Наталья ТИШЬ - ТЕНЁТА [СИ].

Раскат грома напугал теперь всех.

— Говорят, в такую погоду бродят призраки, – пробормотала Аня, отодвигаясь от стола поближе к печке. – И обычные двери становятся порталами в иные миры. Шучу, конечно…

Смеяться никому не хотелось. Галинка осторожно взяла кружку со свечкой, чтобы посветить себе, и на всякий случай опустила крючок. Обычно эту дверь не закрывали, поскольку на ключ всегда запиралась входная. Да и бояться на дачах было некого, а призраков никакие двери не остановят.

За стеной снова раздался грохот, подруги вскочили, задев стол. Свеча опасно накренилась, Аня вскрикнула, и Люда поспешила поправить свечку. Сашка с Кагилнкой перебрались поближе к дивану в комнату, Марья последовала за ними, прихватив кружку. Сидеть без света никому не хотелось. Можно было, конечно, включить фонарики на мобильном, но на ум как-то сами собой приходили истории о том, как молнии били в сотовые телефона даже сквозь стекла. К тому до этих мобильных еще добраться надо было. Марья уже прокляла себя, что оставила телефон наверху.

Они уселись на полу в тесный кружок и дышали очень тихо, боясь ненароком устроить пожар. За стенами вновь и вновь что-то гремело, сверкала молния, слышались раскаты грома, и Маше каждый раз казалось, что домик сейчас сложится как карточный, и погребет их. Такая перспектива нисколько не радовала, но выходить наружу казалось еще большим безумием. Ну право слово, она ведь уже не маленькая девочка!

Неожиданно раздался стук в дверь. Сначала подруги решили, что показалось, но стук усиливался, а потом некто застучал в стекло входной двери. Девушки молчали, сжавшись и не зная, что сделать. Кто мог прийти в такую погоду? Да нормальный человек из дома носа не высунет!

Стук стих, и они было спокойно вздохнули, как неожиданно спустя минуту застучали уже в окно. Аня завизжала, но Люда и Сашка навалились на неё, заставляя замолчать. Галинка вцепилась в Марью, а та дрожала и жмурилась от страха.

В окно всё стучали и стучали.

Но неожиданно, когда наступила тишина, раздался обычный человеческий голос, который звал Галинку по имени. Подружка вскинула голову и прислушалась. Остальные замерли, не сводя с неё глаз.

Галька встала, подошла к окну и резко отдернула штору. Молния высветила какого-то человека, явно пытавшегося докричаться до нас. Марья настороженно следила за подругой.

— Кто там? – шёпотом спросила Анька, даже не пытаясь унять дрожь.

— Да это ж сосед наш, – недоумённо вдруг произнесла Галинка. – Случилось что-то, видимо.

Она уверенно направилась к двери, унося единственный источник света. Девчонки, естественно, ринулись за ней. Сидеть в темноте никому не хотелось, хотя гроза, похоже, утихала. По крайней мере, молнии сверкали всё реже, а гром становился тише.

— Подождите здесь, – попросила подруга, и те послушно остановились.

Она откинула крючок и вышла в коридор, затворив за собой двери. Марья с остальными осталась в полной темноте, вцепившись друг в друга и не двигаясь с места. Прошла минута, две, три, а Галинка не возвращалась. "Возможно, это так только кажется, – прикинула девушка, машинально сминая под пальцами рука Сашкиной футболки. – Когда ждёшь, чёртово время растягивается так, что улитка кажется спринтером".

— Пойду посмотрю, – не выдержала Анька и отцепилась, решительно направившись вроде в сторону двери.

Скрипнули петли – два раза, как и положено. И снова наступила тишина, только за окном уже мерно лил дождик и изредка гремел вдалеке гром. Они стояли втроём и, наверное, пытались бы переглядываться, да только в темноте было бесполезно.

— Может, соседу помощь понадобилась, – предположила Сашка. – Не зря же он пришёл.

— Возможно, – тихо согласилась Люда.

А Марья подумала, что Аня могла бы и вернуться, если Галинка всё-таки ушла с соседом. И не предупредила, оставила в полной темноте? Ну-ну. Галинка – девчонка ответственная, она среди них почти единственная всё всегда помнит и за нами следит. Поэтому Галинка просто так бы не ушла. Марья нахмурилась. Или что-то совсем страшное случилось?

— Аня не возвращается, – пробормотала девушка и отпустила руки, на ощупь находя стену. – Девчонки, я гляну.

— Только вернись, – жалобно попросила Люда.

Она кивнула, конечно, но потом поняла, что та не видит, и негромко сказала:

— Хорошо.

Дверь послушно скрипнула, открываясь, Марья едва не оступилась с невысокого порожка, но удержалась. Петли скрипнули повторно, отрезая ее от кухни. В коридоре было темно, за окном тоже. Интересно, сколько сейчас на часах? Входная дверь тихонько стукалась о косяк из-за ветра. Девушка закусила губу: они не слышали этого стука в доме. И почему на крыльце темно? Нет, ладно, Галинка ушла, а Аня где? Она вряд ли сама бы отправилась куда-то. Впрочем, может, если выйти на крыльцо…

На улице и правда шумел ветер, а темень стояла, хоть глаз выколи. Под ногами мягко шелестела трава. Марья сделала несколько шагов вперёд, оглядываясь по сторонам, и вздрогнула, когда по щеке мазнула вроде бы еловая лапа.

Откуда?..

Девушка в панике развернулась, пошла обратно, но внезапно поняла, что дождь закончился. А был ли он вообще здесь?

Стоп.

Где – здесь?

— Девчонки, – тихо позвала она, чувствуя, как от нахлынувшего страха уходят силы.

В ответ только шелестели листья. Откуда? Нет, конечно, у Галинки рядом с домом посажены яблони, но, похоже, деревья ее теперь окружают.

Господи, где она? Что это за место? В памяти мгновенно всплыли слова Аньки о призраках и дверях, которые становятся проходом в другие миры. Пошутила… Ха-ха.

— Не смешно, – почти что проблеяла Марья, обхватив себя руками. Чудесно, невесть где, в одних джинсах, майке и босиком.

Она прошла ещё немного и вдруг ступила во что-то жидкое. Лужа? Под ногой хрустнуло, а сбоку неожиданно раздалось ворчание. Глухое. Утробное. Девушка испуганно застыла, шагнула в сторону не глядя, опять угодила в лужу и, поскользнувшись, полетела в траву.

Рычание усилилось, а потом в темноте загорелись два синих огонька и ещё один – рыжий – повыше. Маша попыталась закричать, встать, но тело не слушалось, а горло словно перехватило удавкой. Нечто прыгнуло вперед – только рыжий огонек скакнул вверх-вниз – и вот тут девушка завизжала, срывая голос, и замолотила руками и ногами. Зверь – конечно, это был зверь – рявкнул так, что заложило уши, но она не обратила внимания. Страх облепил, подавил сознание, а разум, кажется, капитулировал. Марья не соображала, она только в панике все молотила по толстой шкуре и визжала, переходя на хрип.

Жуткий удар по голове заставил почти задохнуться, глаза перестали открываться. Зверь придавил ее своим телом, с него что-то стекало – липкое, противное, отвратительно пахнущее. А потом правая рука буквально взорвалась болью, девушка перестала её чувствовать, как и ноги, и от оглушающей боли потеряла сознание.