Ольга МкАллистер - Последняя воля Мистера Эддингтона

– Не плачь, милая, это был счастливый сон. После этих слов наступило молчание.

– Спасибо за завтрак, – нарушила Летти затянувшуюся тишину.

– На здоровье, дорогая, – ответил мистер Эддингтон. – Девочки, вам, наверное, уже пора, идите с миром. Я буду ждать вас к обеду.

В конном клубе Виктории очень понравилось. Она обошла все конюшни, с интересом рассматривая каждую лошадь. Среди них были как чистокровные, так и смешанные породы. Одни – высокие и статные, другие – более приземистые и мускулистые. Некоторые лошади отворачивались, как только Виктория приближалась к ним, другие, наоборот, вытягивали свои длинные шеи, пытаясь дотянуться до нее.

Сесть верхом Викки так и не решилась. «В другой раз», – подумала она, руководствуясь одним из своих жизненных правил: «Не следует делать того, в чем сомневаешься, а уж если взялся, то идти до конца невзирая ни на какие преграды».

Незаметно время подошло к обеду и девушки поспешили вернуться в дом мистера Эддингтона.

Зайдя внутрь, они увидели, что обеденный стол был уже накрыт, а мистер Эддингтон сидел в своем любимом кресле у камина.

– Мы вернулись, – сказала Викки, но он даже не обернулся.

– Может, уснул? – произнесла Летти.

Виктория тихонько подошла к нему поближе. Мистер Эддингтон сидел с низко опущенной головой.

– Дядюшка, мы вернулись, – прошептала она, взяв его за руку. И неожиданно вскрикнула. Его рука была совсем холодной. – Летиция, скорее иди сюда, дядюшка Эддингтон… по-моему, он мертв, – с комом в горле, еле вымолвила она.

Летти подбежала к Виктории. Было очевидно, что мистер Эддингтон покинул их.

Летиция тут же вызвала «скорую помощь». И вот уже через полчаса медработник произнес:

– Время смерти около тринадцати часов.

Приехал коронер и забрал тело мистера Эддингтона, и девушки остались дома одни…

Виктория сидела на диване и плакала. Несмотря на большую дозу успокоительного и снотворного, она никак не могла совладать с собой. Летти держала ее за руку и молчала, лицо ее выражало скорбь, а глаза полны слез. Девушки просидели некоторое время в полной тишине. Вскоре на Викторию начало действовать лекарство, и она немного успокоилась.

– Виктория, довольно, прошу тебя, – сказала Летти, собравшись с духом. – Думай о том, что он умер счастливым. Ему сейчас хорошо. Наконец-то он воссоединился со своей Лилианной.

Виктория ничего не ответила.

– Ты посиди еще немного, а я пока уберу со стола, – шепнула ей Летти и легонько погладила ее по плечу.

Едва поднявшись с дивана, она увидела на маленьком чайном столике любимую книгу мистера Эддингтона «Потерянный рай», написанную Джоном Мильтоном. Старику так нравилось это произведение, что он перечитывал его снова и снова. На книге лежало два конверта. На одном было написано «Летиции», а на втором– «Виктории».

– Виктория, здесь письма для нас.

«Он, наверное, чувствовал, что скоро умрет, и оставил предсмертные послания», – подумала Летти. Она подала Виктории письмо с ее именем и, вскрыв свое, начала читать:

«Начну рассказ с любимой книги, название знаешь, милый друг, Лишь в руки ты ее возьмешь, ответ на мой вопрос найдешь…»

Пробежав глазами по строчкам письма, Летти быстро поняла, что это и были обещанные шарады.

– У меня просто шарады, – сказала она. – И еще какой-то странный ключ в конверте.

Виктория по-прежнему не реагировала. К этому времени на нее окончательно подействовало снотворное, и она засыпала.

– Пойдем, я отведу тебя в спальню, – сказала Летти.

– Ты не могла бы остаться сегодня? – сонным голосом попросила Викки. – Мне как-то боязно и совсем не по себе.

– Конечно, я останусь, – согласилась Летиция. – Ты же не думала, что я оставлю тебя одну?

Она уложила Викторию и, аккуратно прикрыв ее одеялом, присела рядом на кровати.

Все будет хорошо, все будет хорошо, – тихо шептала Летти, скорее больше пытаясь успокоить саму себя, нежели уже дремавшую Викторию…

Убедившись, что Викки крепко уснула, Летти вышла из комнаты и направилась в кабинет мистера Эддингтона. В последнее время старик часто жаловался на плохое здоровье и нередко говорил о смерти. Уже давно он оплатил погребальные услуги страховой компании и просил лишь связаться с ними в случае его кончины. Девушка знала, что все документы хранились в нижнем ящике рабочего стола. Там же лежала и визитка адвоката мистера Эддингтона.

Первым делом Летиция решила вопрос с погребением. Прощание в церкви и похороны назначили на утро следующего дня. Затем она позвонила адвокату, мистеру Оулдриджу. Столь печальные известия очень расстроили его. Мистер Эддингтон был не только его постоянным клиентом, но и близким другом, хотя они редко общались. Мистер Оулдридж заверил, что непременно будет присутствовать в церкви и на похоронах.

После этого разговора Летти вернулась в комнату Виктории– та крепко спала. Доза принятого ей снотворного была достаточно большой, и врач предупредил, что Виктория проспит до утра. Воспользовавшись этим, Летти отправилась домой, чтобы взять сменную одежду, так как ее голубые джинсы и белая футболка были весьма неуместны в предстоящем дне.

В студенческом городке почти никого не было. Все разъехались на время летних каникул. Не было и Абигейл, которая собиралась провести несколько дней с друзьями где-то на юге Италии, а Марк уехал в соседний город навестить родственников. Тишина навевала на Летти еще большую грусть и уныние, и ей захотелось как можно быстрее вернуться в дом мистера Эддингтона, по крайней мере там была Виктория.

Летиция достала из шкафа черный брючный костюм, очень элегантный и строгий. К нему взяла черную шелковую блузку под горло с небольшим бантом спереди. А на ноги, понимая, что предстоит длинный день, подобрала изящные замшевые туфли на небольшом каблучке.

Уже возвращаясь в дом мистера Эддингтона, она поняла, что не взяла ничего для Виктории. «Надеюсь, у нее найдется что-то черное», – успокаивала себя Летиция.

Когда Виктория проснулась, на часах не было и пяти утра. Увидев спящую на соседней кровати Летицию, она тихонько вышла из комнаты и спустилась в гостиную. Взгляд замер на опустевшем дядюшкином кресле. Сердце сжалось от боли и стало тяжело дышать. Она присела за старое фортепиано, опустила руки на клавиши, и грустная мелодия, неожиданно пришедшая на ум, полилась сама собою, а в голове закрутились подходящие слова: