Владимир Мясоедов - Ведьмак двадцать третьего века

– Костяные собаки выносят солнечный свет намного хуже, чем поднявшиеся на человеческой основе твари, – пожал плечами маг-наставник. – Ну, за исключением вампиров. Нашим сегодняшним целям вылезать днем из убежища физически больно. Они даже начинают стремительно гнить и разрушаться. Часов за семь-восемь на солнце без подпитки кровью или энергией вообще испортятся раз и навсегда. А потому нам можно не опасаться нападения до тех пор, пока мы в буквальном смысле не подойдем к ним на расстояние вытянутой руки. Но мои поисковые чары засекут тварей намного раньше. Полозьев! Я кому сказал не жрать землянику!

– Так я же на ходу и скорости не снижаю, – прочавкал тучный сибиряк, стремительно производивший на природной ягодной плантации настоящее опустошение. – И живот у меня не заболит. Я же модификацию организма у мага жизни прошел.

– Мутант проклятый, – буркнул Свиридов, грозно сверкнув очами. Впрочем, если маг-наставник не читал лекций, то кричал или сердился он намного больше, чем разговаривал нормальным тоном. К этому все молодые ведьмаки уже как-то даже привыкли. – Смотри, толстяк, захочешь жениться, а у девки живот-то от тебя не надуется! Байстрюков соседских воспитывать будешь!

– Э, дык, почему? – не понял Святослав.

– В девяноста процентах жителей России течет кровь гипербореев, которые очень негативно относились к магическим мутациям. И приняли меры, чтобы детей с резко отличающимся фенотипом и генотипом у них не рождалось, – пояснил ему Олег, после знакомства с гномом очень внимательно изучавший в библиотеке информацию о том, какие же еще разумные расы есть на этой Земле. И почему он никого из них не видел. – Представители славянских народов, в которых живо наследие предков, до определенной степени магических мутаций зачинают полностью нормальных детей, а после – резко становятся стерильными. И не могут создать жизнеспособного потомства с кем-то, слишком сильно отличающимся от них. Многочисленные в той же Европе гномы, цверги, эльфы, сатиры и прочая нелюдь у нас почти не приживается. Им не с кем создать семью, кроме как с точно такими же иноземцами. Вон у Стефана бабку пришлось аж из Польши везти, чтобы его дед, который тоже прошел процедуру усовершенствования организма, мог обзавестись наследником.

– Дык… – Глаза у Святослава были как у совы – большими и круглыми. – Ну… дык… Чего-чего?

– Потом объясню, – вздохнул Олег, сообразив, что бывший крестьянин из его речи понял в лучшем случае отдельные слова и предлоги. – И вообще хватит смотреть на книги так, словно они тебя укусить могут. От знаний, знаешь ли, еще никто не заболел.

– Ну, это смотря от каких, – не смолчал маг-наставник, вновь резко меняя курс движения. – Иные гримуары без соответствующей подготовки читать можно лишь один раз в жизни, и вряд ли рискнувший изучать запретные тексты недоучка успеет хоть пару страниц перелистнуть. Или за ознакомление с компроматом на высокопоставленную персону не только заболеть, подохнуть запросто можно.

– Во-во! – поддержал его Святослав. – Дык это… Рисковать не стоит!

– Дык ты, – вздохнул Олег, раздумывая о том, не получится ли у него на ходу почитать прихваченную в дорогу книжку о строении энергетических каналов человека. Стезя мага-медика с каждым днем привлекала его все больше и больше. Даже если оставить в стороне мечты об исправлении полученных предыдущим хозяином тела увечий, у подобной специализации все равно оставалось много плюсов. С ней на войне даже в составе штурмового подразделения нельзя было попасть в первые ряды, поскольку все раненые закономерно отставали от основной массы солдат. В мирной жизни целители тоже голодали редко, ведь склонности людей болеть по куче самых разных поводов не могла исправить даже магия. Правда, считалось, будто изучение просто громадного количества теории делает данное направление развития для молодого мага одним из самых сложных… Однако привыкший к обильному количеству информации разум землянина успешно проглатывал за пару-тройку ночей такие тома, на освоение которых у большинства ведьмаков ушло бы не меньше месяца. – Полный дык! И это, боюсь, не лечится. Стойте! Там в кустах что-то есть!

– Волк. Облезлый, тощий и старый. – Полозьев даже не посмотрел в ту сторону, куда указывал его товарищ по команде. – Крадется за нами уже полчаса. Надеется, видимо, что мы устроим привал и оставим после себя объедки.

– Или, дык это, ждет отставшего. – В отличие от сибиряка, Святослав выхватил револьвер, и теперь его дуло рыскало из стороны в сторону, выискивая цель. – Ты чего сразу-то не сказал, коли видел серого? Валить их надо, где заметишь! Сколько они у нас народу в деревне позагрызали – не сосчитать!

– Всех не изведешь, как ни старайся, – пожал плечами толстяк, явно даже не способный предположить эффекта, оказываемого на живую природу по-настоящему развитой промышленностью. – Да и потом, вряд ли кому-то, кроме ребенка, может быть опасен этот старый падальщик… Эм… А может, и может. Эта зверюга явно понимает человеческую речь. Только мы о ней заговорили, как она отстала!

– Оборотень! – Глаза Александра расширились донельзя, и тут же в одной руке воришки оказался револьвер, а в другой меч. – Спаси и помилуй мя, Господи! Это ж надо, на первом же деле так нарваться! Ну все, теперь полным составом тут в землю ляжем!

– Отставить панику и вопли, – буркнул Свиридов. – Зверь просто почуял нежить, к логову которой мы наконец вышли. И потом, не каждый оборотень кровожаден и безумен, есть и те, в ком человек подчиняет себе зверя. Некоторые из них даже становились в прошлом князьями, сумев за счет своей силы выбиться наверх. Да и потом, вас, четырех охламонов, ко мне и прикрепили не только для обучения, но и на случай подобных неожиданностей. Четыре револьвера, из которых делается по шесть выстрелов, это два с половиной десятка пуль. Даже если треть пройдет мимо цели, оставшегося хватит, чтобы нафаршировать свинцом до полной недееспособности подавляющее большинство противников.

– Ну да, аргумент, – согласился с ним толстяк, неторопливо доставая из ножен шпагу. – Против такого только если мамонт-лич поспорит.

– А у вас в Сибири они есть? – осторожно уточнил Олег, попытавшись представить себе эту картину. Получалось, по правде говоря, не очень.

– У нас все есть, – солидно кивнул Стефан. А потом, подумав, добавил: – Хотя значительной части этого всего лучше бы вообще никогда не было. Знаешь, для многих старожилов нет более худшего кошмара, чем мамонт-лич с человеческим лицом.

– Значит, так, охламоны. Достаете те пули, которые я одобрил. Заряжаете руны на них энергией. Меняете обычные боеприпасы на особые. – Свиридов взялся не за револьвер или меч, а за инструмент, который до того при своих воспитанниках никогда не использовал: магический посох. – Сейчас я выйду чуть вперед и начну заливать пламенем ту щель, откуда несет дохлятиной. Ваша задача меня прикрывать на тот случай, если какая-то тварь прорвется сквозь магический огонь. И хотя я ношу сферический щит, упаси вас все высшие силы этого мира вогнать мне в спину хоть один заряд. Порву как тролль плененную эльфийку.