Фёдор Соколовский - Рыцарь Шестопер. Новый дом

Естественно, что Грин незамедлительно воспользовался таким подарком судьбы. Подхватил трофейный меч и довольно удачно, из позиции на боку, полоснул кончиком лезвия по коленям второго набегающего врага. Один стальной наколенник разрезало вместе с костями, а вот на втором меч неожиданно сломался, став на треть короче. Но нанесенного удара хватило, чтобы страшно взвывший воин рухнул наземь. Еще и упал он на того, который стоял на четвереньках.

Шестопер после этого не только успел вскочить на ноги, но и свой меч подобрать левой рукой. Так что запоздавшего третьего противника встретил во всеоружии. И все-таки целая минута ему понадобилась, чтобы упокоить воина, у которого левая рука бездействовала и рана плеча мешала двигаться в полную силу. Крепкий орешек попался, по мастерству явно превосходящий Василия. И если бы не рана, то итог схватки мог стать совсем другим.

А так Грин все-таки сумел еще дважды ранить противника, а потом и удачным выпадом попасть в район носа. Рана вряд ли оказалась бы смертельной, будь рядом грамотный целитель, сумевший остановить кровь. Но, увы, целителя не было, а лично оказывать первую помощь врагу Василий не собирался.

Тем более что сам чуть не стал трупом. Хорошо, что интуиция взвыла об опасности и рыцарь успел присесть. Летящий ему в шею нож только чиркнул по макушке, нанося небольшой порез да болезненным ударом заставляя непроизвольно вскрикнуть:

– Ах ты!..

Подранок с перебитыми коленями уже собирался метнуть второй нож.

– Комиссара тебе в тыл! – С этими словами Грин метнул правой рукой обломившийся меч, и сделал это раньше своего противника. Поэтому брошенный нож пролетел мимо цели. Зато меч, пущенный рукой Райкалина, пусть и не воткнулся, как хотелось бы в идеале, но угодил тяжеленной рукояткой с противовесом в лоб подранка, вызывая очередной вопль бессильной ярости и боли. Затем только и оставалось, что сделать два прыжка и уже своим мечом добить ретивого метателя. А так как оглушенный ударом о дерево воин все пытался подняться, то последний смертельный удар достался ему по шее.

И в следующий момент, словно по команде невидимого режиссера, наступила полная темень. Светящий шар погас.

«Или баронет колдуна завалил, – замер на месте Грин, – или колдун сейчас ко мне подкрадывается!»

Как ни вглядывался в темноту, ничего, кроме красных кругов на сетчатке, не рассмотрел. Как ни вслушивался в утихающий шум почти прекратившегося дождя, не смог различить подозрительных шорохов. Но и сам не рискнул крикнуть, называя приятелей по именам, чтобы выяснить, что с ними и как они.

Минуты две простоял, прижимаясь плечом к нащупанному дереву. Все не мог на что-то решиться. Да и рана на голове мешала сосредоточиться. Вроде несильно, но кровоточила, и липкая кровь уже стекала на шею и предплечье.

Потом понял, что надо двигаться к избе, а уж там будь что будет. Оставаться на месте в любом случае хуже, если не сказать, что бессмысленно. Вот и побрел вперед, стараясь не потерять ориентировку на единственную в округе избушку. Потому что если пройдет мимо, то уже ни за что потом не отыщет.

Помогло обоняние. Легчайшие дуновения ветерка шли к нему со стороны избы. Запах дымка, аромат пищи и некая специфическая вонь смешались, подсказывая, куда надо идти.

А уже когда оказался совсем рядом, то и легкий стон подтвердил верность маршрута. Похоже было, что кто-то, будучи без сознания, пытается прийти в себя. Или уже очухался и теперь мучается от боли.

Глаза Василия к тому моменту окончательно привыкли к мраку и стали хоть что-то различать. А может, листья на деревьях, хвоя, мох или гниющая кора все-таки источали определенное свечение.

Массив избы, а также гигантской ели над ней заставил Грина насторожиться и двигаться еще аккуратнее. Но, чуть сместившись, он обозрел дверной проем, который уже явно выделялся неким свечением. Получалось, что в самой избе находился источник света.

«Или это в печи огонь остался гореть? – попытался догадаться Василий. – Входить внутрь?.. И кто тогда стонет вон там, снаружи?.. Кажется, именно там сражался Бронислав… Потом я вроде как отметил, что он бросился в сторону колдуна… Ну и куда тогда улетел вместе с дверью Агап?.. Вроде как вон туда… Но там ни зги не видать. И никто там не шевелится… Значит, мне нужен свет!»

Жутко жалея, что не в его умениях сотворить этакий шарик, который тут сиял совсем недавно, рыцарь пробрался ко входу и заглянул в избу. Догадка оказалась верна: за приоткрытой дверцей печки, напоминавшей буржуйку, тлели угли, давая слабое, но вполне достаточное освещение.

Сразу за порогом лежало два сцепившихся в смертельной схватке тела. Причем оба неузнаваемые по причине густой паутины, не просто облепившей их, а еще и сковавшей вместе, не дающей двигаться. Хотя это могли быть и трупы, которые двигаться не могут по умолчанию. Правда, баронета в этом странном дуэте удалось узнать по сапогам. Они были слишком уж щегольскими, с медными насадками на носках, которые поблескивали даже под слоем грязи.

Но выручать приятеля из странного плена Грин не бросился. Его больше волновал стон, повторившийся за спиной. От третьего ножа можно и не увернуться!

Поэтому он проскользнул внутрь избы и подхватил парочку факелов, замеченных у печи. Миг – и оба они разгорелись, давая много яркого света. Второй миг – и на угли подброшено несколько сухих поленьев. Пусть и внутри помещения будет светло. Шестопер выскочил на крыльцо и один факел закрепил на стене, возле двери. В его свете было довольно хорошо видно импровизированное подворье, а факел в руке позволил Василию рассмотреть детали недавнего сражения.

Один явный труп. Второе тело лежит на левом боку, грудь слабо вздымается, значит, раненый дышит. На правом бедре видна внушительная рана, мало кровоточащая.

А вот третий, тоже раненый, полусидел, опираясь спиной на бугрящиеся корни, и левой рукой пытался остановить кровь на правом плече. У него получалось плохо, видать, вскоре умрет, если не помочь. Но пощады не просил, как и не дергался, пытаясь хвататься за оружие. В равнодушных ко всему глазах только и отражались огни факелов.

«Не жилец скорей всего, – решил Грин. – Да и опасности не представляет».

Возиться с ними он не стал, а поспешил в том направлении, куда унесло Агапа. И почти сразу наткнулся на власнеча. Тот лежал как-то странно, словно шел в сторону избы, а потом рухнул ничком, раскинув руки в стороны. Обломки выбитой двери виднелись еще дальше, метрах в десяти. Получалось, что их отбросило с настолько невероятной силой? Или уже после своего полета-падения Гирчин умудрился встать на ноги и пройти такое вот немалое расстояние?