Юрий Иванович - Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ)

Лейтенант несколько подивился таким семейным строгостям, о чем заявил своему внушительному по размерам приятелю, который оказался с ним рядом после ухода девушек:

— Странные они какие-то. Вроде взрослые наемницы, а разрешения у родственницы побежали спрашивать.

— Я только что про этих наемниц кое-что узнал, — затараторил здоровяк, внимательно оглядываясь попутно по сторонам, — Они с Пимонских гор, какие-то совсем дикие, нецивилизованные. Только и умеют, что ножами кидаться, вот нескольких зроаков они скопом и убили в ночи. Говорят, что те спали.

— Не важно, что они делали, — голос лейтенанта окаменел, — важно, что людоедов убили!

— Бесспорно! Но тебя не смущает их дикость? И так уже половина наших смотрит на тебя с осуждением и непониманием.

— Слушай, Смел, ты ведь прекрасно знаешь, что я думаю об этих жеманных и тупых придворных тунеядцах! Поэтому плевать, что там осуждают. Тем более что девушки ну совсем не напоминают дикарок. Скорее, это я возле них словно стеснительный и неопытный юноша. То краснею, то бледнею, то нить разговора теряю. Даже если они и с диких гор, то наверняка у них в роду кто-то ну очень титулованный имеется. Так себя вести и держаться простые горянки не смогут. Гак что, Смел, выполни еще одну просьбу: отправь немедленно Саабера или к полковнику, или к его заместителю, и пусть все досконально, во всех подробностях узнает об этой парочке наемниц. Вернее, о трио.

Двойняшки уже возвращались, и плечистый Смел поспешил отступить в сторону. Хотя сделал это не совсем вовремя, и его отход в тылы был замечен девушками:

— А это кто такой красавчик?

— Мой товарищ.

— Так почему не познакомил и нас с ним?

— Увы! Он дал обет еще пять лет не контактировать с женским полом.

— Жаль! Я бы с ним с удовольствием потанцевала. Миурти прекрасно рассмотрел пятнышко на одежде говорящей девушки и выразил свое недоумение:

— Как гак! Ты ведь обещала первый танец со мной?! И тут же последовало обиженное восклицание от другой девушки:

— Вот ты какой? А почему тогда со мной отказываешься танцевать? Сам ведь напрашивался!

— Понимаешь, Вера… — начат лейтенант и в следующий момент заметил пятнышко и на одежде обиженной красавицы, — То есть Катя… Или как?..

Он запнулся, моргая и в растерянности поглядывая то на одну, то на вторую сестричку. А те обе на него посмотрели осудительно, потом уничижительно, а напоследок с одинаковым поверхностным пренебрежением. И чуть не в унисон фыркнули:

— А еще офицер!

— Про различия тут плел!

— Обещал не ошибаться.

— А оказался такой же, как все!

Эффектно развернулись, придерживая свои шпаги, и с гордо поднятыми подбородками поспешили к своей старшей сестре. Гигант тут же оказался рядом с приятелем.

— Что, им не разрешили танцевать?

— Хуже! Я их перепутал! — чуть ли не до крови кусал губы лейтенант.

— Ну и что в этом страшного?

— Для тебя — ничего. А для меня — позор. Тем более что я так самонадеянно перед ними строил из себя прорицателя, что теперь со стыда хоть с бала сбегай.

— А и в самом деле, нужен нам этот бал? Посидим в лесочке, барана зажарим, винцом расслабимся.

— Хватит! Вчера расслаблялись, сегодня танцевать хочу.

— Так на здоровье! — Смел повел своим плечищем в сторону толпы разряженных дам, — Вот сколько красоток! Только и ждут приглашения. Кстати, вон та клайдена считается одной из самых юных и очаровательных симпатяшек.

Клайдена соответствовала титулу виконтессы, по зем¬ным понятиям, но лейтенант о других мирах ничего не знал и аргументировал свое нежелание танцевать с молодой симпатяшкой по другой причине:

— Зато я видел ее маму! И раньше я думал, что таких жирных женщин не существует в природе. Так что ее дочь весьма скоро…

— О-о-о! Когда это еще будет!

— Издеваешься? — Миурти опять повернулся в сторону группы наемников, которые стали собираться вокруг своего командира, — Да и как она может сравниться красотой с Катериной?

— С Катериной? — не сдержал понимающей улыбки Смел, — А это какая из них? Можешь показать пальцем?

— А вот какая из них, нам и предстоит с тобой сегодня выяснить.

— Нам?

— Ты что, уже мне не друг?

— Издеваешься? — совершенно идентичным тоном передразнил гигант, — Для друга я готов на все, но тут вряд ли моя помощь подействует. Если девушка нравится, то ее надо чувствовать сердцем.

— Это тебя Саабер научил такие советы давать?

— Я и без него читать умею, — ничуть не обиделся Смел.

Тут как раз объявили о приближении к временному дворцу их величеств, в огромном шатре начались передвижения людской массы, и молодой лейтенант поспешил оказаться как можно ближе к группе наемников. При этом он потянул за собой еще одного человека. Когда они замерли на выбранном месте, стал с ним перешептываться:

— Саабер, ну что ты узнал про этих воительниц?

— Почти ничего. Этот майор — уж такая скользкая, изворотливая личность, что мне и двух слов дельных вытянуть из него не удалось. Скорее, интуицией догадался, что девочки совсем не те, за кого себя выдают. Весьма темные, так сказать, лошадки. Может, после награждения насяду на полковника. Мне он внешне показался человеком очень добрым и мягким.

— Гм? Странное определение для вояки его уровня. А кто вон та нахмуренная и строгая на вид воительница, которая, словно на веревке привязанная, ходит следом за трио Ивлаевых?

— Прославленная ветеран полка, можно сказать легендарная личность, заува Апаша Грозовая. Кстати, тоже, насколько можно судить по дошедшим до меня отголоскам слухов, как-то она сильно связана с Ивлаевыми. Но говорят разное: то они родственницы, то первые враги и дуэлянты, так что верить таким противоречивым сведениям не стоит.

— Естественно!..

— Его величество Ивиан Холмский! — грянул голос распорядителя, — И ее величество Зориана Елусечи-Холмская!

Подавляющее большинство уставилось на венценосную пару, тогда как трое разновозрастных приятелей продолжили пристальное наблюдение за наемницами. Иалаевы отнеслись к появлению царя и царицы довольно спокойно. Да, им был интересен и сам внешний вид идущих через весь зал к трону людей, и носимые царицей украшения. Но никакого раболепия или щенячьего восторга на их лицах не отражалось. Словно они уже в своей жизни достаточно насмотрелись и на царей, и на императоров и теперь проводили только понятные им самим сравнения.