Юрий Иванович - Раб из нашего времени. Книги 1 -7 (СИ)

Другой вопрос, как транспорт этот заточить под тех, кто его не видит и не чувствует? Да и сам транспорт, пока не поставит метку на ладонь наездника, его слушаться не будет. Так мне кажется… или будет? Пока неизвестно. Только вот повозиться придётся в любом случае. И оно того стоит.

Приняв такое решение, я перестал тыкаться руками в стену на высоте пяти метров, да и поспешил к своим товарищам. Отныне придётся участвовать в экспериментах всем и каждому, и я уже примерно начал прикидывать, как оно всё будет организовываться.

Глава девятнадцатая

Морока с приручением

Толпу обитателей нашей Пирамидки я догнал в тот момент, когда они возле стены уже просачивались в щель для пешеходов. Это мой заместитель правильно решил: нечего торчать в открытом Поле, когда командир ещё неизвестно когда вернётся с первой выездки. Но ещё издали я заметил по жестам и по крикам, что народ между собой довольно яростно дискутирует. Как только меня увидели, рты у всех закрылись, а у большинства улыбки расцвели до ушей.

Кстати, именно в тот момент я заметил, что Хруст держался возле моей подруги, даже и не подумав гоняться за мной по Полю, а Чамби этаким неповоротливым хвостом тоже ходил за Ксаной. Но если с когуяром всё ясно, он кроме меня только девушке и разрешал себя тискать или гладить, то вот почему привидение к моей даме прилипло? Неужели мы с ней так сроднились, что у нас теперь даже запах один? Не мешало бы разобраться на досуге… Может, даже у самого чипа информационного выведать: с чего это такие предпочтения? Вроде как ревности у меня не было, но удивления хватало.

Ну и поспешившая ко мне Ксана сразу вложила кого следует, не став дожидаться моих вопросов:

– Ты представляешь, эти дуры решили, что ты нас бросил и больше не вернёшься!

И перечислила имена участниц того самого «квартета отверженных», которые остались без мужчин и которым вряд ли удастся заинтересовать собой кого бы то ни было. Хотя, употреби они свою активность и желание выделиться крикливым недовольством в иное русло, могли бы исправить положение. Ведь недаром говорится, не родись красивой, а родись активной. Или: на каждый товар свой покупатель отыщется. Только и надо, что правильно этот товар показать, лицом, а не… тем местом, о котором вспоминать негоже.

Но факт оставался неприятным. Очень не хотелось мне свар, скандалов и неуместных отвлечений личного состава на полемики бессмысленного толка. Но с другой стороны, и террор вроде как вводить не хотелось. Чем приструнить женщин, на Дне долго думать не приходится. Только вот тогда получится вопреки собственной совести и объявленного для всех равноправия, свободы выбора и демократического самоопределения.

И тем не менее, меры придётся принимать в самое ближайшее время. Иначе пойдут совсем нежелательные брожения в коллективе, а потом исправлять ситуации станет намного сложнее. Да и командир я, в конце концов, или нет? Неужели со своими знаниями истории, имея примеры сразу нескольких миров, не найду нужных слов для перевоспитания? Неужели не достучусь до сознания женщин, которые пусть и обделены природной красотой, но всегда в своих сердцах должны оставаться хранительницами и создательницами домашнего очага?

Осталось только решить: при всех их воспитывать, четверых сразу или по отдельности? Ну и более важный вопрос: куда пристроить своего невидимого скакуна? Женщины если и сбегут из башни – то не страшно, а вот Росинанта терять не хотелось. Да и что-то мне подсказывало, что не положено наездникам менять своих боевых серпансов словно перчатки. Недаром нас зафиксировали и идентифицировали настолько сложным и витиеватым номером.

Опять прятать под камнем показалось неправильным. Далеко, да и нагрянувшие толпы хищников могут не пропустить. Так что сразу прежнее место для хранения Росинанта отпало. Это если не упоминать того момента, что привидение-мешок под валуном опять начнёт задыхаться, или что там с ним происходит без притока свежего воздуха, и провалится в спячку. Потом попробуй его добудись и приведи в боевую готовность, коль потребуется это сделать немедленно.

Завести серпанса в башню? Вроде несложно, он сквозь стены проходит, зачем ему дверь. Но мне сразу припомнилась одна картинка в сброшенном блоке информации: на ней всадник лихо раскручивает над головой шпагат с вимлачом и восседает на мчащемся боевом привидении. А оно (и это самое важное!) своими передними, удлинившимися лапами словно отталкивает рвущихся в атаку на человека тервеля и скатрега. То есть дивное создание не только могло носить охотника за груанами с огромной скоростью, но ещё и должным образом предохранять его с помощью своих частично материализовавшихся в пространстве лап. Только для этого и следовало, что произнести три слова команды, которые чётко были прописаны под картинкой. А каких?

Увы, глядя на них, только и оставалось, что тяжело вздохнуть и понадеяться, что и эта сложная абракадабра будет разгадана банальным перечислением слов, подходящих по смыслу и контексту действия.

Но как раз по этой теме меня больше всего напугало предположение, что Росинант вдруг пожелает чисто инстинктивно получить дополнительную порцию маринада или рассола, а ему не дадут. Или не поймут его действий. И что он станет делать? С его-то тушей, массой и силой? Попросту оттолкнёт кухарку или повариху, и ту придётся тряпочкой собирать со стены… Потому что я хорошо помнил, как Чамби в своё время баловал и доводил своими выходками Франю с двойняшками до белого каления. Но то – Чамби. А это – Росинант. Надлежало учитывать разницу между управленческим серпансом и боевым.

А посему следовало поискать место для «единочипа» снаружи башни. Рядом с ней тоже не оставишь. Попробовать привязать к мухоморному дереву? А чем? Нарезанными полосками из шкурок мохасиков? Хорошая идея, но сгодится для другого важного действа. Тогда как прозрачное существо – и привязывать не за что, ни головы у него, ни талии, ни рогов… Да и обидеться может коняга, нечто полуразумное и вполне живое в ней имеется, как ни крути. Лучше с ним как-то дружить и приручать, а не усмирять и дрессировать.

Ну и подкармливать во время приручения, чем положено. Франю я попросил сварганить рассола побольше, а Ксану, как только будет готово, принести мне очередной бидон.

После чего, не приближаясь к Пирамидке, я отправился вправо, к несколько дальше отстоящей стене нашего ущелья. Там возведённая нами стена создавала некий уютный уголок, или иначе говоря, площадку, дополнительно укрытую за несколькими валунами, ежами бурно разросшихся кустарников и густо свисающими корнями-деревьями всех пяти здешних модификаций. Получалось намного ближе, если сравнивать с расстоянием до валуна, и довольно-таки удобно. Поэтому я уже издалека окрестил то место конюшней. Потом подумал и переименовал в стоянку, так намного импозантнее звучало для уникального транспортного средства да и для его обладателя. Не называть же место постоя как-то иначе? Конюшня – не подходит совершенно. А серпансарня или серпанса… хм, тем более не звучит.