Константин Калбазов - Кукловод. Книга 2. Партизан

Вопреки предположениям командующего Шестаков не воспылал желанием набирать добровольцев из числа пластунов. Хотя, казалось бы, это готовые разведчики-диверсанты с надлежащей подготовкой. Причем свои непревзойденные способности они уже неоднократно доказывали, отправляясь на разведку в охотничьих командах. Однако Шестакова они не устраивали по нескольким параметрам.

Во-первых, казак — он даже на службе сам себе на уме и много о себе думающий. А ему нужна была своя команда, такая, что, когда страна рухнет, они не плюнут на все и не разбегутся, а сплотятся вокруг него. Во-вторых, куда проще учить неумеху, чем переучивать уже готового бойца. В-третьих, где те казаки, с которыми он в свое время бегал по горам? Нынешние казаки отличные кавалеристы, вот только ножками ходить по грешной земле не могут. В смысле, на долгие переходы у них силенок не хватит. А уж побегать ему с группой за последнюю пару месяцев пришлось изрядно. Чуть все здоровье не растерял.

Поэтому он решил искать себе бойцов в обычных частях. Причем брать не любого из числа добровольцев, а проводя тщательный отбор. И еще немаловажное требование — парни должны быть молодыми, с ветром в голове и не обремененными семьей. Хотел присмотреть и вольноопределяющихся, уж больно нужны специалисты. Коль скоро появилась возможность выбирать, Шестаков собирался использовать свой шанс на все сто.

И снова Брусилов был удивлен, когда подпоручик отказался набирать целую роту. Вместо этого он ограничился полусотней бойцов, мотивируя это необходимостью тщательной подготовки личного состава. Ну не было у него достаточного числа тех, кто мог бы занять унтерскую должность. Вот только пятерых и мог выделить. Причем никто из вольноопределяющихся должности командира не удостоился.

Пообижались, не без того. А то как же? По армейским положениям, да еще и в военное время, они уже вполне могли сдать зачеты и получить звание прапорщиков.

Пришлось проводить разъяснительную работу и объяснять георгиевским кавалерам, что звание прапорщика их ждет не дождется, но только не в его подразделении. Переводитесь в пехоту, и будет вам золотопогонное счастье.

Если же хотят остаться в разведке, то придется играть по его правилам и никак иначе. Ну не готовы они еще командовать разведывательно-диверсионной группой. Не весь ветер в голове еще растеряли. А это может стоить жизни их товарищам. Отношение Шестакова к подчиненным было им известно.

Но зато господа вольноопределяющиеся очень даже могли быть полезными в другом. А именно проводить занятия с бойцами по специальным дисциплинам. Подрывное дело, связь, артиллерийское дело, медицинская подготовка, немецкий язык, да много чего еще. Они ведь не крестьянские дети, а бывшие студенты университета, а потому и дополнительные знания осваивают куда легче.

Терять этих парней Шестаков не хотел, а потому и пряник подбросил. Мало того что всю группу представили к Георгиевским крестам, так он еще всех троих вольноопределяющихся с собой в Киев увез. А что? Одно дело красоваться наградой среди серой солдатской массы, и совсем другое — среди молоденьких барышень. А уж какое эта награда оказывает на них действие, Шестаков и сам прекрасно видел.

Опять же благодаря постоянным тренировкам и участию в боях парни возмужали, заматерели и стали куда более брутальными. Это выставляло их в девичьих глазах в гораздо более выгодном свете по сравнению со своими сверстниками. Словом, эти несколько дней в большом городе обещали им много приятного.

Ну а Шестаков-то, собственно, чем хуже? Подумаешь, он не любил Ирину. Тот, кто не сумеет оценить близость такой женщины, и не мужчина вовсе. А еще детвора. Эти два маленьких человечка вообще стоят особняком и достойны отдельного внимания. А еще именно дети напоминают ему о том, чего именно он хочет избежать, потому что при любых потрясениях в первую очередь страдают дети.

— Дядя Ваня! Дядя Ваня!

Едва только он сошел с пролетки, как к нему бросились мальчик и девочка, в один голос выкрикивая его имя. Шестаков присел, привычно прибрав шашку, чтобы не мешала, и, выставив руки, принял в объятия Сережу и Анечку. Горячие детские губки тут же приложились к его гладко выбритым щекам, обдавая все тело приятной теплой волной. Дети. Какое же это счастье!

Подарив поцелуй каждой детской щечке и зардевшись под улыбчивыми взглядами прохожих, Шестаков поднялся, взяв детей за ручки. Ирина стояла у каменной арки при входе в парк, от которой шла усыпанная красным песком дорожка аллеи, и со счастливой улыбкой наблюдала за этой душещипательной сценой. Весь ее вид сейчас являл картину счастливой матери.

— Кхм. Ириш, ну чего вы тут-то, на входе?

— Дети не захотели идти в парк без тебя.

— Это правда? — поочередно посмотрев на детей, все так же стоящих рядом, поинтересовался Шестаков.

— Правда! — в один голос ответили они.

Ирина же сделала в их сторону красноречивый жест, мол, а я о чем говорила? Война, кровь, грязь, грядущая революция и еще большая кровь. Да пошло оно все! Сегодня он не хочет больше об этом думать. Вот она — тенистая аллея, в глубине сада играет духовой оркестр, и где-то там, среди деревьев, прячутся карусели. Вот что его сейчас занимает больше всего.

— Ну что же, раз вы меня ждали, то я вот он. На карусели?

— На карусели! На карусели! — в один голос закричали мальчик и девочка под снисходительную и одновременно радостную улыбку матери и требовательно потянули Шестакова под арку входа в сад.

Нда. А ничего себе устроились цепные псы самодержавия! Очень даже приличное двухэтажное кирпичное здание с выдержанным в нужном стиле фасадом. Впрочем, учитывая то простое обстоятельство, что постройка эта казенная, не приходится сомневаться в том, что так выглядит далеко не только фасад. В городе хватает зданий, где уже боковые стены разительно отличаются от тех, что выходят на улицу. Порою они и вовсе сложены из того, что подвернулось под руку, и далеко не всегда это безобразие хотя бы упрятано под штукатурку.

А вот казенные здания в этом плане выгодно отличаются. Именно поэтому за подряды на подобные стройки идет нешуточная борьба. Тут ведь можно нажиться; не только на списании средств за счет превышения сметной стоимости, но и на закупке того же кирпича, достаточно дорогого, надо заметить. Ну и немаловажная деталь — не приходится опасаться, что, пока строится здание, у хозяина возникнут какие-то финансовые трудности. Государство — это всегда надежно и стабильно.

При входе — стойка, за которой сидит благообразный унтер, куда там гвардейцам! Впрочем, набор в жандармское управление в основном идет именно из их числа.