Андрей Посняков - Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)

– Да и, похоже, к нам прибавятся еще и вот эти… – Ирландец кивнул на паломников.

Сидевший рядом с ним Ульва пристально вгляделся в монахов и, быстро выплюнув изо рта длинную соломину, которую лениво жевал, осторожно оглянулся на компанию ярла. Похоже, ему больше здесь нечего ловить, тем более… Тем более…

– Пойду немного пройдусь, – поднявшись с травы, произнес он и исчез в желтых зарослях дрока.

Между тем паломники уже подошли к пристани и, остановившись возле кнорра, принялись о чем-то расспрашивать моряков. Видно, и вправду собрались за море. Один из матросов, указав рукой на Честер, посоветовал им договориться с хозяином судна. Монахи кивнули и, пройдя вдоль реки, быстро направились к городу. Дорога вела меж холмов, через березовую рощу с золотистой листвой, через пожухлые кусты жимолости. Там, уже перед самым городом, и выскочил навстречу паломникам честерский шулер Ульва. Почтительно поздоровался, пожелав успехов и благоденствия, и красочно расписал все свои мнимые приключения, связанные с нападением на него разбойников, якобы имеющие место быть у самых городских стен.

– Так что отобрали у меня лошадей аспиды, не знаю, как и сам жив остался, – разведя руками, грустно заключил он.

– Жаль, – покачал головою отец Деклан. – А мы так рассчитывали на эти деньги. Ну, да бог с ними. Хорошо хоть тебя упас Господи.

– Да, это хорошо, – кивнул кругленький «добрячок» брат Киаран, бросив исподлобья на Ульву злобный, насквозь пронизывающий взгляд. Шулер нисколько не смутился, а лишь незаметно кивнул – поговорить бы.

– Есть здесь у меня один знакомый, что мог бы ссудить нас деньгами на дорогу, – когда вошли в город, быстро сказал Киаран. – Вы нас ждите у дома Седрика, а мы пока сходим.

– Да будет с вами удача, – кивнул отец Деклан. – Пойдем, Никифор.

Они оба пошли к рынку и, узнав у торговца рыбой точное месторасположение дома купца, свернули в сторону старой базилики. Туда же, чуть пропустив их вперед, направилась и другая пара в лице ушлого шулера Ульвы и черноглазого монаха, сиречь друида Форгайла. По пути им встретился большой отряд воинов, деловито проскакавший к воротам.

– Ну? – Остановившись на углу, друид строго посмотрел на Ульву. – И что же ты поведаешь мне? Имей в виду, куда ты дел лошадей – интересует меня меньше всего. Выяснил главное?

– А как же, уважаемый! – Шулер кивнул. – Слуги Седрика и воины местного тана Эльдельберта в очередной раз решили покончить с разбоем. Не так давно схватили и повесили Худышку, одного из людей Ворона, я сам его видел, Худышку-то, висит, как живой, только птицы уже глаза выклевали. А сам Альстан Ворон, думаю, подался отсиживаться на болота. Он же далеко не дурак, Ворон-то.

– Это все лишь твои предположения и догадки, – усмехнулся друид. – Конкретного же у тебя, вижу, ничего нет. А жаль. Золото у меня еще не закончилось.

Глаза Ульвы алчно блеснули.

– Третьего дня я был в городе, – оглянувшись, быстро зашептал он. – Случайно встретился с Гермой, это из наших, тоже не очень-то в ладах с королевским законом… Короче, он сказал, что видал Немого, сотоварища Ворона, тот покупал на базаре огниво и трут, а в корчме Теодульфа взял бочку соленого мяса.

– И что?

– Как что? – Ульва пожал плечами. – На болота они подались, вот что, тут и думать нечего!

– Но там их достанут воины.

– Ни в жизнь! Есть там одно местечко, у старого капища…

– И ты знаешь путь? – Друид не мигая уставился прямо в глаза Ульвы, и тот лишь кивнул, сглотнув набежавшую слюну. – Едем сегодня же. – Оглянувшись, вытащил из рукава монету. – Купишь лошадей и припасы. Остальное можешь оставить себе.

– Слушаюсь, господин, – помимо воли низко поклонился шулер. – Но…

– Что еще?

– Э… Господин, я думаю, было бы не худо нанять каких-нибудь воинов, парочку-другую головорезов, иначе как мы управимся с Вороном и Немым? Да и кто знает, сколько там их всего, на болотах? А у меня тут есть несколько человек на примете…

– Помолчи, – поморщился Форгайл, что-то прикидывая. Затем еще раз воззрился на Ульву. Смотрел какое-то время, не отрываясь, а затем удовлетворенно кивнул: – Так я и знал. Ты что-то утаил от меня. Что-то важное. Говори же!

И язык изумленного шулера повернулся вдруг, словно сам собою.

– Я знаю, где находится ярл, – тихо, почти по слогам, произнес Ульва. – Он на пристани, ждет отправления кнорра Седрика в Дуб-Линн. Ваш попутчик.

– Хм… Неплохо, – задумался друид. – Вот что, парень. Коли желаешь хорошо заработать, сделаешь, как я сказал. Наймешь сегодня же пару головорезов, о которых говорил. Пусть сделают так… – В нескольких словах Форгайл быстро обрисовал ситуацию и затем спокойно закончил: – Мы же с тобой сегодня же двинемся на болота.

– Одни? – в страхе воскликнул Ульва.

– Одни, – усмехнулся друид.

Ближе к вечеру ярл и его люди, поднявшись на борт кнорра, разместились в узкой каморке в корме. Можно было, конечно, разбить корабельный шатер прямо на палубе высокой надстройки, да только холодновато уже было в шатре темными осенними ночами, да и, главное, привлекал он излишнее внимание к его обитателям. Шатер – значит, знатные особы, всем любопытно. Нет шатра – плывут себе обычные пилигримы, люди, мягко сказать, не очень-то состоятельные, подстелили под голову соломы, да и спят себе в тесном закутке или, того хуже, в трюме. Туда, впрочем, шкипер как раз и хотел препроводить двух ирландских монахов – смуглолицего юношу и еще крепкого седобородого старца. Правда, те отказались – больно уж затхло пахло в утробе кнорра – и расположились на носовой палубе, подложив под головы мешки и укрывшись старым плащом.

– Ну вот мы почти и дома, – улыбнувшись, сказал отец Деклан.

нараспев начал читать он.

– Похоже, ты знаешь не только молитвы, святой отец, – устраиваясь поудобнее, пошутил Трэль.

– Да, я ведь вырос в дальнем монастыре Имбар Даллангайт, что затерян меж крутых скал Коннахта. – Отец Деклан мечтательно посмотрел в небо. – Мы изучали не только молитвы, но и песни наших певцов – филидов и бардов, и искусство хранителей законов брегонов, и греческий, и, само собою, латынь.

– Греческий? – оживился Трэль.

– Тот древний и звучный язык, на котором говорили эллины, на котором творил великий Гомер, писали Аристофан и Анаксагор. Ты не знаешь ничего этого, Никифор?

– К сожалению, нет, отче. – Юный вольноотпущенник с горечью покачал головой. – Ты же знаешь, я вырос рабом у норманнов… вы называете их финнгаллами.