Дмитрий Старицкий - Фебус. Недоделанный король

– Думаю, матушка, вам надо еще пройтись частой гребенкой по владетельным домам Европы. Брать в жены соседку мне пристало только в том случае, если она принесет мне солидное приращение земель, не иначе. Что нам отдаст Фердинанд?

– А ты вырос, сын, – удивилась маман. – Стал мудрым.

– Маман, вы из-за своих любовников не заметили не только, как я вырос, но даже как я рос, – укорил я ее.

– Не будем о грустном, сын. – Маман съехала со скользкой темы. – Все же сегодня у малышки Каталины самый значимый праздник, который только может быть у девочки.

«Ну не будем, так не будем», – подумал я и оглядел стол.

Из значимой публики за столом отсутствовали на празднике только легисты – у них особое задание: как можно быстрее выявить по гасконским фуэрос невозможность применения на наших землях салического права. А то еще у меня дядя есть – Жан де Фуа, виконт де Нарбонн, второй сын Гастона Четвертого и королевы Элеоноры, человек с большими амбициями и активными профранцузскими настроениями. Так что легистам пахать и пахать, а не праздновать. Дворянство мантии просто так не дается, его еще заслужить надо.

А во дворе замка пировали люди попроще – все те, на кого не выпал тяжкий жребий во главе с бастардом караулить в эту ночь посольство у Тамплиерского отеля. Остальной город был от возможных противников уже зачищен.

Так вот там уже до песен дошло. «Паук Луи уехал на войну…» громко пели несколько раз подряд, перемежая хоровое пение надрывным хохотом. А потом: «Я женюсь! Я женюсь, сказал Луи…» То-то я в зале шута не вижу… Ему с солдатами во дворе пьянствовать больше по кайфу. Но дело свое дю Валлон знает туго. Смешные песни про Луи Французского должны разойтись широко.

Ночью меня сильно удивила Ленка, которая не только обжила мои холостяцкие покои, создав в них некое подобие уюта, но и подготовила мне для пользования подарок бастарда.

Вот тебе и дура…

Впрочем, подарок хоть и оказался девственным, аки утренняя роса, но с дефектом. Кто-то над девочкой уже серьезно потрудился, сделав ей обрезание клитора. А так – красава, всем хороша, только фригидна. Бревно бревном. Так что поработал я дефлоратором, да и спать завалился – день был длинный и муторный.

Устал я.

А ведь все только еще начинается…

Кабинета как такового в этом дворце у меня не было. Видимо, раньше и не нужен был он моей тушке. Пришлось занять первые попавшиеся две проходные комнаты на втором этаже, где кроватей не стояло. Две комнаты, потому что должна быть хоть какая-то прокладка между монархом и наглыми типами, жаждущими лицезреть светлые очи его величества и уверять последнего в полнейшей своей преданности. Время у меня отнять… да и просто засветиться, что, мол, есть я такой весь из себя «Добчинский», красивый да знатный… Может, и выпросить у меня чего…

Но на этот случай у меня Бхутто бдел в «предбаннике», объясняя каждому, что сегодня просить что-либо у меня бесполезно – идет инвентаризация. А чтобы к нему прислушивались внимательно, там же сидит Марк со своим страхолюдным топором и два амхарца дежурят. К Марку придворные уже «прониклись» и быстро научились бояться его престрашного зраку. Еще оруженосцы с пажами. Эти на посылках.

Вот вбито у меня всей предыдущей жизнью намертво: берешь за что-либо материальную ответственность – в первый же день нахождения в должности проводишь инвентаризацию всего хозяйства до последнего гвоздя при свидетелях, иначе за любые пропажи с тебя же и будет спрос. Возможно, даже за все пропажи со времен царя Василия Шуйского. А так… отвечаю только за то, что принял по описи, и всё. В музее это особенно важно, потому как некоторые цацки могут столько стоить по балансу бухгалтерии, что за всю жизнь не расплатиться. Это если удастся не сесть в тюрьму.

Казначейство проверял Микал с комиссией из сержантов. Те просто скучали как понятые. Ну и чтобы проверяемый с проверяющим не снюхались наедине к обоюдной выгоде.

Хозяйство доверил ревизовать мурманским пиратам – от них ничего не спрячешь. Но поставил их под присмотр палатинов – с теми же целями, что и в казначействе. Контрольными. Чтобы чего-нибудь не сперли по дороге.

По вооружению и воинским припасам ревизионную комиссию возглавил мэтр Пелегрини, как самый опытный среди нас в военном деле.

Прямо спозаранку, как только нашел себе помещение под кабинет, так и создавал нужную комиссию. Вызывал подотчетное лицо. Проверяющих. Знакомил их, ставил задачу и отправлял работать.

К вечеру жду от них опись движимого и недвижимого имущества, ценностей и остатка денежных средств на сегодняшний день. Для начала – по дворцу. А пока скучаю. Прикидываю, как буду проводить всеобщую перепись монарших и феодальных владений в своих землях. Пора создавать свою «Книгу Судного дня» для правильной и справедливой раскладки щитовых денег и солдады. Без этого никак не перейти от феодального ополчения к постоянной армии. А без постоянной армии мне не справиться с Пауком.

В принципе я ожидал, что придворных эта суета будет несколько нервировать – любая проверка остро будирует народ, даже если проверяют соседа, а не тебя. Но что они от этого настолько охудеют, что впадут в полный ступор, я даже подозревать не мог. Настолько их оторопь взяла, что с жалобами они сразу ко мне не побежали. Хотя я к этому был морально готов.

Зато ввалился бастард с законным вопросом. По-русски.

– Саншо менять моих людей у посольского отеля собирается или нет?

– И тебе, доброго утра, Жан Жаныч, – ответил я ехидно на том же языке.

– Но все же, сир… – возмутился Арманьяк, – мои люди больше суток блокаду держат. По всем уставам и нормативам…

– Глянь в окошко – и все сам поймешь, – посоветовал я ему.

Окна выходили в маленький замковый садик, где, держась за руки, прогуливались по песчаным дорожкам среди причудливо постриженных кустов Каталина и Саншо. Дуэньи моей сестры держались от них на почтительном расстоянии, но строго бдели, чтобы жених не позволял себе никаких вольностей с их подопечной.

– Поня-а-атно… – разочарованно протянул бастард. – Вопрос снимается. Подозреваю, что парню сейчас совсем не до войны. Когда эта инфантерия свадьбу играть будет?

– Свадьбу? – задумался я. – Не скоро. Не девку же крестьянскую замуж отдаю. Пока послы приедут из Сантандера… пока брачный контракт распишем… Да и с местом самого торжества решить надо не просто так, а политически. Но в любом случае это случится уже после моей коронации.

– Так что с моими людьми? Так и будут стоять в засаде без смены? – А бастард-то о своих людях заботлив, как я посмотрю…

– Их покормили? – осведомился я.