Злата Соколова - Цветок чертополоха (СИ)

Лилас знала о моих чувствах, подталкивала к тебе, уговаривала объяснить. Но я посчитал правильным вести себя по-скотски. Своим поведением делая больно нам обоим. Ты должна знать, я не виню и не винил тебя в смерти Лил. Я содрогаюсь от мысли, что на ее месте могла быть ты. Узнав о твоей надежде и любви ко мне, я совершил фатальную ошибку.

В день твоего ухода, я вернулся. Решив рассказать правду. Я хотел, чтобы ты знала о моих истинных чувствах и сама приняла решение. И опять судьба-злодейка. Не стану напоминать о событиях того дня, просто знай две вещи: Старик был охотником, убившим наших родителей, и он вел тебя в ловушку. Второе – Я люблю тебя!

Именно эти слова я кричал, когда ты уходила. Прости меня за все. За боль, которую причинил. Я не достоин такого ангела, как ты. И все же, я буду ждать в надежде, что ты вернешься. Засыпать и просыпаться с мыслями о тебе. Мечтать вновь прикоснуться, смотреть в глаза, повторяя – Я люблю тебя!

Я люблю тебя и жду!!! Надеюсь, ты когда-нибудь поймешь все. Какой бы ты ни сделала выбор, я все равно буду благодарен за минуты счастья, проведенные с тобой. Я не забуду тебя никогда!

С любовью, твой Рен.»

А-а-а…Слезы градом. Мой Рен! Дура-а-ак! Начинаю биться в истерике. Светка вырывает письмо, тянет меня на кухню, отпаивает валерьянкой.

– Тише ты, дурочка! Хорошо же все!

– Почему он не сказал? – завываю.

– Потому что осел, сам написал. Ай-й, Вик, боялся он оставить всех в нищете. Тебя в том числе.

Меня знобит и трусит. На подгибающихся ногах возвращаюсь в спальню. Света заботливо укрывает меня одеялом.

– Викусь? Брошки точно не было в спорране?

– Ты сама видела, я высыпала все на диван.

– Нуу… походу мама Кемпбел рада, что станет бабушкой, – пальчиком указывает на тумбу.

Приподнимаюсь, смотрю на тумбу и охаю. Рядом с тремя тестами на беременность лежит серебряная брошь в виде цветка чертополоха!

====== Глава 30 ======

Март 1729 Шотландия.

РЕНАЛФ

Очередной глоток виски обжигает горло. Холодный мартовский ветер глухо завывает в стенах старого замка. Стою на смотровой башне, ежедневное времяпровождение на ней сродни ритуалу. По привычке смотрю на дорогу. Продолжаю ждать? Чудес не бывает, я в этом убедился.

Полтора года прошло с того злополучного дня, когда я потерял Викторию и позволил уйти Свете. Вытираю слезящиеся от ветра глаза. Они не вернулись. В замке вновь воцарилась тишина. Улыбки стерлись с лиц.

Дирк первую неделю держался стойко, потом начал пропадать. Мы с Эньей нашли его у портала. Он сидел, не сводя глаз с мерцающего круга. Несколько раз в порывах отчаяния бросался в него, отлетая, как пушинка. Я видел его боль, страдания. И ничего не мог поделать, кроме как проклинать себя. Брат стал нелюдимым, замкнулся в себе, бродя по замку, как приведение. Этой зимой он перестал ходить в лес. Обратившись ястребом, парит над замком, не переставая ждать свою Леди.

– Прости, брат, я не должен был позволить уйти Светлане.

– Она бы все равно ушла, это ее решение. Ты не смог бы ее удержать. Это наше проклятие, Рен, терять всех, кто дорог. Мы вместе страдаем, испытывая боль от потери своей пары. Видимо, так угодно небесам. Но знаешь что? Я не теряю надежды, верю, наступит день, когда моя возлюбленная вновь переступит порог нашего замка. И ты верь. Вера – это все, что у нас осталось.

Воистину.

Весть о покушении на Дирка разлетелась стремительно. Лорд Маклин добровольно отложил нашу встречу. Потом пошли холода, никто в здравом уме не поедет в дальний путь в непогоду через горы. Потом беда случилась у Маклинов: его супруга тяжело заболела, а брат погиб в сражении. Конечно, не по-человечески радоваться чужому горю, но я искренне рад такому раскладу. Но вновь пришла весна, и стоит ли отпираться дальше? Морщусь, делая очередной глоток виски. Принимаю решение молчать, лишний раз не напоминая о себе. Возможно, он подыщет для своей дочери более выгодную партию. Нет, то женюсь. Мне теперь все равно. Все что можно я потерял.

Энья все время проводит в комнате или на кухне, остервенело варя очередное зелье. Собирать травы, корешки и даже грибы отныне ее любимое занятие. Она чаще молчит, с тоской наблюдая за нами.

– Рен, не бурчи, молча чисть грибы. Девочки вернутся, Света приготовит свой фирменный пирог и грибной суп.

Ее слова заставляют Дирка встрепенуться и тщательнее заняться чисткой. О Виктории сестра умолчала. В ее возвращение Эн не верит. После того, что я натворил, это не удивляет.

Что же до меня. К концу осени я понял, Виктория не вернется. Что я чувствовал? Боль. Говорят, время лечит. Не правда. Оно убивает. В ком-то любовь – во мне надежду. Но любовь жива! Она, как тот чертополох, разрастается колючим сорняком в сердце. Я пытался топить боль в алкоголе, но мой затуманенный разум рисовал картины с образом любимой. Мне казалось, я слышу ее голос, смех, я бежал на ее зов, просыпаясь утром в разных уголках леса. Поняв, что окончательно схожу с ума, бросил пить. Теперь пью виски редко и понемногу. Черт, я даже пытался завести интрижку с парой легкодоступных дам. С одной ничего не вышло: меня тошнило от ее прикосновений. Второй позволил взять инициативу в свои руки, крепко закрыв глаза. Секс не принес удовольствия, наоборот, я чувствую себя мерзко. Будто я предал что-то светлое, чистое, происходившее между мною и Викторией. Выпачкал в грязи. Я не святой, просто пытаюсь жить. Без женщины, прощальные слова которой были полны ненависти. Святые небеса! Не можете вернуть мне любимую, позвольте забыть ее! Даже воздух, которым дышу, напоминает о ней.

– Мальчик, от тебя за версту несет женскими духами, и ты… пьян, – качает головой Давина.

– Я был с женщиной, и даже не с одной, – вру тетке, нервно сглатывая. – И выпил виски. Ты меня осуждаешь? Год прошел, она бросила меня, поклявшись забыть! Почему бы мне не сделать то же самое?

– Милый, ты не умеешь врать. Топишь боль в виски и с продажными женщинами. Мужчинам это свойственно. Но скажи мне, тебе легче? Случайные связи заполнили пустоту? Крепкие напитки уняли боль?

– Давина, – рычу. – Сам разберусь.

– Ты разбираешься. Вот мне и интересно, насколько успешно? Все, что я вижу, отчаявшегося мужчину, бросающегося во все тяжкие, дабы стереть из памяти возлюбленную. Отрицать свои чувства тяжело, а самообман не успокаивает. Реналф, ты мне как сын, я чувствую твою боль. Твои глаза печальны, сердце разбито, – вкладывает в руки отцовский нож. – Им твой отец вырезал игрушки для вас. Ты унаследовал его дар. Выпусти эмоции наружу, вложи всю любовь и боль в искусство. Оно поможет гораздо больше, чем выпивка.

Давина оказалась права. Вырезая фигурки, я забывался, теряя счет времени. Тогда я решил создать ее. Деревянную копию Виктории. Дни напролет работал над куском дерева, стараясь передать каждую черточку любимой. Было не просто, я срывался, портя созданное мной, брал себя в руки и начинал сначала. Она вышла идеальной, мое лучшее творение, моя Виктория. Распущенные волосы до плеч, вздернутый носик, уголки губ приподняты в легкой игривой улыбке. В руках цветок чертополоха. Еще через полтора месяца работы рядом с ней сидел деревянный волк. Увидев мое произведение, Энья обняла меня, горько расплакавшись.