Сергей Симонов - Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия (СИ)

Скупленную валюту и золото Рокотов продавал братьям Папиташвили, Гудлис и ее мужу Плотникову. Сделки совершались в Москве, Тбилиси, Баку, Вильнюсе и других городах. При аресте у Рокотова были изъяты в большом количестве золотые монеты царской чеканки, американские доллары, английские фунты стерлингов, а также много различных вещей иностранного происхождения.

Последовала целая череда оперативно-разыскных мероприятий. Сотрудниками наружного наблюдения был вычислен некто Владик, он же Червончик, он же Буонаротти, он же Владислав Файбишенко. Схема, которую он использовал, была уникальной. Он приводил клиента в заранее подобранный подъезд, и предлагал взять деньги из тайника, положив в тайник валюту или золотые монеты. Таким образом, в момент совершения сделки отпечатков пальцев Файбишенко на валюте не оставлял. Выемка валюты производилась позже. (В реальной истории один из тайников Файбишенко с валютой обнаружила в 1960-м г уборщица Ульяна Никитична Бринько, что и позволило затем установить за ним наблюдение)

Вскоре был установлен и третий купец – аспирант Плехановского института Яковлев. Он вырос в интеллигентной, обеспеченной семье. В 1958 году он начал активный валютный бизнес и вскоре стал ключевой фигурой на «черном рынке», а с начала 1959 года он являлся тайным осведомителем БХСС.

Понимая, что его телефон могут прослушивать, Яковлев подыскал себе секретаря – некую Раису У., участницу войны, инвалида второй группы, и предложил ей подзаработать. Она отвечала по телефону, установленному у нее дома, на звонки Яковлеву. Ни в какие подробности Яковлев её не посвящал, а подумать и сопоставить факты женщина, видимо, не догадалась.

Каждое утро Дим Димыч набирал номер Раисы и задавал один-единственный вопрос: «Какой у меня распорядок дня на сегодня?». Раиса диктовала ему ответ, что-нибудь вроде: «В 3 часа тебя ждет в том же месте дядя Сеня, в 4.30 – Ахмет у ресторана «Баку», в 5 – Алексей возле места работы Иры Беляевой, в 5.30 Сергей, грузин, у выхода из метро «Охотный ряд» на улицу Горького, в 6 – Женя у касс Большого театра. 6.30 – пока не занято, в 7 – грузин Алексей, просил заехать к нему».

Рокотова арестовали на Ленинградском вокзале, возле камеры хранения, где хранились его миллионы: 440 золотых монет, золотые слитки весом в 12 килограммов, валюта (всего на 2,5 миллиона). Все центральные газеты поместили информацию из КГБ СССР и союзной Прокуратуры об аресте группы валютчиков. Вместе с Рокотовым были арестованы: 23-летний Владислав Файбишенко, Дмитрий Яковлев, искусствовед Надежда Гудлис и ее муж Плотников, Иустин Лагуткин, проживающая в Москве Мубашир Гузванова и «семейная сборная» братьев Папиташвили из Тбилиси. Согласно обвинительному заключению, Рокотов и Файбишенко скупали валюту у мелких фарцовщиков и золото у иностранцев из арабских стран, Гудлис, Попов и Лагун сбывали ценности через перекупщиков Гузванову и Папиташвили. В результате через их руки прошло иностранной валюты и золотых монет в общей сложности на 20 миллионов рублей. (Информация из http://militera.lib.ru/memo/russian/chistyakov_nf/08.html В реальной истории арестованы в 1961 г В статье Фёдора Раззакова «Начало теневой экономики» http://www.litmir.co/br/?b=36981&p=1 искажены имена и фамилии второстепенных фигурантов по делу)

– Ловко устроился, – заметил Хрущёв, ознакомившись с предварительным отчётом Серова по делу валютчиков. – И как вы на них вышли? С Рокотовым я понял, а Файбишенко и Яковлев?

– На Файбишенко вышли с двух сторон сразу, – пояснил Серов. – Искали его по фамилии из списка Веденеева, и одновременно следили за одним сирийским офицером, была информация, что у него намечается встреча с валютчиком. На Яковлева вышли только благодаря списку Веденеева, не будь этого документа – Яковлева пришлось бы искать ещё долго.

– Ясно. Ну вот, теперь вырисовывается причина покушения на тебя в ноябре. Видать, разворошил ты, Иван Александрович, осиное гнездо.

– Думаю, да, – согласился Серов. – Сейчас следователи трясут Козлова, посмотрим, что он скажет.

– Всю эту кодлу ты уже арестовал?

– Да. Теперь ты понял, зачем я советовал заранее ужесточить наказание за валютные махинации? Чтобы тебя же потом не тыкали носом, что закон обратной силы не имеет.

(В реальной истории валютчиков судили очень оригинально. По действующему закону им светило по три года. Всего за две недели до суда был спешно принят закон об усилении ответственности за валютные спекуляции до 8-15 лет, хотя по правилам закон обратной силы не имеет. Судья Орлов дал валютчикам по 8 лет. Хрущёв потребовал расстрела для главных фигурантов, всех троих расстреляли. В АИ усиление ответственности проведено законом заранее.)

– Понятно. Теневиков когда судить будут?

– С ними не так просто. Надо провести множество ревизий, а потом по результатам этих ревизий ещё провести экспертизы, и не одну, а сотни, – пояснил Серов. – Пока посидят в предварительном заключении. Заодно и Козлов с Игнатовым может что расскажут.

– Я вот не пойму одного. Ну, с Козловым понятно. Игнатов всегда интриганом был, интриганом и помрёт. Но Кириченко-то с Сусловым как в эту компашку попали? – спросил Хрущёв.

– Пока не установлено. Разве что на почве неудовлетворённых амбиций. Очень им хотелось в Президиум ЦК пробраться, в качестве действительных членов, а не кандидатов. Особенно Суслову. Да и Кириченко, ты сам слышал, очень обижен был.

– М-да... С судом не затягивайте, – распорядился Хрущёв.

– С судом... А судьи кто? – криво усмехнулся Серов.

– То есть? – Никита Сергеевич забеспокоился. – А что не так с судьями?

– Да как сказать... в общем, всё не так. Взяточники там. Один на другом сидит и третьим погоняет.

– Где взяточники? – подскочил Хрущёв.

– Да в московских судах! – Серов выложил перед ним ещё одну докладную записку.

Осенью 1958 года к секретарю Дзержинского районного суда Москвы Нине Луковцевой зашёл муж её сестры, работник Дзержинской районной прокуратуры Борис Столярчук, и в обычном разговоре задал простой вопрос:

– Нинка, деньги нужны? (История реальная, см. д.ф. «Дело судей» )

Деньги предполагалось брать с родственников проворовавшихся работников торговли, взяточников, и подпольных предпринимателей. Мало кому из «хозяев жизни» хотелось отсиживать положенные 25 лет. Судебные работники предлагали за определённые, весьма немалые деньги, скостить срок, например, лет до трёх. Родственники с радостью соглашались, так как свободные деньги обычно у таких клиентов были.

Первым клиентом, обработанным Луковцевой, но далеко не первым, кого увёл из-под возмездия Столярчук, был проворовавшийся директор крупного продуктового магазина Израиль Клейнберг. На кассации в Мосгорсуде полагавшиеся ему 25 лет заменили на три года.