённые дню памяти Сталина. Хрущёв сам настоял на этом. Прежде всего, такие публикации должны были подтвердить, что, несмотря на партийную критику репрессий, сама фигура Сталина и его роль в развитии страны не демонизируется.

Также Никита Сергеевич знал о просталинских выступлениях в Грузии, произошедших в «той истории». Публикации и траурные мероприятия, проходившие как обычно, помогли эти выступления предотвратить. В Грузии было спокойно.

Сразу после ХХ съезда началось сокращение привилегий партийных и государственных чиновников. Прежде всего, отменили дополнительные выплаты «в конвертах», не облагавшиеся никакими налогами. (Исторический факт)