Егор Чекрыгин - Хроники Дебила. Свиток 5 (СИ)

Когда допросив всех моих товарищей, а потом, видимо сходив пообедать, аиотееки соблаговолили вернуться к моей персоне, я все еще продолжал «качать пресс», пытаясь выдернуть колышки, к которым были привязаны мои ноги. Конечно точно сказать сложно, — но мне казалось что в этом деле я уже достиг немалых успехов. По крайней мере, втрое улучшив прежний результат. В том смысле, что если раньше я мог приподнять ноги примерно так на миллиметр, то теперь вполне мог замахнуться на все три. Правда при этом дико болели мышцы живота, и каждое новое «качание» я мог предпринять, только после десятка-другого минут отдыха.

А эти сволочные аиотееки, пришли и все испортили, тупо отвязав меня от земли, — никакого уважения к чужому труду!

Выдернули кляп изо рта, однако оставив связанными руки и ноги. Затем слегка попинали, то ли восстанавливая таким способом кровообращения в затекшем теле, то ли пытаясь донести мысль что рыпаться бесполезно. Но пока усердствовали в меру, и добившись контрольного стона, быстро свернули это занятие. (Я их постарался не разочаровывать, и начал верещать чуть ли не на втором пинке. На первом, просто не успел среагировать). А потом вытянули за шкирку из хижины, и свалили на песок… — циновки я опять не удостоился.

— Ну а теперь давай говорить серьезно. — Заявил мне все тот же аиотеек, усаживаясь на циновку, в то время как его более молодой коллега, перевел меня, методом вздергивания за шкирку в сидячее положение, и помахивая очень знакомой мне по общению с Ассиаком, плетью, встал за спиной.

— Так вот, — продолжил аиотеек. — Меня зовут Хииовитаак, и я слежу за тем что происходит вокруг. А еще я очень не люблю тех кто лжет мне.

— И почему ты решил что я тебе лгу? — Для порядка осведомился я.

— Ты смешной. — Довольно растянул рот улыбкой Хииовитаак. — А я умный. Я постоянно имею дело с разными дикарями, язык которых не понимаю. Но я смотрю на них, и понимаю больше, чем мог бы сказать их язык.

Еще когда мы стояли перед воротами лагеря, я понял, что ты и твои люди не только понимают команды, которые отдают тренирующимся новичкам, но и умеют выполнять их. — Твое собственное тело дергалось, то порываясь встать «смирно», до сделать поворот, или начать маршировать. Все это было едва заметно взгляду, но я понял это. А потом я спросил тебя, видел ли ты когда-нибудь людей подобных мне. И ты сказал «нет». Так как ты смог научиться различать и выполнять команды?

…Да, признаюсь. Это был чистый нокаут, получив который человек мгновенно и очень мягко падает на пол ринга, потому как сознание мгновенно отключается и ставшие ватными мышцы опускают тело вниз. Пока я искал несоответствия в своей легенде, и мысленно пересчитывал тридцать три утюга в окне на Цветочной улице, — мое собственное тело разоблачило меня. Пока я корчил клоуна в перьях, и заморского принца в юбочке, моя тушка, едва услышав знакомые звуки, начало дергаться в попытках исполнить вбитые на уровень подсознания команды.

Представляю как потешался этот Хииовитаак, выслушивая мои побасенки и разглядывая ужимки. …Какой же я кретин! Как бы ни куражился надо мной перед смертью этот гаденыш, каким бы пыткам ни подверг, — я полностью заслужил их, поскольку подставил под удар не только себя, но и своих парней!

Стоп!!! Самобичевание, — это хорошо. Это полезно. Но если я начну предаваться ему, — то ничего хорошего из этого точно не выйдет. …И вообще, как я слышал, первое правило при общении с органами, — «Ни в чем не сознавайся!».

— Да. — Сокрушенно качая головой, сказал я. — Сознаюсь, ты прав. — Однажды во время своего великого пути вслед солнцу, я попал в плен к таким как ты. Это было далеко отсюда на большой реке, что впадает в море возле города Вал’аклава. Больше двух месяцев, я и мои люди были оикия, одного из ваших родов. Но потом нам удалось бежать. Когда мы узнали что аиотееки есть и на этом берегу, я взял со всех своих людей великую клятву, никогда никому не говорить об этом. И теперь они не сознаются что были в плену и знают твой язык, даже под самыми страшными пытками.

— И как звали Великого Вождя что вел ту Орду? — С ходу убил меня вопросом Хииовитаак.

— Не знаю. — често признался я. — Того оуоо которому мы служили, звали Пива… то есть Иобиовосик… Нет Ибовасик… А может быть… да точно — Иобиваасик.

— Ты даже не знаешь имени своего командира?

— Так ведь это было больше двух лет назад, и под его началом мы были совсем недолго.

— А расскажи-ка мне…

Хренов контрразведчик начал задавать мне вопросы, и я быстро поплыл. Некоторые касались разных мелочей вроде цвета поясов у воинов, узоров на сапогах, длины и «хвостатости» бунчуков, или вообще, — особенностей сбруи. Кое на что из этого я мог ответить вполне нормально. В основном вспоминаю трупы врагов и их оружие и доспехи, доставшиеся мне в качестве добычи. Но по большей части плавал, или отвечал вспоминая особенности жизни в орде Эуотоосика. Наверняка в чем-то прокололся. И не один раз, судя по десятку-другому ударов плетью с которыми познакомилась моя спина.

Потом допрос как-то внезапно перешел на особенности существовании царства Тау’кита. …Резко вернулся обратно к Орде. Перепрыгнул на Вал’аклаву, Улот, и снова Орду, Тау’кита, цены на бронзу, пропавший отряд аиотееков, или где производилась клетчатая иратугская материя.

При этом Хииовитаак вовсю ловил меня на противоречиях, и я не сомневаюсь, — неоднократно отлавливал. Иногда лупил за это, иногда делал вид что принимает ответ, а потом, спустя какое-то время задавал его снова, но уже под другим углом.

В общем я примерно догадывался что он делает. — Таким образом он отслеживал мои реакции на вопросы, ответы на которые я точно знаю, и те, в которых я плаваю, или откровенно вру. Так что можно было не сомневаться, что он видит меня насквозь, и к тому времени когда придет время для серьезных пыток, уже будет знать что именно у меня спрашивать. Но я тем не менее, продолжал врать, выкручиваться и наводить тень на плетень.

Зачем? — Хотел тупо выиграть время. И я его себе выиграл, благо за всеми этими занятиями, — день почитай уже и прошел, а местные не очень склонны вести активный образ жизни в темноте. — Освещение слишком дорого и неудобно. Так что у меня был шанс дотянуть до ночи и получить небольшую паузу, чтобы вздохнуть, оглядеться и попробовать не только закрываться от сыпящегося на меня града ударов, но и попробовать ударить в ответ.

Кстати, об ударах. — На удары плетью, я реагировал особенно болезненно, жутко орал и вертелся. …Нет, правда было больно, хотя местная жизнь уже изрядно закалила меня, приучив к терпеливости. Но демонстрировать свою зафигенную стойкость и мужество перед лицом врага, ценой своей шкуры и здоровья, мне казалось не самым разумным делом. Так что примерно после полутора десятка ударов, я начал демонстративно падать в обморок, и наконец добился того, что Хииовитаак махнул рукой своему помощнику, — мол хватит на сегодня, а то ужин пропустим. После чего велел бросить меня в какой-то ваакоос.