Константин Костинов - Моя понимать

Внутри здания бывших канатных мастерских стучали топоры, молоты, звенели пилы, слышались те слова, которые интуиция наотрез отказывалась переводить. Ужом сновала зомбяшка, донося до всех команды гражданина Хыгра, который, голый по пояс, счастливый и довольный, всегда находился там, где требовалась физическая сила.

«Да, — думал Димка, поднимая балку, которую не смогли даже сдвинуть три грузчика, — все же криминальные расследования, шпионские страсти и прочие дворцовые интриги — не для меня. Да и саблю, коня и линию огня мне тоже не нужно. Работа — вот мое. Спокойная работа в удовольствие. К сожалению, часто для того, чтобы спокойно работать, нужно скинуть мешающее правительство, выгнать из страны нахлебников и паразитов, разгромить врага… А кто это будет делать, если не ты? Кто?»

Дни были тихие.

Господин Шарль ушел с головой в какой-то свой сугубо секретный проект, в подробности которого не посвящал никого, даже Димку.

Черный эльф Жозеф разрывался на части между повседневной работой в полиции — местный криминалитет не собирался прекращать свою трудовую деятельность в знак благодарности за освобождение от короля — и устройством некой хитрой западни для прибывающего шпиона, чтобы не повторилась глупая ситуация, когда все пленники гибнут и даже допросить некого.

Кэтти…

Кэтти была в депрессии.

Димка, уже носивший наручные часы, заказал для Флоранс револьвер, а для мышанки — синий комбинезон с множеством карманов. Кэтти обрадовалась подарку, тут же рассовала по карманам все свои инструменты, запчасти и деталюшки, но хорошего настроения хватило ненадолго. Мышанка, в комбинезоне крайне напоминающая Гаечку, опять вспомнила Джона и всхлипнула, оттолкнув от себя лежавшие на столе детали неизвестной Димке конструкции. Утешать плачущих девчонок Димка не умел — вернее, немного умел, но жена такого не одобрила бы, поэтому, неловко потоптавшись на пороге, смущенно хырркнул что-то самому непонятное и вышел.

Флоранс была сообразительнее неловкого яггая. За день до приезда шпиона она с самого утра вытащила Димку и Кэтти гулять по городу. Только пришлось выдержать бой с мышанкой, которая хотела выйти непременно в том виде, в котором ей было привычнее. Зомбяшка последовательно раскритиковала сапоги, штаны, комбинезон, после чего заставила Кэтти надеть платье. Да еще и вставила в волосы мышанке ярко-красную атласную розу. Этакая Гаечка-Кармен.

Димка не знал, куда именно Флоранс хочет отвести мышанку, поэтому ему было все равно куда идти. Он просто наслаждался прогулкой по городу, тем более день выдался без дождя.

Флоранс повела их по знакомым местам. Знакомым Димке.

Они прошли по улице мимо дома, где раньше находилась квартира господина Шарля. Вернее, попытались пройти мимо, их отловила хозяйка-летунья, напоившая их чаем и расспросившая, как дела у господина Шарля.

После чая, которого, как известно, сколько ни пей, сыт не будешь, они пошли в трактир, хозяйкой которого по-прежнему была саламандра Жозефин.

В трактире было пусто, наверное, приближающийся голод и высокие цены на продукты разогнали всю клиентуру. Девчонки сели в дальний угол и тут же начали шептаться, нахально отогнав Димку. Тот пожал плечами, отошел к стойке (древесина еще не успела потемнеть) и, шевельнув ушами, тут же узнал все их тайны. Кэтти, слегка пришедшая в себя, допытывалась, куда зомбяшка ее тащит, а Флоранс, хитро жмурясь, говорила, что если Кэтти уйдет оттуда, куда они направляются, раньше чем через три дня, то она, Флоранс, съест свой собственный левый ботинок.

Димка подумал, что он, кажется, знает, чем можно соблазнить мышанку-механика…

— Добрый день, гос… гражданин… э…

Жозефин помнила Димку (еще бы не запомнить!), но вот имя в ее памяти отсутствовало.

— Хыгр, — сказал он, стараясь не улыбаться.

— Это имя, — хмыкнула хозяйка, — или вы выругались по-своему?

Димка не удержался от улыбки:

— Имя.

К чести госпожи Жозефин, она спокойно перенесла яггайский оскал:

— Как там господин Шарль?

— Работать.

— Кем?

— Хыррр…

А правда… Кем именно является при революционном правительстве господин Шарль? Димка привык, что тот все время командует и распоряжается, но вообще-то, для того чтобы отдавать приказы, нужно иметь на это право и какую-то (и не низкую) должность. Так кто же он?

— Прежняя.

— Ну да, — вздохнула хозяйка, — он всегда был в работе, ни на что не обращает внимания…

Димка поднял бровь, но Жозефин перевела разговор на другую тему:

— Вы слышали? Хлеб дешевеет.

— Да? — Интересно, с каких таких пряников он взялся дешеветь посреди зимы?

— Не слышали? — Жозефин облокотилась на стойку. Взгляд Димки (господин Хыгр, ты женат!) упал в вырез ее платья, потом вильнул в сторону и опять скользнул туда же.

— С чего цены-то начали подниматься: говорили, неурожай в стране. Да еще и склады сгорели, тогда еще, при короле. Крестьяне-то и начали прятать зерно да продавать втридорога. А на самом деле оказалось знаете что? Не было неурожая!

— Да?

— Точно вам говорю, не было. Придумали его торговцы зерном, чтобы цены задрать. Урожай-то на самом деле хороший был, много прибыли не получишь, вот они собрались и придумали объявить всем про неурожай, дождаться, пока цены вырастут, а потом сразу все зерно, что у них залежалось, продать!

Товарищ Речник… Хорошо придумано, нет слов. Скажи он хоть с самой высокой трибуны: «В стране нет неурожая!» — никто бы не поверил. Люди испокон веков скорее поверят соседу, чем сколь угодно высокому чиновнику. А тут каждый, кто держит зерно в подполе, начнет чувствовать себя дураком, которого облапошили. А никому не нравится чувствовать себя обманутым. Народ кинется продавать зерно, пока цены еще высоки, а так как неурожая на самом деле не было и зерна в стране вдоволь — цены рухнут. Молодец, товарищ Речник…

После трактира госпожи Жозефин они гуляли еще долго. Куда они идут, Димка догадывался, а окончательно понял, когда они прошли мимо сгоревшей кондитерской братьев-пиратов. Кондитерская так и стояла заколоченная.

Музей технических новинок — бывшие мастерские сеньора Франсуа, невезучего невампира, — находился на прежнем месте и продолжал работать. Вот директором его был… Димка даже не поверил своим глазам.

Директором музея был фавн, тот самый, что приходил в составе самозваного уличного комитета выгонять всех из дворца. Фавн, увидев Димку, заблеял, что пусть господин-гражданин-товарищ не сомневается — в музее все осталось как было, все работает и мастера все прежние, никого не прогнали…

Кэтти вошла в зал, где все действительно осталось по-прежнему, разве что на каждом предмете повисла табличка с надписью… И пропала.