Константин Костинов - Моя понимать

На второй день после побоища у холмов наконец-то появились признаки того, что наши герои едут не просто по сельской местности, а по территории революционной власти.

Признаки разъезжали на конях и носили зеленые повязки на обеих руках.

Революционный отряд. Три хуманса, два эльфа, гном и саламандр. Одежда городская, за исключением, как с удовлетворением отметил Димка, котелков. Его шляпа входит в революционную моду.

На рукавах — зеленые повязки с нарисованными краской колосьями. Это что за символика?

— Кто такие? — рявкнул хуманс, видимо главный. По крайней мере, только у него на поясе висела шпага, остальные были вооружены ружьями.

— Циркачи, господин, — вежливо поклонился Шарль, локтем тихонько запихивая обратно в фургон высунувшуюся мордочку любопытной Кэтти.

— Нет господ, — буркнул главный. — И сеньоров нет. Теперь все товарищи… Что в фургоне?

— Живем мы тут, гостоварищ.

— А в том?

— Големы наши, игрушки механические.

— Големы? — В голосе хуманса явственно звучало детское любопытство. Остальные зеленоповязочники тоже оживились и поспрыгивали с коней. Дети…

— Господин товарищ, — окликнул командира, уже сунувшегося было в фургон, Шарль. — Как вас называть?

Тот с досадой слез на землю, приосанился и сообщил:

— Командир продовольственного отряда Революционного правительства Этой страны Жак Гризье!

Продотрядовцы. Хлеб, что ли, собирают по деревням? Ну да, ну да… В стране неурожай, соответственно, хлеба на всех не хватает. В таких условиях крестьяне хлеб всегда прячут, спекулянты, соответственно, взвинчивают цены, в городах — голод, и по селам отправляются продотрядовцы… Только что-то их мало и телег не видно…

По дороге к фургону командир продотряда застопорился у лошади-голема, оглядел ее, потыкал пальцем, пробормотал: «Ишь ты», но особого изумления не выказал.

Видимо, революция настолько все взбаламутила и поменяла, что народ отвыкает удивляться. Ну подумаешь, железный конь.

Тут командир Жак все-таки забрался в фургон, и Димка прикинулся неподвижной статуей. Сразу же зачесался нос.

— Ишь ты… — Революционер сдвинул котелок на затылок. — И что, правда шевелятся?

— За просмотр мы берем пол-экю, господин товарищ. — Шарль продолжал играть свою роль сварливого старика. Хотя грим он нанести забыл и был сварливым мужчиной средних лет.

— Ты сначала покажи, как они работают, а то деньги возьмешь, а сам обманешь. И выглядят они у тебя как-то неестественно… Особенно вот этот.

Палец командира ткнул в сторону Димки.

— Больно уж здоровый… А этот чего такой страшный?

Командир переключился на того самого голема, с которого свинтили шлем для Димки. Этот голем действительно выглядел жутковато.

— Детям нравится, господин товарищ.

— А ну пошевели его.

Господин Шарль щелкнул пальцами.

— А чего он не двигается? — тут же поинтересовался командир. Остальные революционеры не влезли в фургон и толпились снаружи, заглядывая в темные внутренности повозки.

— А он от щелчков не двигается. Это я помощницу подзываю.

Кэтти юркнула в фургон, ввинтилась между мужчинами и щелкнула тумблерами на спине голема. Тот скрипнул, шевельнулся…

— Добрый день, господин!

Димка никогда не видел, как движется механизм голема внутри доспехов. Оказалось — страшно. Какие-то рычажки резко раздвинулись в стороны и зашевелились, очень напоминая челюсти Хищника из одноименного фильма.

Командир шарахнулся и выпал из фургона. Прямо на любопытных подчиненных.

Если бы не это, может быть, все и обошлось. Но тут командир рассвирепел:

— Меня! Революционного! Покушаться!

Он медленно и немного картинно потянул шпагу из ножен, глядя свирепым, как он думал, взглядом на господина Шарля.

Шпагу не нужно тянуть, это, в конце концов, не кошка. Тем более если не имеешь привычки с ней обращаться. В итоге клинок застрял в ножнах, и командир Жак взбеленился окончательно.

Он зарычал, чуть ли не пуская слюну. Флоранс, сидевшая в другом фургоне и явно подсматривавшая через дырочку в тенте, ойкнула, но Димка не беспокоился. Там, где рядом находится фокусник Джон, у революционеров нет шансов. Да и Димка с легкостью снес бы всех продотрядовцев двумя выстрелами из своих наганов через открытый проем фургона.

Ничего делать не пришлось.

Жак бросился к господину Шарлю, намереваясь схватить его за грудки… И уткнулся носом в белый лоскут шелковой ткани.

— Это что? — запинаясь, спросил он.

— Это, — наигранная сварливость господина Шарля превратилась в ненаигранную ярость, — мандат от товарища Речника об оказании содействия предъявителю всеми революционными войсками и органами власти.

Продотрядовцы невольно вытянулись и выстроились в шеренгу, вдоль которой и зашагал господин Шарль, размахивая мандатом и продолжая распекать:

— Я еду через всю страну, окруженный врагами, наконец прибываю на территорию революционной власти… И что я нахожу? Самоуправство, пьянство и мародерство!

Два последних обвинения были напраслиной, но продотрядовцы молчали, яростно сопя.

— Ваша фамилия?

— Жак Гризье, э… товарищ…

— Называйте меня товарищ Блан.

— Товарищ Блан, у нас предписание… Задерживать подозрительных лиц…

— Вы еще скажите, что собирались меня задержать! О вашем поведении, товарищ Гризье, будет доложено…

— Может, не надо?

— Что значит «не надо»?! Вы позорите революцию и товарища Речника!

Димка подумал, что господин Шарль напрасно так давит. Как бы командиру продотряда не пришло в голову, что, чем дожидаться наказания (а зная товарища Речника, можно предположить, что оно будет суровым), проще тихонько пристукнуть неизвестного, но явно находящегося в высоком звании товарища Блана.

И где он взял мандат?!

— Товарищ э… Нуар…

— Блан.

— Товарищ Блан, давайте отойдем…

Господин Шарль и командир Жак отошли за фургон. Димка навострил уши.

В шлеме внешние звуки отдавались в чувствительных ушах неприятным звоном, но все равно слышно было четко:

— Товарищ Блан, может быть, вы нас не видели?

— Что… Это что?

Голос господина Шарля несколько потеплел. Скажем, с жидкого гелия до жидкого азота.

— Это — чтобы вы нас не видели.

Шорох, шуршание.

— Хорошее средство, но оно будет действовать еще только двадцать минут. А потом…

— Потом не будет!

Командир выскочил из-за фургона:

— По коням!

— Где твоя взять эта вещь? — Димка сморщил нос и со вкусом чихнул, гладя на оседающую пыль.

— Эту? — Господин Шарль поднял двумя пальцами лоскут мандата. — Сам сделал.

— Как твоя знать, как эта вещь должна быть?

— Да откуда я знаю, как выглядят такие мандаты. Но ведь и революционные солдаты не знают этого. Им достаточно того, что мандат имеет грозный вид и подпись товарища Речника.