Ольга МкАллистер - Последняя воля Мистера Эддингтона

Видя этот прощальный жест, Летиция также перекрестилась. После чего, собрав все вещи, девушки направились обратно в поместье.

Подъезжая к дому, Летти взяла яйцо в руку, прикрыв его толстым слоем шали так, чтобы совсем не было видно. У входа их встретил дворецкий, сообщив, что джентльмены еще не вернулись с рыбной ловли, а мисс Оулдридж занята в библиотеке.

– Спасибо, – кивнула Виктория и спокойно, не привлекая внимания, поднялась вместе с Летицией в комнату. Время уже было за полдень. Надежно спрятав находку в спальне у Летти, Виктория вернулась к себе, чтобы переодеться к обеду.

Вскоре вернулись с рыбалки джентльмены.

После обеда Фредерик предложил поиграть на лужайке в палл малл [4]. Его охотно поддержали и остальные гости. За игрой время пролетело весело и незаметно. Остаток дня был не менее приятным. Вечером Фредерик и Чарльз наперебой рассказывали смешные истории, которые приключились во время ловли рыбы, затем все играли в карты и даже немного потанцевали. Особенно счастливы были Виктория и Фредерик, Анна и Чарльз также получали немало удовольствия, и даже Летти, похоже, начала забывать об Эдварде, смеясь и наслаждаясь вниманием окружающего общества.

День был настолько насыщенным и эмоциональным, что в череде происходящих событий Летти совсем забыла о Фаберже и вспомнила только поздним вечером, когда вернулась в свою комнату.

Убедившись, что дверь плотно заперта, она удобно расположилась за письменным столом и, положив перед собой яйцо, начала тщательно исследовать его. Деталь за деталью она изучала каждую мелочь под тусклым мерцанием свечи. Единственное соединение, которое ей удалось рассмотреть, находилось почти у самой макушки, значительно выше середины яйца. Работа была выполнена мастером настолько чисто и аккуратно, что стык совершенно не был заметен под тонким слоем золотой каемки.

На макушке яйца красовалось солнце из чистого золота, самое сердце которого украшал рубиновый шип. Еще три подобных этому солнца располагались по разные стороны окружности, каждое отличалось размером, но все с длинными языками пламени и шипом из драгоценного камня по центру. Была еще небольшая золотая звездочка, обрамленная мелкими бриллиантами. Все яйцо усыпал белый жемчуг, подобно звездам на небосводе.

Летти всячески пыталась найти способ открыть яйцо в месте стыка. Она пробовала провернуть, надавить, отщелкнуть, но ничего не получалось. В деталях не было совершенно никакой подвижности. Все плотно крепилось на своих местах. Окончательно потеряв всякое терпение, девушка встала из-за стола и стала прохаживаться по комнате в раздумьях над загадкой яйца. Немного успокоившись, она вновь присела к столу и спокойно начала проверять абсолютно каждую деталь на подвижность, но ничего не поддавалось. Одна звездочка слегка проворачивалась и тут же возвращалась в свое положение, как только ее отпустишь. Со всем старанием Летти пыталась провернуть ее до конца, но ни ничего не выходило. «Наверное, механизм давно проржавел и не срабатывает», – разочарованно подумала она.

Время было около четырех утра. Изрядно уставшая Летиция спрятала яйцо и, задув свечу, улеглась в кровать.

За окном было уже светло, когда Летти проснулась от громкого стука в дверь.

– Летти, с тобой все в порядке? – услышала она взволнованный голос Виктории.

Она быстро встала с кровати и поспешила отворить дверь.

– Доброе утро. Со мной все хорошо, а в чем дело?

– Я беспокоилась за тебя, уже начало двенадцатого, а ты даже не выходила из комнаты, – сказала Виктория.

– Правда? Я думала, что проспала всего пару часов. Честно говоря, я всю ночь я не сомкнула глаз в поисках разгадки Фаберже и заснула уже под утро. Я так надеялась, что смогу открыть это яйцо, но все мои попытки оказались тщетны. Правда, я нашла одну подвижную звездочку на яйце, но это ни к чему не привело. Возможно, механизм сломан, а может быть, и нет никакой загадки, и я это все выдумала, а деталь просто слабо закреплена.

– О, Летти, не расстраивайся. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

– Не сомневаюсь, – слегка улыбнувшись, согласилась Летиция.

– Этим утром Чарльз получил письмо из Лондона, ему нужно срочно вернуться, – решив переменить тему, сказала Виктория. – Он выезжает с Анной завтра до полудня. А Фредерику написала мать, говорит, что незадолго после его отъезда вернулась с дочерьми в родовое поместье близ Лондона и планирует пробыть там до зимы. Она просит его поскорее разобраться с делами в Грансфилде и вернуться, как только это будет возможным. Вероятно, она писала это письмо еще до получения известий о нашей помолвке, – пояснила Виктория. – Фредерик хочет, чтобы мы отправились туда завтра же, не дожидаясь ответа на его последнее письмо. Я сказала, что волнуюсь, вдруг его мать не одобрит нашего союза, и, может, лучше подождать от нее ответа. Но он настаивает, говорит, совершенно точно ее обрадует эта новость. Ты согласна ехать с нами, Летиция?

– Да, а разве у меня есть выбор? – шутливо спросила она.

– Ну, вот и хорошо. Скоро уже обед, а потом, может, вместе, подумаем над разгадкой яйца. За сборами в дорогу нашего отсутствия никто и не заметит, – предложила Виктория.

Летти согласилась с этой идеей. Но их совместные старания так ни к чему и не привели. Так же тщетно Виктория пыталась найти какой-то знак или намек на разгадку. Окончательно потеряв надежду, они убрали яйцо и спустились в гостиную, где все уже давно собрались в ожидании ужина.

– Мне будет вас не хватать, дорогая Виктория, – обратилась к ней Анна. – Мы столько времени провели вместе, что ваше отсутствие в моей жизни кажется настоящим потрясением. С вами, мисс Летиция, я знакома намного меньше, но отмечу, что искренне рада нашей встрече.

– Спасибо, это взаимно, – ответила Летти.

– Дорогая Анна, – заговорила Виктория. – Я буду от вас совсем близко. Прошу вас, пишите мне как можно чаще, расстояние не должно помешать нашей дружбе.

Дамы продолжали беседу о неминуемом расставании, плавно перейдя к разговору о прекрасных днях и приключениях, прожитых вместе, в то время как джентльмены говорили о политике и предположительных вопросах, которые будут затронуты на ближайшем заседании в парламенте. Несмотря на то что взгляды Фредерика во многом совпадали с мнением Чарльза, эти молодые люди являлись представителями разных палат и разных партий. Фредерик после смерти отца унаследовал графский титул, а вместе с ним и членство в палате лордов от партии вигов, в то время как Чарльз был избран членом палаты общин от партии тори. И на заседаниях им предназначалось сидеть по разные стороны от лорда-канцлера.