Талгат Сабденов - Чужой среди чужих

Все, это переходит все пределы. Сплюнув набравшуюся в рот кровь ("Откуда тут вообще могла взяться кровь?!"), Шут создал на ладони крохотный язычок огня. Секунда — и язычок вытянулся почти на метр, принимая форму узкого прямого клинка.

— Убери саблю, шкет, — в руке тени появился похожий клинок, выглядящий как прозрачный ледяной кристалл. — Кое–чему даже ты наконец–то научился, но до меня тебе как до Луны пешком.

Шут смутился. Вообразить можно было многое. Разум мог сам нарисовать зрительную картинку, мог вообразить себе звуки речи, даже симулировать болевые ощущения. Но при этом он всегда будет оперировать теми заготовками, которые уже есть в памяти. Шут же не мог припомнить, когда Арлекин, реже упоминаемый как "Смерть", вел себя подобным образом. И еще эта жуткая психоаура, которой буквально сочился ледяной клинок…

— Предположим, я сейчас не брежу, ты не галлюцинация, не фальшивка, не плод моего воображения, — осторожно начал он. — Можно даже предположить, что ты все еще жив. Тогда сразу два вопроса: А — как ты тут оказался, и Б — чего надо?

— Отвечаю по порядку. А — смерть тела для организованного разума не означает смерть сознания. Б — мне интересно.

Вот это уже знакомо. Ответить на вопрос так, что ничего не поймешь — это в его стиле.

— Слушай, мне особо некогда с тобой лясы точить, — тень растворила клинок. — Просто слушай сюда. Помнишь, где ты родился?

Шут осторожно кивнул.

— Поганое местечко, — "Смерть" ковырнул ногой пепел. — Слишком грязный воздух, слишком мало света. Зима, длящаяся по полгода, холод этот вечный… но знаешь, даже у той зимы была одна положительная черта. Холод сковывал жизнь, не давая ей развиваться, но и не давая стареть, он останавливал для нее время. А толстый слой снега даже городским улицам придавал определенный шарм. Эх, было дело…

Тень исчезла, не оставив никаких следов. Аккуратно потрогав лицо, Шут не обнаружил ни крови, ни каких либо повреждений. И поди теперь разберись, реальность то была или видение. Оглянувшись кругом, он машинально заделал пару разрывов, после чего уселся на полянку.

— Холод значит… снег. Зима, останавливающая время, — он окинул взглядом пепельную пустошь. — А может ведь и сработать. Терять все равно нечего.

— Отличница, ты уверена, что этого не слишком много? — угрюмо поинтересовалась Аска, глядя, как Аянами отмеряет молотый красный перец.

— Тут написано, что надо класть одну ложку на порцию, — Рей кивнула на раскрытую книгу рецептов. — И передай мне пожалуйста чеснок.

— Держи, — Ленгли придвинула к коллеге дощечку с почищенными зубчиками чеснока. — Мне кстати давно было интересно… — Второе Дитя выдержала драматичную паузу. — Ты везде кладешь чеснок? Мисато рассказывала, что когда забирала тебя из старой квартиры, там везде были упаковки из под чесночной лапши. Когда мы ходили в раменную, ты заказала рамен с чесноком. И вот опять кладешь в еду чеснок.

— Так написано в рецепте, — спокойно ответила Рей, выкладывая на стол брикет тофу и принимаясь осторожно нарезать его небольшими кубиками.

— Все равно, я не представляю, кто способен это съесть, — Аска задумчиво повертела в руках бутылочку с соевым соусом и полезла в холодильник за синтетическим мясом. — Перец, чеснок, острая бобовая паста… этим блюдом что, пытали пленных?

— Инспектор Редзи сказал, что его придумали в Китае, провинции Сычуань, несколько веков назад. Если оно до сих пор популярно, то, думаю, его вкус не так плох.

— Но почему мы не могли просто сварить рис?

За неспешным разговором процесс готовки тек как–то сам собой. Изредка бросая взгляды на Второе Дитя, Рей отметила про себя, что ей повезло намного больше чем Синдзи. Броня вокруг ее души была сожжена дотла, но и раны оказались прижжены. Поэтому теперь, немного отойдя от шока, она производила куда более приятное впечатление, нежели при их первой встрече. Какой ценой далась эта приятность, Рей не хотелось даже вспоминать. Радикальные методы тут не годились, пришлось переделывать структуру личности, нейрон за нейроном, образ за образом, отсекая образовавшиеся пустоты и создавая в некоторых местах с нуля ассоциативные связи. Впервые за много лет генетическая память Лилит о своих детях хоть как–то пригодилась.

Аска тем временем закончила прокручивать эрзац–мясо через мясорубку, ежесекундно сверяясь с рецептом, смешала получившийся фарш с соевым соусом и высыпала все на раскаленную сковородку.

— Что там дальше, Отличница?

— Не отвлекайся, тут написано, что надо непрерывно помешивать.

— Тогда ты пока займись соусом.

— О нет…

— В чем дело?

— Нужно рисовое вино. У нас его нет.

Аска усмехнулась.

— Вина нет, есть саке. Какая разница, в конце концов? Все равно весь спирт успеет испариться.

— Не уверена, что это адекватная замена, — покачала головой Рей.

— Да брось, вся выпивка на вкус одинакова — гадость, да и только.

— Не хочу знать, откуда тебе это известно. Может, тогда вообще обойтись без нее?

— Не–не, — Аска принялась сосредоточенно помешивать смесь. — Если написано в рецепте — значит надо. Просто заменим чем–то похожим.

Рей только кивнула и направилась ко второму холодильнику за саке, попутно выпихнув оттуда возмущенно уаркнувшего пингвина.

Собственно, идея приготовить ужин самостоятельно пришла к ним совершенно случайно. Они с Аской ехали домой после вечерних синхротестов, тогда как Синдзи по распоряжению майора Кацураги остался на дополнительные тренировки, и Аска случайно обронила, что ужина опять придется дожидаться допоздна. Рей без всякой задней мысли процитировала прочитанную где–то фразу, что если желаешь что–то получить, лучше всего сделать это самостоятельно. Фраза произвела на Второе Дитя ошеломляющий эффект, и спустя несколько секунд раздумий Аска объявила, что сегодня их очередь готовить. Недостаток опыта с лихвой компенсировался внезапно вспыхнувшим энтузиазмом Лэнгли и внимательностью Аянами, книга рецептов, которой до этого пользовался Синдзи, нашлась на кухне, а холодильник его же стараниями ломился от разнообразных продуктов. Встал вопрос — а что же готовить? Рей, привыкшая действовать последовательно в любой ситуации, решила обратиться к единственному человеку, находившемуся в зоне досягаемости. Не то чтобы заспанный инспектор Редзи сильно обрадовался ее звонку в дверь, человек как–никак работал в ночь. Но выслушав вопрос и пролистнув несколько страниц поваренной книги, он указал ей на блюдо, называвшееся "мапо тофу" и, хитро улыбнувшись, пояснил, что съевший полную тарелку этого сычуаньского жаркого может смело именовать себя настоящим мужчиной.

И теперь, спустя полтора часа возни, они вдвоем настороженно смотрели на содержимое сковородки, источавшее аппетитный запах. Приготовить приготовили, но попробовать не решались.