Ольга МкАллистер - Последняя воля Мистера Эддингтона

В это время Фредерик с Викторией внимательно присмотрелись к выкрученной детали. Продолжением рубинового шипа была короткая шпажка, на которой крепилось солнце. У ее основания Виктория заметила небольшое углубление и резьбу на самом острие. Теперь все начало проясняться, именно в этот желобок и попадал рычаг звездочки, удерживая деталь от вращения.

Не раздумывая, Фредерик исследовал остальные детали. Следующим поддался шип солнца чуть большего размера. Само солнце, как и предыдущее, держалось на шпажке с резьбой. Теперь было совершенно очевидно, что каждая шпажка вкручивается в звено предыдущей, поэтому выкрутить их можно только в строго определенном порядке. Так он выкрутил последнюю деталь и, взявшись за шип у макушки яйца, с легкость приподнял, так как его уже ничего не удерживало. Яйцо разделилось ровно в том стыке, который уже давно рассмотрела Летти, но не смогла придумать способ раскрыть. В руках Фредерика оказался довольной длинный, на всю величину яйца, штырь конусовидной формы, на протяжении которого с равным расстоянием друг от друга, располагались три резьбы.

В это время Виктория взяла в руки одну из шпажек и принялась пристально рассматривать ее. К ее удивлению, золотое солнце было совсем не плоским, а имело трехмерную форму, и поэтому не просто крепилось сверху на яйцо, а ложилось в специально вырезанную для него форму. Без особого труда она выкрутила солнце с резьбы на шпажке, в то время как Фредерик и Летиция также поступили с двумя другими деталями. Диаметр сердцевины каждого солнца с точностью соответствовал резьбе на конусовидном штыре. Без труда, определив правильную последовательность деталей, одну за другой они вкрутили их на центральный штырь.

– Вот он, ключ! – в один голос воскликнули шокированные девушки, продолжая рассматривать его, не веря своим глазам.

– Круглое основание и солнце с длинными извилистыми языками посредине. Я знаю, от чего он, – вдруг понял Фредерик. – Этот ключ заводит старинные напольные часы. Они находятся в том самом охотничьем домике, где вы впервые очутились, дорогая Виктория. Теперь мне все ясно. Когда-то эти часы стояли в гостиной. Я долго пытался отыскать ключ, чтобы завести их, но так и не нашел. Поэтому было решено вынести часы из дома за непригодностью.

Фредерик был поражен ничуть не меньше, чем находившиеся рядом девушки. В голове не укладывалось, что, возможно, этот ключ открывал путь в совершенно другой, неведомый ему мир.

– Что будем делать? – нарушила короткое молчание Летти.

– Может быть, нам стоит вернуться в поместье? – предложила Виктория.

– Я уже отправил матери письмо с указанием примерного времени прибытия, – пояснил Фредерик. – Было бы по меньшей мере неуважительно и бестактно с моей стороны нарушить данное слово.

– В современном мире нас, наверное, уже давно ищут, – выразила свое мнение Летти. – Викки, даже если ты собираешься остаться здесь навсегда, то должна вернуться хотя бы для того, чтобы объясниться с родителями и завершить оформление наследства.

– Верно, – согласилась растерянная Виктория.

– Мы могли бы вернуться вместе, – сказал Фредерик, которому в глубине души, конечно же, хотелось взглянуть на XXI век собственными глазами. – Давайте не будем торопиться. Я решу дела в Лондоне, и уже через пару недель спокойно вернемся. Я объясню матери, что мы едем в Америку для знакомства с родителями Виктории. Это не вызовет никаких подозрений и предоставит нам достаточно времени.

– А если леди Торнтон или кто-то из ваших сестер захочет ехать с нами? – поинтересовалась Виктория.

– Это исключено, – уверенно произнес Фредерик. – Два года назад мы путешествовали по Европе. На корабле по дороге в Италию их повергла сильнейшая морская лихорадка, и с тех пор они зареклись подниматься на морское судно.

Предложение Фредерика показалось девушкам весьма приемлемым и логичным. Условившись действовать согласно оговоренному плану, они продолжили свой путь в поместье Торнтонов.

Несколько дней в дороге пролетели совершенно незаметно. Чем ближе они приближались к поместью, тем сильнее билось сердце Виктории. Мыслям в голове становилось все теснее, и в ладонях появилась легкая дрожь. Ощущая это волнение, Фредерик взял ее за руку и попытался успокоить.

– Вы совершенно напрасно так волнуетесь, дорогая. Несмотря на то, что мать моя женщина волевая, порой достаточно резкая и чересчур прямолинейная, она все же обладает добрым сердцем. Если вам удастся заслужить ее расположение, можете смело рассчитывать на прекрасного собеседника, надежного покровителя и верного друга в ее лице. После знакомства с вами в доме мистера Оулдриджа ее высказывания были весьма благосклонны, я не думаю, что она переменила свое мнение.

Виктория немного успокоилась от слов Фредерика, но все же продолжала нервничать.

– Расскажите мне о своей семье, матери, сестрах, отце, – попросила она.

– Мать родилась в Йоркшире. Получала домашнее образование, больше всего увлекалась французским языком и поэзией. С отцом она познакомилась, когда ей было девятнадцать лет. С самого начала их брака мать быстро вошла в высшее общество и стала известной фигурой среди политиков-вигов. Благодаря ей наша семья закрепилась в высшем свете, что часто помогало отцу в получении всевозможных привилегий. Мать очень любила его, но после рождения Софии отношения родителей утратили прежнюю силу. Вероятно, устав от семейной жизни, отец все больше времени проводил в обществе актрис и куртизанок. Мать делала вид, что ничего не замечает, и больше времени посвящала воспитанию меня и сестер. Кстати, весьма справедливо многие называют ее образцовой матерью. Также она является хозяйкой литературного салона. В нашем доме собираются выдающиеся представители науки, искусства и политики для изящных бесед на соответствующие темы. Уверен, вам придутся по душе такие собрания.

– Несомненно, – согласилась Виктория.

– Подростком мать отдала меня в Итонский колледж, где я обучался до восемнадцати лет, а затем продолжил обучение в Кембридже, – продолжил свой рассказ Фредерик. – Она регулярно навещала меня два раза в неделю на протяжении всей учебы. Отец умер на последнем году моего обучения. К этому времени чувства матери к нему полностью остыли, и его кончину она пережила более чем равнодушно. После его смерти я унаследовал титул и состояние. Поэтому мать стрепетом относится к выбору моей избранницы. Но, как я и говорил, вам не о чем волноваться. Вашу кандидатуру она одобрила еще на приеме у Оулдриджей, – чуть улыбнувшись, сказал Фредерик.

– Все будет хорошо! – также подбодрила подругу Летиция, сидевшая напротив.