Василий Панфилов - Кирасир. Двуглавый Орёл против турецких стервятников

– Потери? – деловито спросил Рюген у подскакавшего офицера, участвовавшего в битве.

– Уточняются, мой князь, но, по предварительным данным, от ста пятидесяти до двухсот человек – в основном новички. У противника чуть больше пятисот, остальные предпочли сдаться в плен, незначительная часть разбежалась.

Быстро? Да, но численное преимущество, рассыпной строй, более качественное оружие и выучка сыграли свою роль. Вообще-то можно было решить проблему куда меньшей кровью – сейчас. Но время… Властитель Барта пока просто не успевает реагировать – даже предварительный опрос пленных показал, что не все они являются профессиональными солдатами и часть – ополченцы, причём далеко не добровольные.

Сейчас враг собирает свои силы в кулак, и чем быстрее Игорь его встретит, тем больше шансов сделать завоевание сравнительно лёгким делом. Потери? Неприятно, но куда деваться, да и по большей части они были из-за артиллерии. Орудий было больше сорока штук, и пусть почти все – устаревший хлам из городского арсенала, но часть этого хлама успела выстрелить – и попасть…

Разделив милицию на две половины, одну Рюген поставил охранять пленных и ухаживать за ранеными, вторую взял с собой. Разделение было не по полкам, а по тренированности – предстоял марш-бросок и скорее всего – битва в тот же день. Вот и требовались самые выносливые.

Город взяли «на плечах» отступающего противника – ещё одного хилого заслона, призванного задержать Рюгена. Паллавичини всё-таки не сумел наладить сопротивление, точнее – за него никто не встал. Горожане просто саботировали распоряжения, не желая воевать за ненавистного герцога. Тот рассчитывал на несколько дней боёв, выставляя заслон: принята была здесь манера «война – фигня, главное – манёвры», когда противники играли в своеобразные «шахматы», нередко принося в жертву людей ради особо изящного хода.

– Бах! Бах! Бах! – Выстрелы из мушкетов смели с дороги немногочисленный заслон у городских стен, и пехота Померании ворвалась в Барт.

– Пощады! – орали немногочисленные выжившие, вытягивая руки без оружия. Добивать их не стали – чай не турки, христиане. Да и многие из них, как выяснилось тут же, оказались исполчёнными горожанами.

– Сунули мушкеты нам да пики, – взахлёб рассказывал немолодой ремесленник, – жестянщик я, ваша милость! – да пригрозили. Сказали, что сюда идут чистые звери… Ваша милость, это не я говорю, это они сказали!

– Понимаю, – суховато ответил допрашивающий горожанина поручик, – не гневаюсь, то не твои слова.

– Да, ваша милость… Милости, – поправился горожанин, нервно поглядывая на Рюгена, расположившегося неподалёку на кресле, вытащенном из разрушенной баррикады.

– Давай, – подбодрил его поручик-«Волк».

– Так это… настращали нас, что вы – зверьё чистое… Это не…

– Не ты говоришь, понятно, – терпеливо повторил «Волк».

– Да… и тут же: «Не пойдёте за герцога воевать, так ваших деток за ноги да о мостовую головами».

– Так и сказал?

– Именно так, ваша милость! У нас аж волосы дыбом повставали, но поверили – герцог… прежний герцог… он того… жесток очень. Ну и пошли. Воевать, а тем более за такого… никто не хотел и было бы у него меньше наёмников, так просто мушкеты бы развернули, да и… А так, ваша милость, сами видите – тут наёмников у бывшего герцога чуть не больше, чем горожан.

– И что, хорошие наёмники?

Ремесленник замялся…

– Не могу сказать, я же не военный, не разбираюсь. Но люди говорят, что вояк храбрых, умелых среди них много, но с дисциплиной плохо.

– Угу. Ладно, ступай к своим.

Городские бои продолжались и ночью, но этому виной были некоторые наёмники, не желающие сдаваться, – очень уж много грехов было за ними и, кроме виселицы, их ничего не ждало.

– Гранатой, Савва! Гранатой! – орал сержант подчинённому капралу. – Не жалей! Сволота эта опытная, а наши жизни князю нужны!

Белобрысый Савва кивает и судорожно чиркает кремнем на трут, пригибаясь за оградой перед небольшим особнячком, в котором засела группа наёмников. Сержант материл нерасторопного подчинённого, но вот наконец тот разжёг фитиль и, взяв грязную перину в левую руку ради защиты от пуль, побежал с гранатой к окну.

– Бах! Бах! – гремели выстрелы, но гранатомётчик был воином бывалым, там что подобрался достаточно близко.

– Дзвянг! – В закрытое окно вылетела увесистая кадка с фикусом – наёмники бывшего герцога перенервничали. Кадка не долетела, а вот граната мигом попала в разбитое окно.

– Бах!

Почти тут же в окно полетела и вторая, после чего подразделение сержанта ворвалось в особняк и начало рукопашную. Такие вот сценки сейчас наблюдались по всему городу – наёмники успели «пошалить», а «свободный выход с оружием» Игорь им не дал по истовой просьбе горожан. Последние были готовы даже потерпеть неизбежные убытки из-за боевых действий, что для немцев не слишком характерно. И что хорошо говорило, насколько же успели «нашалить» наёмники и насколько надоел прежний герцог. В общем, ситуация не самая простая, но можно быть уверенным – против Игоря «партизанить» горожане точно не будут.

Померанский остановился в Ратуше – так было проще контролировать происходящее. Война ещё не кончилась – итальянец с семьёй успел покинуть город на корабле, а поскольку Барт – город торговый, то всё ещё было под вопросом…

Сейчас принц ждал вестей от рюгенской морской пехоты, добрая половина которых была русскими староверами, переселившимися в его владения. Ожидание было не напрасным, и под утро мокрый Савватей принёс известия…

– Взяли их, княже, – басовито загудел он, – на судёнышках да лодках рыбацких подплыли поближе, ну а дальше известно как – чай не первый раз корабли на саблю берём.

Не первый, это точно – Рюген почему-то облюбовали люди с «прошлым», и некоторые из них, если верить оговоркам, разоряли побережье Турции и даже плавали на Карибах. Именно из них Грифич и формировал свой флот… Ну и из местных с аналогичным опытом.

Как именно взяли корабли, непонятно – мужчина плёл откровенные байки, и Игорь заподозрил, что сработали диверсанты или же было предательство – связи у староверов были на удивление обширные и странные.

– Только повиниться хочу, княже, – тут он картинно опустился на колени, – загибла семья герцога бывшего – взорвался кораблик-то…

Столь же картинно Грифич «простил» его. Позже, когда посторонние ушли, Савватей всё же «раскололся» – решающую роль в абордаже и в самом деле сыграли агенты староверов [92] Агенты староверов – словосочетание кажется диким, но на деле всё было вполне серьёзным. .

– Не могу сказать, что и как, княже, – гудел Ворон, – клятву я об том давал. Могу сказать лишь, что были на кораблях у антихриста сего наши людишки.