Александр Руджа - Хеллсинг: моя земля

Бррр! Мне почему-то казалось, что Гонконге должна стоять тропическая жара. А тут холодно! И еще ночь. Ну, ночь как раз понятна — это для облегчения нашей работы сделано. А вот холод — он как-то совсем не сочетается с моими представлениями о Юго-Восточной Азии. И еще с пальмами, растущими тут кругом в диких количествах, тоже.

А мы сидим в неприметном фургончике в трех кварталах от нужного адреса и слушаем указания от капитана. Этот Пип, как выяснилось, как раз и есть капитан. Удивительно, как он до своего возраста дожил, с таким-то гонором. Хотя и с потерями — вон, кто-то на целый глаз его побрил. Не то, чтобы меня это смущало — у нас и без ног ребята воевали, и отлично воевали, между прочим. Просто какой-то он… слишком уж вспыльчивый и инфантильный для своего возраста и положения. Не доведет его это до добра, нутром чую.

— В общем, так, детки, — начинает Бернадотте, зажигая очередную вонючую сигарету. Маленькое, душное пространство фургона его, я смотрю, совсем не смущает. — Раз уж вы умеете то, что люди делать не могут, надо этим воспользоваться. Вот наша цель…

На ноутбуке открывается карта. На карте отмечено унылое серое здание, облепленное кондиционерами и рекламными щитами, как днище судна ракушками. А над этим зданием криво надстроено за какой-то надобностью еще одно — такое же серое. А сбоку, на расстоянии — вот не вру — метра, возведено еще одно. И с другого бока тоже. Как там вообще люди живут и работают?

— Ваша задача — попасть вот на эту крышу, — тычет рукой с сигаретой в экран Пип. — Тут, как видите, целый ряд открытых окон, через которые удобно проникнуть внутрь. Внутри, естественно, будет охрана, вполне возможно, обученная и многочисленная. Охрану нужно убрать, вот вам для этого инструменты.

На стол ложатся четыре пистолета с ПБС. Судя по массивным рукояткам, что-то из семейства «Глоков».

— После этого нас интересуют боковые грузовые ворота вот тут, — продолжает тем временем капитан. — Их нужно открыть, чтобы подрывная команда проникла на место. После этого вы сопровождаете подрывников и обеспечиваете их бесперебойную работу. Судьба сторожей, техников или неуместных прохожих, способных поставить под угрозу успех операции, меня волнует очень мало. Все понятно?

— Системы наблюдения? — Влада впервые за эту ночь разлепляет губы. Не нравится ей Пип, ох, не нравится. Это ничего. Я и сама от него не в восторге.

Капитан кривится.

— Детка… — начинает он. Напрасно так начинает.

— Тамбовский волк тебе детка, «капитан Пи-пи», — выплевывает Влада, и из-за ее красивого неподвижного лица, как из-под маски, на секунду проглядывает черная обугленная кожа. — Я задала вопрос.

В фургончике звенящая тишина. Владка крута. Но и Пип не промах.

— Будут отключены к моменту, когда вы доберетесь до крыши, — цедит он. — А теперь вон отсюда.

Влада хмыкает, одним движением подбирает пистолеты со стола и распахивает дверь, подставляя лицо ночному небу.

— Пошли, подруга. Ночь нас ждет.

Тиха гонконгская ночь. Тиха, суха и прохладна. А в городской промзоне — так еще и безлюдна. Только пальмы колышутся под легким ветерком, да редкие чахлые фонари разбрасывают по сторонам слабый желтый свет. Кому есть дело до двух тонких, полупрозрачных теней, неслышно скользящих где-то сбоку, на периферии зрения? Никому нет до них дела. И слава богу.

Сотню метров от фургончика, через неохраняемую стоянку, до искомого здания мы преодолеваем секунд за шесть. Вблизи оно производит еще более отталкивающее впечатление — серое на сером, ободранные стены, отваливающиеся ставни, оголенные связки проводов и кабелей. Но зато с оградой все в порядке — отличные стальные шипы трехметровой длины. Ну, нам туда и не нужно — по шипам, в смысле. У нас особый путь.

Влада на мгновение останавливается, сверкает зубастой ухмылкой, после чего приседает, легко распрямляется как сжатая пружина и молнией взмывает в воздух. Следую ее примеру. Хорошо у нас получается — и не тренировались, а все равно почти без напряжения. Видно, как следует силушки богатырской набрались, пока лежали в лазарете.

Приземляемся на крыше, это было не сложно, тут всего-то четыре этажа, и окна последнего действительно гостеприимно открыты. Ну, не будем задерживаться, хозяева наверняка заждались. Качнувшись на руках, сидя на краю крыши, Влада бесшумно просачивается внутрь. А за ней и я — вторым номером. Раньше я такие трюки только в фильмах про паркур видела. «Тринадцатый район», и все такое. А теперь и сама отмачиваю. И это я еще даже не напрягалась.

Внутри нашей фабрики — хотя пока на то, что это именно она, ничто особенно не указывает — темно и тихо. Не шумят станки, не бурлят котлы с химикатами, нет толп трудолюбивых китайцев, что-то там такое опасное и смертоносное производящих. И кстати, охраны хитроумной, отменно подготовленной, по словам капитана Бернадотте, тоже не видать. Только мы вдвоем сидим под крышей на стальных несущих балках как две птички, да головами вертим. Знакомимся с ситуацией.

«Ну что», транслирую я, когда становится окончательно ясно, что поблизости нет ни души. «Ты налево, я направо, на предмет поиска кнопки открывания заветной двери?»

«Ага», просто соглашается Влада, и как была, с корточек, ныряет вниз. А там, я напоминаю, четыре полноценных этажа высоты. Но ничего, обходится без травм. И я, посмотрев на такое чудо, тоже тогда ныряю. Приземление бесшумное, и вокруг — тоже ни звука, многозначительная такая тишина. Ну, ладно. Многозначительная она или нет, задание никто не отменял. Грузовые ворота — они вот в той стороне, справа от центральных. Предположим, что и рубильник, их открывающий, тоже где-то там находится.

И в тот самый момент, когда мы только начали скользить сквозь темную пустоту, разделенную накрытыми чем-то серым столами, сбоку мелькнул отблеск света от чьего-то фонаря. Влада среагировала мгновенно, и ее здоровенный черный пистолет с длинным рылом глушителя оказался направлен в ту сторону даже раньше, чем я вообще сообразила, что происходит. Похоже, дракулин ее уже накрыл по полной программе, ускоряя реакцию и многократно обостряя рефлексы.

«Тихо, тихо», успокоила я ее. В таком измененном состоянии, конечно, хочется двигаться, ломать, крушить и вообще совершать всякое веселое, бессмысленное и радостное. Только мы же не для ломания и подрыва сюда прибыли, у нас совсем другая задача — впустить специально обученных людей, умеющих устраивать «биг бадабум».

Влада секунду поборолась со своим бунтующим, пьяным от дракулина неокортексом, потом расслабилась и легонько кивнула.

«Если это сторож… расспросим про механизмы отпирания дверей — и в расход», — предложила она. Я такое не очень одобряю, вообще-то, по мне, так чем меньше человеческих трупов, тем лучше, но, тем не менее, кивнула в ответ — раз Интегра дала добро, теперь уже поздно пить боржоми.