Андрей Посняков - Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)

Хорошо хоть, голубки вовремя разлетелись. Свистом подозвав коня, Хельги вскочил в седло, помахал рукой девчонке. Та улыбнулась и, тронув поводья, на прощанье взмахнула платком. Разъехались, каждый в свою сторону. Хельги – направо, к кузнице, а дочь Торкеля-бонда – налево, к хутору Курид.

Выбравшийся из кустов, Дирмунд Заика тоскливо посмотрел вслед Сельме. Нагнулся вдруг, поднял упавший на землю платок – голубой, с золотистой вышивкой. Постоял задумчиво и вдруг нехорошо улыбнулся.

– Как придем, надо б сказать Сигурду про бродяг. – Подошел к нему Хрольв. – Вместе-то мы их быстро вытурим, а может, и убьем, если кому повезет.

– С-с-сказать Сигурду про бродяг? – В задумчивости повторил Дирмунд. – А з-зачем? – Он посмотрел на платок. – Пос-с-слушай-ка, Хрольв. Д-давай, сделаем так… Сними-ка со своей лошади к-к-колоколец, он у тебя все равно коровий… Теперь с-с-слушай дальше…

– Ну, я всегда говорил, что ты умный! – Выслушав предложение приятеля, заржал, словно конь Хрольв. – Вот уж никогда бы до такого не додумался. Башка у тебя соображает, Заика, точно быть тебе хевдингом! Если и не получится – вдруг к тому времени уйдут бродяги-то и ладно, а получится – так славно выйдет.

Ничего не ответил Заика, лишь слабо улыбнулся. Маленькие глазки его, блеклые, почти что бесцветные, отражали злобное торжество.

Хельги со все большим остервенением занимался у Велунда, осваивая тактику битв. Учился двуручному бою – когда нет щита, лишь два сверкающих клинка птицами летают в воздухе, учился уклонениям от ударов, прыжкам: «прыжку кота» – мягкому, с приземлением на цыпочки; «прыжку медведя» – такому, что сбивал противника с ног; «прыжку лосося», позволяющему пробиться кувырком через головы врагов. Учился метать секиру: страшной убойной силы оружие, действующее иной раз куда как похлеще меча! Не день и не два метал, пока не научился попадать в тонкий ствол ясеня двумя секирами сразу. Потом снова настала очередь меча – Велунд так и предупреждал: о мече забывать не следует, удобное оружие – всегда с собой, а ведь недаром говорится в сагах:

– Твой меч – пожалуй, лучший меч в здешних краях, Хельги. – Не хвастая, говорил Велунд. – Всегда помни об этом и знай – не стоит, как другие, бояться подставить лезвие под удар – выдержит. Это – выдержит. А ну, смотри!

Кузнец брал в обе руки по мечу и начинал вращать ими – сначала медленно, потом все быстрее, пока лезвия не сливались в два сверкающих круга.

– Пробуй!

Легко сказать!

Как ни бился Хельги – не получалось. Но он не сдавался, поднимал с земли выбитый Велундом меч, начинал снова и снова. И снова ничего…

– Дело не в мечах, дело в тебе. – Положив руку ему на плечо, улыбнулся кузнец. – Настройся на битву, слейся с железом, почувствуй его, словно бы это продолжение твоих рук. Давай же, смотри на клинок… ближе к глазам… и не моргай… Не о врагах думай – о холодном железе, о разящей стали, о благородстве кованого клинка. А теперь – пробуй!

Теперь стальные круги заиграли и в руках Хельги… И снова на миг послышался тот страшный грохот, скрежет и вой, что преследовал Хельги во снах, вернее, в том зыбком мареве между сном и реальностью.

Вскрикнув, Хельги выронил мечи, сжал ладонями уши… Затем успокоился, огляделся – не видел ли Велунд? Нет, похоже, не видел. Тем лучше. Подобрал клинки…

Он совсем не чувствовал усталости, лишь утром едва смог подняться. Болели не только кисти рук – все тело, словно и не тренировался он почти все время в беге с камнями и в прыжках меж деревьями.

– Что, тяжеловато? – Усмехнулся Велунд. – А ведь совсем скоро лагерь молодых воинов. Ты напрасно думаешь, что твои друзья-соперники спят и накапливают жир. Харальд Бочонок каждый день швыряет в воду огромные камни, все дальше и дальше, Ингви достиг большого искусства в метании дротиков, а Фриддлейв, говорят, совсем не дает себе покоя и уже превосходит их обоих. Помни, Хельги, во главе дружины может стать только лучший!

Хельги помнил…

Знал, все это: и бег с камнями, и прыжки, и вечный голод, и ноющая боль по утрам во всем теле – еще цветочки. Так, небольшая разминка…

Он вспомнил случайную встречу с Сельмой на дороге у Ерунд-озеро, та ехала к тетке на хутор. И смелая девчонка остановилась, заговорила с ним, не опасаясь злых чужих взглядов. Впрочем, никого вокруг не было, ни злых, ни добрых. Хельги не осмеливался спросить самого себя – любит ли он Сельму? Наверное, любит… Но любовь ли это, ведь он еще никогда никого не любил. Кто б объяснил…

Хельги усмехнулся. Еще бы знать наверняка, как относится к нему Сельма. Любит ли? Или это просто дружеское влечение? Ведь собирала же она цветы с Фриддлейвом, сыном Свейна Копителя Коров. Да, что там ни говори, а красив Фриддлейв – благородные черты лица, матово-белая кожа, волосы светлые, словно выбеленный на солнце лен. Повыше Хельги на полголовы, постарше на год. Храбр, отважен, щедр – нелегко будет одолеть такого. Что ж, тем приятнее будет состязание. Хельги знал одно – он обязательно должен быть первым во всем – иначе, что с него будет за предводитель-хевдинг?

А Сельма… Сельма… Вот не видал ее несколько дней – и все, кажется, и день померк, и солнце светит тускло, и вообще все не так, как должно быть.

Хельги обернулся на конюшню. Взять коня, помчаться… А что? Вот именно так и сделать!

Юноша отвязал каурого жеребца, ласково потрепал по холке, погладил – конь посмотрел на юношу умными большими глазами, ткнулся мордой в плечо, всхрапнул ласково.

И снова – только ветер в лицо, и ветки из-под копыт, и успеть уклониться бы – корявые еловые лапы. Как это здорово: нестись вперед на верном коне, подставляя лицо свежему ветру, эх, еще б верной дружины недоставало, да ведь скоро и будет она, дружина, обязательно будет, никуда не денется, ибо он, Хельги, сын Сигурда-ярла, станет первым среди лучших молодых воинов Бильрест-фьорда!

Пролетали мимо заснеженные луга, летом покрытые розовым клевером, фиолетовые горы, леса, с темными вкраплениями урочищ, вдалеке, за горами синела блестящая гладь моря.

Выехав на тропинку, ведущую к хутору Курид, Хельги придержал каурого: здесь они последний раз встречались с Сельмой, она еще хвасталась платком – девчонка, что поделать… Однако что это там голубеет? Уж не платок ли? И правда, платок. Голубой, с желтой вышивкой – Сельмин платок, чей же еще-то?

А что это за бурые пятна? Неужели – кровь? И в самом деле…

Хельги настороженно осмотрелся. Платок он поднял с самого края тропы, как раз там, где уходила в лес повертка, узкая, почти неприметная. А ну-ка… Проверить, догнать, узнать!