Неизв. - Дуб тоже может обидеться (СИ)

Подвинувшись по лавке к ним чуть ближе, Голованко вновь просемафорил взглядом, призывая действовать по активнее.

- А тетя Агнешка там осталась, - продолжала рассказывать девочка, хотя у нее так и ничего и не спросили. - Я ее позвала, а она не идет..., - она немного заерзала, пытаясь закутаться в накинутую на нее шаль.

- Знаешь, что Матрена, - проговорил Голованко, для которого с самого начала было понятно главное, что обе женщины уже давно мертвы. - Иди к себе и отогревай дитя, а я пока покумекаю. И Сергея кликни.

Спустя несколько минут в землянке вновь сидели Сергей и старшина. Между ними разгорелся яростный спор по поводу того, что делать... Дым от жутко воняющего самосада, разбавленного какими-то листьями, заполнил почти все помещение. Среди него проступали склонившиеся на столом фигуры, время от времени начинавшие обсуждать очередной вариант.

- … Степаныч, мы же наскоком, - практически всем телом навалившись на стол, убеждал командира Сергей. - Их там в селе с десяток не больше. А мы так ужом, раз и в дамки! - рука партизана прочертила извилистую линию и в конце резко стукнула по доске. - Путь из города к этому чертову дубу лежит через это село. Они же точно там проходили! Я уверен, старшина! Возьмем, да хорошенько так, по-пролетарски порасспросим... Не сомневайся, все расскажут.

Голованко лишь хмурил брови, выпуская очередной клуб дыма. Спор у них шел уже давно и он ни как не мог согласиться с предложенным планом. «Этих чертей, конечно, надо наказать, - размышлял он, продолжая рассматривать заводившегося все сильнее Сергея. - Наказать так, чтобы запомнили, чтобы до самых потрохов проняло..., - он сам с трудом сдерживался, чтобы, схватив первую попавшую винтовку, не броситься в город, но его останавливала лежавшая на нем ответственность за отряд — за мужчин, женщин, детей. - С одной стороны он дело предлагает. Нападем на эту комендатуру с ночи и выясним у этих прихлебателей, кто да зачем у них проезжал сегодня. А потом, глядишь сыщем и их... Но, вдруг, ждут... Не спроста, ведь они поперлись в лес?! Никогда такого не было, что бы они крошечными отрядами по лесам шарились! Всегда лес боялись. А тут на тебе, наведались....».

- Командир, мы же совсем забыли о нем! - он выразительно ткнул вниз (этим жестом в последнее время очень многие стали изображать их покровителя). - С Агнешкой же мать его пошла! Я, пока вы тут с Машкой сидели, у баб спросил, с кем та ходила. Говорят они, что Фекла уже давно подбивала нашу учительницу до дуба дойти...

- Значит, Фекла тоже там осталась... Вот тебе на, - трубка чуть не выпала из его рук от этого сообщения. - Так какого же лешего он смотрел?! - мысль, что Андрей просто «стоял» рядом и смотрел, как издеваются над его матерью, просто не укладывалась в его голове. - Вот дела-то... Как же он так? - бормотал он, не надеясь услышать ответ.

- Не трави душу, старшина, - глухо прозвучал новый голос. - Не знал я.

Вздрогнувший всем телом Сергей отпрянул от стены, спиной к которой сидел. Обернувшись, он смотрел, как ее край, закрытый толстыми досками, начал со скрипом выдавливаться внутрь землянки. Медленно, со скрипом, двух-сантиметровые доски прогибались, пока, наконец, с хрустом не переломились.

- Черт! - вскочил со скамейки Голованко, обсыпанный с головы до ног немного влажной землей. - Что...?

На глазах изумленных партизан, никак такого не ожидавших, из разворошенного угла вывалился какой-то сверток. Небольшой, с детский мячик, комок перекрученных веток и корней подкатился к ногам командира и, коснувшись стоптанных сапог, замер.

- На месте старого лагеря лес горел, - вновь зазвучал голос, как всегда звучавший словно из какой-то глубокой пещеры. - Почти все там выгорело, - в этот раз в его голосе прозвучала настолько ясно ощущаемая боль, что проняло обоих партизан. - … Больно мне было, - его речь звучала медленно, короткими рубленными фразами, разделенными небольшими перерывами. - Так больно, как никогда, - старшина тем временем осторожно взял в руки плетенный комок. - Все сгорело до самой земли... Стволы деревьев, ветки, даже корни сожгло...

- Что это? - спросил командир, дождавшись очередного молчания. - Патроны?

- Патроны? Это было бы слишком просто, человек, - Голованко вытянул из клуба несколько гибких прутьев, однако тот держал форму. - … , Знаешь, я уже давно думать забыл, что такое быть человеком. Иногда мне даже казалось, что таким я был всегда, но сегодня мне напомнили о том, кто я и кем был..., - неожиданное откровение насторожило людей. - Когда жгли лес я почувствовал такую боль, такую злость, что удивился сам себе! Это было новым для меня чувством... Я моментально забыл обо всем! Вокруг меня бушевал странный зеленоватый огонь, буквально на глазах пожиравший все окружающее. Он не просто горел, он охватывал дерево со всех сторон и...

От шара отошли еще несколько прутьев и стало заметно, что внутри что-то лежало.

- … Это была такая ярость, - голос уже не звучал, он шипел. - Просто настоящее безумие, которое я с трудом сдерживал в себе...

Голованко подковырнул пальцами еще один пруток, и, наконец, шар распался, выпустив на столешницу ком земли.

- Ладно, хватит, - казалось, Лес встрепенулся. - Я слышал о чем вы тут говорили. У меня есть кое-что получше! Это будут такие поминки... Разломи ком. Здесь с землей перемешаны семена. Вон они! Их нужно лишь добавить в еду, и все!

92

Отступление 19. Реальная история.

Около десяти километров западнее станции Н... Направление железнодорожной ветки на Барановичи. Патруль движется на мотодрезине.

- Еще немного и будем дома, - причмокивая толстыми губами, побормотал сидевший на краю дрезины немец с рябым одутловатым лицом. - Лишь бы опять ни какой дряни на рельсы не положили.

- Что ты там бормочешь? - пытался перекричать шум мотора его напарник, заметивший как тот шевелил губами. - Смотри в оба. За нами скоро пойдет состав. Господин лейтенант, сказал, что если мы опять что-то пропустим, то шкуру с нас спустит! Какие-то шишки поедут! Слышишь?! Вот, глухая скотина, опять поди о жратве думает. Я тут отдувайся за всех... Эх, черт, что это такое? Кто-то на рельсах что ли лежит... Стой! Тормози! Рычаг, рычаг дергай!

Дрезина, набравшая приличную скорость, начала медленно тормозить.

- Дрыхнет что-ли? - по привычке заорал второй немец и тут же сбавил тон. - На рельсах лежит кто-то. Иди смотри, а я за лесом погляжу, - он привычно перехватил пулемет и присел около мешков с песком. - Давай, иди!

Первый схватил карабин и слез с дрезины.

- Russkij Iwan! Wstawaj! - немец с удовольствием сотрясал воздух недавно выученными словами. - Pil schnaps? Russkai swinj, wstawaj! - он дошел до лежащего и легонько стукнул его сапогом. - Похоже он мертвецки пьян, Курт! Сейчас я его переверну и мы с тобой узнаем, где можно разжиться хорошим шнапсом. Посмотрим..., - наклонившись, немец с хеканьем перевернул его на спину. - Курт! Курт! Беги сюда! Да бросай свой пулемет! Это, кажется, наш...