Константин Калбазов - Кукловод. Книга 2. Партизан

Рядом с ним встали еще двое бойцов с «наганами» на изготовку. Начальник караула, капрал, довольно крепкого сложения, дернулся, попытавшись извлечь из кобуры револьвер, и тут же получил пулю. Играть в благородство Шестаков не собирался, это война, поэтому бил наповал. Словом, никто капралу уже не поможет. А нечего было дергаться, глядишь, и дожил бы до старости.

Уже через пять минут весь караул под конвоем был препровожден в карцер, благо тот был достаточно просторным и сумел вместить в себя весь личный состав охраны. Правда, перед этим партизаны выпустили из камер пятерых ошалевших русских офицеров. Впрочем, те попали туда вовсе не за побег или еще какую серьезную провинность. Причина была банальна и стара, как мир. Господа офицеры слегка перебрали пива, а может, и не пива вовсе. Словом, амнистия, чего уж там!

Убедившись, что с охраной полностью разобрались, Шестаков в сопровождении десятка бойцов направился к бараку Столетова. Он, конечно же, доверял полковнику, но мало ли, как все могло обернуться. Он же сказал, что не будет ставить никого в известность, так что реакция на появление австрийского офицера могла быть самой непредсказуемой. Словом, присутствие тех, в ком абсолютно уверен, никогда не помешает.

В указанном бараке не спали. Оказывается, момент атаки лагеря для обитателей этого помещения вовсе не был тайной. Просто по здравом размышлении господа офицеры решили не крутиться под ногами у партизан, дабы не испортить им обедню. Все прекрасно осознавали, насколько важна скрытность. Именно что все. Как Столетов этого добился, угрозами или просто собрал под своим крылом верных единомышленников, Шестаков так и не узнал, но его прихода ждали все обитатели барака, хотя и не толпились в проходе.

— Здравия желаю, господин полковник. Господа офицеры, двадцать три, двадцать пять, — взглянув на часы, закончил Шестаков.

— Здравствуйте, господин подпоручик.

При этих словах полковника Шестаков привычно рассмотрел целый ряд недовольных и даже откровенно презрительных взглядов. Еще бы, это его бойцы были одеты в маскировочные комбинезоны, он же щеголял в форме австрийского офицера. Просто она куда предпочтительнее, чтобы ввести в замешательство часового. Господи, вот интересно, когда они уже избавятся от этого своего чистоплюйства.

— Я так понимаю, все кончено? — уточнил полковник.

— Восемнадцать убитых, остальные заперты в карцере. С нашей стороны потерь нет, периметр контролируем полностью. Если вы готовы взять все в свои руки, я подаю сигнал автоколонне на выдвижение.

— Да. Пожалуй, время пришло.

Шестаков бросил короткий взгляд на Началова, и тот, прекрасно поняв смысл, тут же направился на выход, извлекая на ходу фонарик. Уже через какие-то десять минут, или даже меньше, колонна из одиннадцати автомашин, груженная оружием, въедет на территорию лагеря.

А самому подпоручику оставалось только отойти в сторонку и, как говорится, не отсвечивать. Все, что мог, он уже сделал. Остальное для него — просто темный лес. Ему и полуротой, по современным меркам, едва удавалось командовать, что уж говорить о батальоне, полке и уж тем более, не приведи господь, о чем-то более масштабном.

А вот полковника перспектива командования соединением, грозящим разрастись до целой армии, похоже, ничуть не пугала. Он вообще производил впечатление человека, оказавшегося в своей стихии. Рыба в воде. Да, именно это выражение отражало представшую картину лучше всего.

Как Шестаков ни ожидал начала активных действий, их так и не последовало. Разве только четверо обер-офицеров по приказу полковника направились в помещение лагерной канцелярии. Как понял подпоручик, их интересовали лагерные списки. Остальные офицеры продолжали находиться на своих местах, ожидая распоряжений. Вокруг стола, посредине прохода, собрались десятка два полковников, о чем-то переговариваясь и уточняя. О чем они говорили? Шестаков, конечно, с удовольствием наблюдал за тем, как работали профессионалы, но влезать в эту мудреность даже не думал.

— Иван Викентьевич, не распорядитесь, чтобы принесли сюда заказанные мною канцелярские принадлежности? — едва раздались звуки автомобильных двигателей, попросил Столетов.

— Началов.

— Слушаюсь, ваше благородие.

И эдак четко, как на плацу, ладонь к обрезу фуражки, которой сейчас на голове вообще-то и нет, вместо нее капюшон маскировочного комбинезона. О как! Обидно стало уряднику за свое благородие, которого вот так, невзначай, оттеснили в сторону. Да еще и бросают всякие разные неприятные взгляды. Вот и продемонстрировал с эдаким вызовом.

Нет, все же бюрократию из армии изжить невозможно в принципе. Непосредственное ведение боевых действий — это уже итог, которому предшествует долгая и кропотливая работа. А начинается она с подсчета сил и средств, имеющихся в распоряжении командира. В данном конкретном случае командирам предстояло составить списки личного состава. Вот для этого каждому из них и вручали писчие принадлежности.

Дальнейшее для подпоручика и вовсе превратилось в нечто невообразимое. Офицеры выходили из барака по одному и группами. На улице послышались голоса. Один штабс-капитан указал, где нужно поставить автомашины, другие взобрались в кузова, беззастенчиво оттеснив партизан в сторону.

Едва началась эта суета, как полковник подозвал к себе командира партизан и начал ставить задачу по захвату соседнего лагеря, где содержались примерно десять тысяч нижних чинов. В общем-то, ничего сложного, разве только на пару постов больше, ну да недостатка в снайперах у Шестакова не было. Да если бы и имелся, проблема решаема. Все же это лагерь военнопленных, а не артиллерийский парк в прифронтовой полосе. И уж если партизаны успешно снимали тамошних часовых, то об этих и говорить нечего.

Пока получал распоряжения, сам не понял, как сформировалась команда численностью в две полные роты. То есть в пять сотен вооруженных бойцов во главе с одним из полковников. Именно с ними ему и надлежало отправляться вызволять солдатиков из плена.

До этого рейда Шестакову не раз доводилось слышать мнение офицеров о довоенной русской армии. Из их рассуждений следовало, что выводы после Русско-японской войны все же были сделаны, и весьма существенные. Так, например, флот вообще пересмотрел всю систему подбора кадров, боевой подготовки и тактики. В значительной степени уступая по силам германскому флоту, русские моряки умудрялись сдерживать их, не позволяя им полностью овладеть инициативой на Балтике.

Что же касается армии, то, по убеждению офицеров, Россия вступила в войну с отлично сбитыми полками, в недостаточной мере подготовленными дивизиями и совсем уж неготовыми корпусами. Иными словами, требованиям, предъявляемым современной войной, отвечали в лучшем случае полковники, ну в крайнем случае командиры дивизий, ибо на этих постах частенько оказывались предвоенные полковники.