Юрий Иванович - Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ)

Я начал расспрашивать Ольшина о сокровищах и получил от ветерана исчерпывающие ответы. Тем более что к тому времени я его заменил на месте ишака, и он просто шел рядом.

Мои наблюдения оказались верными: особо никто отысканных сокровищ на себе не носил. Так только, цепочки там да колечки попроще, потому что любая лишняя мелочь на теле при выживании в этом аду не помогает, а мешает. Наверное, поэтому и не очень ценят найденные сокровища – они как средство платежа идут после лакомых кусков мяса убиенных монстров. Хотя бывали и исключения. Некоторые чахли над златом, собирали его, искали новые сокровища, устраивали тайники. Но над ними посмеивалось, а то и издевалось подавляющее большинство каторжан. Или не каторжан, а, как их называли наверху официально и с явной издевкой, «солдат принудительного войска».

Что еще интересно, так это резкое изменение отношения к сокровищам тех, кто становился Светозарными. Среди них тоже встречались такие, кто копил их, собираясь забрать с собой. Но как только десятый «свой» груан оказывался у них в патронташе, «новосветозарные» устремлялись по мерцающим стрелкам к ближайшим клетям и плевать хотели на золото и бриллианты. Даже когда им напоминали об этом, только презрительно отмахивались да щедро раскрывали сопровождающим места тайников. Видимо, любовь к золотому тельцу симбионты в своем носителе искореняли.

– Если что и уносили с собой, – завершил пояснения Мастер, – то лишь то, что было при них. Да и то, скорей, об этих вещичках просто забывая. Ведь возле самой клети любой снимает с себя латы и оставляет оружие. Даже самое ценное, редкое и памятное бросает, которое прежде обещался хранить, лелеять и затачивать до самой смерти. Даже патронташи с «чужими» груанами скидывает.

– Ну, с оружием понятно, – сказал Ратибор Палка. – Я свое тоже мечтаю бросить и никогда больше даже не смотреть в его сторону. Лишь бы живым отсюда вырваться.

– Вырвемся! – заверил я его с оптимизмом. – Все вырвемся! Тем более в такой дружной и спаянной компании, как наша. У меня еще вопросик: а такие вот вещицы вам на Дне не встречались?

И я достал из кармана пластиковую карточку, которая отыскалась среди вещей баресса Уделя. Этого толстого мерзкого людоеда мы убили возле дороги при продвижении по тылам зроаков к Борнавским долинам. Она меня тогда поразила своей несуразностью в мире средневековья. От обычной банковской карты она отличалась втрое большей толщиной и сложнейшей начинкой магнитных и прочих кодов.

Вот я и подумал: а вдруг и здесь попадается нечто подобное? Оказалось, что нет. Оба ветерана покрутили карточку в ладонях, чуть ли на зуб не попробовали и заявили, что такого никогда не встречали.

Мы миновали Лазейку, и я, с ходу просмотрев насквозь очередную открывшуюся нам каверну, обрадованно сказал, что многочисленных хищников не наблюдаю. Несколько одиночек, находившихся далеко друг от друга, для нас опасности не представляли.

– Так и топайте по прямой! – дал я напутствие. – А я вернусь и устрою нашим преследователям сюрприз. В любом случае это их приостановит, а то и заставит благоразумие проявить да назад возвратиться. Ольшин, дай мне парочку «чужих»…

Мастер не слишком верил в эффективность подобных растрат, но, поворчав, груаны выделил, и я, взяв из нашего багажа красивый, довольно ценный меч и котомку со старыми шмотками, зайцем рванул обратно. Потому что приметил там удобное для диверсии место. Ну и приманку использовал для мужчин не менее привлекательную, чем для ребенка мячик или кукла.

В самом узком месте, где арка потрескавшегося свода нависала всего в пяти метрах над головой, уложил в основание опорной стены сразу три груана, зажатые удавкой в кожаном мешочке, и заклинил их намертво камешками. А веревку, ведущую от мешочка, привязал к поставленному на острие мечу. Достаточно его взять и попытаться приподнять, так сразу и рванет.

Догнал караван вовремя. Они-то не видели, а я издалека рассмотрел катившихся нам навстречу байбьюков. Одиннадцать колобков спешили куда-то по своим колобковским (а может, колобочьим?) делам, поправ завещанное им предками наставление: после великой битвы впадать в спячку и никуда не шастать до большого перемирия!

– Вправо! Вправо поворачивайте! – закричал я. – Вон меж тех валунов одинаковых пройти старайтесь!

Караван слаженно повернул в указанном направлении, а там и я к нему присоединился и отправил четверку наших женщин в арьергард «затирать» следы. Не хватало нам еще и преследователей в виде хищных монстров.

Но небольшое изменение маршрута обеспокоило нашего завхоза:

– Мы с грузом, люди Чаперы – налегке. Скоро могут нагнать…

– Ерунда. У нас отрыв солидный.

– Сомневаюсь… Со следующей каверны Синие Поля начинаются, и там уж точно петлять придется. Зато пройдя еще две большие пещеры, мы выйдем к разветвлению, после которого нас трудно будет проследить. Там десяток дорог в разные стороны и на другие уровни открывается.

– Тогда не помешает поднажать! – решил я. – Эх, навались! – и личным примером задал более высокий темп продвижения.

Вскоре опять вырулили на основную дорогу и стали наверстывать утерянное при объезде время. А там и Синие Поля показались, покрытые жесткими ядовито-зелеными кустами выше пояса. Как раз здесь и паслись всеядные хищники да жирок нагуливали, пожирая растения не хуже, чем людей и друг друга. Только и осталось удивиться, с чего это упругие, словно резиновые, растения синими обозвали.

Шумно дышавший Неждан Крепак пояснил:

– Они два раза в год… во время цветения… синеют.

Мы уже достигли середины второй каверны, когда до моих ушей донесся отголосок далекого взрыва. Плохо было то, что, по моим расчетам, мы эту каверну должны были преодолеть до взрыва. А хорошо – что кое-кто из преследователей нарвался. Ведь не думаю, что это байбьюки позарились на меч и решили его пожевать. А значит, хоть без парочки идущих в авангарде подельников бандиты останутся. Может, и проход завалило основательно, и тогда подчиненным Зуха придется завал разбирать. Хотя… чего им разбирать его? Не с арбами, чай, гонятся. Проскользнул в дыру, да и бегом за нами.

Так что следовало еще поднажать. Ну и попутно что-нибудь придумать.

Кроме меня взрыв услыхала только Ксана, идущая последней. Она же и расшумелась по этому поводу, вызвав вопросы наших обеспокоенных товарищей. Пришлось раскрыть секреты моего минирования, тем самым подняв им настроение. Наверно, уже все поверили, что нам удастся дойти до разветвления, а потом и окончательно затеряться.