Александр Башибузук - Оранжевая страна. Фельдкорнет

— Почему бы и нет? — ответил я ей вслух. — Так и сделаю.

'А какого хрена тогда ты эту кашу заварил придурок? — возмутилась самая совестливая часть мозгов. — Поматросил и бросил? Развлекаешься в исторических масштабах? Нет братец, такого за тобой еще не было замечено. Взялся за гуж, не говори что не дюж. И не надо отмазываться, что ты помогаешь этим бурам только из–за Лизы. Тут все гораздо сложнее и благородней. И вообще, подумай о перспективе, так сказать — в глобальном, историческом масштабе. Разве не интересно, что получится?'

— А что? Может и получится… — я послушно согласился и с этим вариантом, а потом осекся. — Да ну нахрен?.. — изумленно помотал башкой. — Свихнулся что ли? Сам с собой разговариваешь придурок?

М-да… и не мудрено. Толком вообще не спал сегодня. Проснулся в два часа ночи, прогнал сестричек и сел набрасывать тезисы для баронессы. Все не так просто, для того чтобы забросать чернухой газеты, ума много не надо. Вот только мне кажется, обыкновенные вбросы не создадут нужного эффекта. А вот если выдавать информацию последовательно, строго концептуально, постепенно наращивая темп и чередуя откровенную дезинформацию с правдой, то может быть и получится. Конечно, Британская империя может эти комариные укусы даже не почувствовать, но мне кажется, я знаю куда надо бить. И как бить. Хочется верить, что я знаю. А если ошибаюсь? Тогда… тогда… А Бог его знает, что тогда. Все остальные меры, которые я могу предпринять, только продлят агонию. Ладно… в душ и пора выметаться на охоту…

Вместо завтрака, выхлебал большую чашку кофе и отправил с на базу отряда. На утро запланирован полигон — погонять личный состав совсем не лишним будет. Большого толка от этого ожидать не стоит, но хотя бы постреляют, да побегают — жирок порастрясут. А вообще, надо реально оценивать действительность — мой отряд, как боевая единица, пока из себя ничего не представляет. И в ближайшее время не будет ничего представлять. А сделать из них что либо приличное, просто не хватит времени. Но посмотрим, забегать вперед не стоит. Война учит быстро. Тех кто выживет.

Успел до подъема пройтись по зарослям и подбить пяток птичек, довольно сильно напоминающих фазанов. Уже что–то, будем надеяться; хоть какую–то пользу, бульончик из них, Лизе, да принесет.

— Симон, бери этих птиц и мухой лети в госпиталь. Стоп… вот деньги, по пути купишь корзину цветов и скажешь что все это от меня для мадемуазель Елизаветы. И быстро назад, через час отправляемся.

— Как прикажите господин капитан! — дневальный скрылся со скоростью света.

Веня проработал всю ночь и всю дорогу до полигона продремал в фуре. Честно говоря, я за последнее время, очень сильно изменил свое мнение о 'скубенте'. Каким–то одержимым оказался паренек. Мне бы такую работоспособность. Когда он находился в своей лаборатории, у Веника не то что поведение, даже голос менялся — со срывающегося фальцета на уверенный басок. Сразу становилось видно, что на своем месте парень. И это радует.

— Герр гауптман… — ко мне подъехал капрал Шнитке. — Считаю своим долгом доложить.

— Да капрал.

— Имеют место быть, некоторые разговоры… — Адольф немного запнулся. — Я конечно могу в корне пресечь, но думаю в данном случае стоит вмешаться именно вам.

— Что за разговоры?

— Иозеф Вагнер и Хорст Штрудель — оба из последнего пополнения, высказывают мнение о том, что стоило бы поскорей отправляться в бой, а не заниматься непонятной ерундой… — капрал мстительно улыбнулся и уточнил. — Ерундой они называют наши тактические занятия. К тому же, Штрудель склонен к высказыванию открытого неповиновения и допускает в разговорах намеки, что вы специально затягиваете отправку отряда на фронт. Даже допускает, в этом ваше пособничество британцам. Вагнер его поддерживает.

— Какой отклик находят эти разговоры? — на самом деле, я чего–то подобного ждал с самого начала, поэтому особенно не удивился словам капрала. В отряде довольно значительная прослойка студенчества, априори заряженного вольнодумством, так что возникновение крамольных разговоров всего лишь вопрос времени.

— Пока никакого, — довольно ухмыльнулся Шнитке. — Я держу ситуацию на контроле, но сами понимаете, реагировать надо своевременно.

— Будет реакция. Публичная реакция. А вообще, я очень доволен вами.

— Я всего лишь выполняю свой долг… — скромно потупился капрал. — К тому же, я на удивление, очень хорошо сработался с этим лягушатником Ла Маршем.

— Простите мой капитан… — француз услышав слова германца извинился передо мной и показал ему кулак. — Колбасник, будешь сегодня давиться консервами.

Я глядя на шутливую перепалку капралов нешуточно порадовался тому, как мне повезло с младшим командным составом.

— О чем это они? — поинтересовался Степа.

— Германцы и французы не очень любят друг друга.

— Война всех помирит… — глубокомысленно изрек Наумыч и умчался подгонять отставших волонтеров.

— Это точно…

К моему удивлению, полигон оказался довольно неплохо оборудован. Несколько дистанций для артиллерии, довольно неплохое стрельбище, даже большая казарма и конюшня при полигоне присутствовали. Это кстати лишнее — я задумал полноценный трехдневный полевой выход, так что палатки наше все.

Пока отряд обустраивался, отозвал капралов в сторону и сообщил им, что мне необходимо, чтобы каждый волонтер написал небольшое сочинение на тему, для чего он поехал на эту войну. В простых выражениях, в виде письма своим родным, с указанием в нем ряда определенных тезисов. А именно: Британия исторический враг Франции и Германии и воюя с бриттами, волонтеры в первую очередь борются с ее захватнической политикой, направленной на установление мировой гегемонии. После победы над бурскими республиками, англы непременно направят свои штыки на Францию и Германию, чего даже не скрывают и теперь общий враг заставил волонтеров забыть некоторые досадные исторические недоразумения между собой и сражаться плечом к плечу. Отдельно попросил охарактеризовать бриттов, как чванливых, жестоких скотов на фоне миролюбивых, одухотворенных французов и германцев и так далее и тому подобное.

Капралы единогласно, резонно поинтересовались: конечно все так и есть, но нахрена это собственно нужно писать? Пришлось объяснять.

— Мы попробуем опубликовать в газетах эти письма. Народ должен знать своих героев в лицо. Представьте как будут горды родственники волонтеров когда увидят в газете публичное обращение к ним своего мужа, брата или отца. Опять же, нам надо формировать общественное мнение и тогда будет больше добровольцев, может даже правительства наших стран откликнутся и надавят на бриттов. Это конечно вряд ли, но в любом случае попробовать стоит.