Андрей Посняков - Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)

– Вот эти две ладьи, у третьих мостков, явно стоят здесь долго, – кивнув на вмерзшие в лед корабли и придерживая коня, заметил Езекия. – Может, купите их? Наверняка не дорого запросят. А по весне – в путь.

– Нет, парень, – улыбнулся Хельги. – Некогда нам ждать до весны… Хотя, наверное, придется.

– Езекия дело говорит, – согласился Ирландец. – Я у купцов справлялся: весна здесь ранняя – спустимся на ладьях до Сурожского моря, затем через Корсунь, по морю, затем – в устье большой реки, там – волоком через пороги, ну, а дальше уже и Кенугард.

– Ладно. – Ярл согласно кивнул. – Сходим, поинтересуемся, чьи корабли и почему тут стоят? Может, и столкуемся, хотя бы до Сурожа. На большее вряд ли хватит заплатить…

– Заплатить? О чем ты, ярл? – рассмеялся Ирландец. – Или уже затупились наши мечи?

– Ярл прав, – недовольно прервал его Никифор. – Сначала посмотрим. А насчет денег… Езекия нам наверняка ссудит, когда расторгуется…. В счет печенежского долга. А, Езекия?

Приказчик замялся:

– Ну, если вы дадите мне письмо к этому вашему Радимиру…

– Будет тебе письмо, – успокоил ярл. – Интересно, где же искать наших давних «друзей»? – Он нехорошо ухмыльнулся. – А ведь мы их отыщем. Отыщем, несмотря ни на что…

«Друзья» отыскались сами. Едва поднялись на корабль и начали беседовать с кормщиком, как Хельги краем глаза заметил мелькнувшую на причале толстую фигуру Лейва Копытной Лужи. Тот свернул к воротам, подошел к коновязи, потянулся, зевнул…

– Договаривайтесь без меня, – сквозь зубы бросил ярл и, перепрыгнув через борт корабля, побежал по причалу, расталкивая проходивших мимо людей. А перед воротами, напротив пристани, шумел рынок – последний в этом сезоне. Продавцы лошадей, кочевники, торговцы сладостями и дичью, кого здесь только не было! Дорогое оружие, рыба, переливчатые разноцветные ткани, синие, зеленые, красные – от всего этого у Хельги зарябило в глазах, и он чуть было не потерял из виду Лейва. Хорошо, тот замешкался у коновязи.

Вот и верный конь из каравана Езекии. Ноги в стремена, стрелой в седло и – вперед быстрокрылой птицей! И только грязь из-под копыт, и в лицо – свежий ветер с Бузана. А впереди маячила спина врага. Копытная Лужа и не подозревал о преследовании. Странно, что с ним не было ни Хакона, ни Альва, ни Истомы. Ярл был хорошо осведомлен обо всех, благодаря незаметной, но такой нужной деятельности Ирландца, еще в Итиле завербовавшего в осведомители слугу с постоялого двора одноглазого Авраама, где какое-то время жила вся компания Лейва. Это ведь они оскопили, а затем убили, несчастных пленников, вырезав на спине у одного из них «кровавого орла», это ведь они похитили Халису, они чуть было не убили ту светловолосую девушку с глазами, как два василька… Ладиславу… Ладиславу… Ярл улыбнулся, вспомнив о ней, но вновь нахмурился: кто-то из людей Лейва – а, скорее всего, сам Копытная Лужа – зверски замучил Войшу, которому ярл был обязан своим освобождением со двора каган-бека Завулона, убитого впоследствии по приказу кагана. И это они, Лейвовы люди, причастны к исчезновению Снорри… да, да, к исчезновению, ярл не хотел верить, что Снорри погиб.

Так пусть же они теперь ответят за все!

Вот он, впереди, враг! Лейв Копытная Лужа. Вызвать его на честный бой? Или раздавить, как раздавливают омерзительного клопа или вошь? Там видно будет.

Осадив коня возле одного из глинобитных домов на окраине города, Лейв исчез внутри. Не раздумывая, Хельги спешился и, вытащив меч, бросился за ним…

Вот, вот сейчас и настанет для тебя, Лейв, миг расплаты! За все! За всех! За убитых юношей, за Войшу, за Ладиславу, Снорри…

– Иди же сюда, нидинг! – врываясь внутрь дома, громко закричал ярл… Лейва в доме не было. А позади громко хлопнула дверь… и противно лязгнул засов, быстро опущенный в петли.

– Вижу, что все получилось, как задумано, – на крыше дома довольно кивнул головой Истома Мозгляк, осторожно развязывая небольшой кожаный мешочек.

– Зря, – глядя на него, покачал головой Лейв. – Он же с мечом. Что ему эти змеи?

– Про то Хозяин знает лучше нас, – криво улыбнулся Истома.

В доме было тепло, даже жарко.

Очутившись в почти полной темноте, Хельги неожиданно расхохотался. Громко и весело, как хохочут, развеселившись, дети.

– Ну, я и дурень! – усевшись у потухшего очага, он хлопнул себя по голове. – Однако можно было увидеть, что Копытная Лужа уж слишком медленно затягивал подпругу, будто поджидал кого-то… Кого-то? Одного дурня по прозвищу Хельги-ярл. А ведь имеющий глаза увидел бы все. И неторопливость Лейва, и то, что уж больно вовремя он появился на причале, и мой гнев… наверное, все было просчитано. Да, не зря они похитили Снорри и расправились с несчастным Войшей. А я-то… Ладно. Попался. Что дальше?

Хельги подбежал к двери, навалился всем телом – нет, закрыто надежно. Окон здесь нет – свет проникает лишь через небольшое отверстие в крыше. Вон оно светлеет там, наверху. Только кошка, пожалуй, и пролезет. Но ведь можно его и расширить! На что верный меч? Хоть и не тот, выкованный когда-то колдуном-кузнецом Велундом, похуже, но тоже надежный, франкский…

Хельги остановился под дымоходом. И увидел, как, извиваясь, выпала оттуда черная шипящая лента. Затем другая… и еще, и еще, и еще… Кто-то мерзко захохотал на крыше, закрыв отверстие дымохода рогожей. Внутри дома воцарилась полная тьма. И в этой тьме что-то ползало, шипело, что-то скользкое, холодное мерзкое… Змеи! Хельги похолодел. Невидимые во тьме, опаснейшие, ядовитые гадины. Укусит какая-нибудь – и все. Нет, ярл вовсе не боялся смерти, просто очень не хотелось умирать, не выполнив главного – того, ради чего жил, ради чего пустился в эту далекую сторону, оставив в родном Халогаланде дом и любимую жену с маленькой дочерью. Доведется ли увидеться с ними? И – в случае его смерти – найдется ли кто-нибудь, кто встанет на пути Черного друида? Найдется ли? Сумеет ли остановить? Ведь Магн говорила: «Только ты можешь…»

Ощущая вокруг себя шевеление ядовитых тварей, Хельги мысленно возопил: «Умру ли?»

И услышал в голове громкий бой барабанов!

В маленьком норвежском городе, в частной клинике, выгнулся на койке русский музыкант Игорь Акимцев. Он не знал, что ответить… На ум приходили лишь строчки Пушкина, заученные когда-то в детстве.

«Как ныне сбирается Вещий Олег». Олег. Хельги… Так вот он кто! Да, вещий князь погибнет от укуса змеи, по крайней мере так у Пушкина… Но до этого он должен еще много чего совершить! Отмстить неразумным хазарам, прибить щит на воротах Царьграда… Значит, если и умрет от змеи, то лишь после того, как совершит все это… То есть – позже! Много, много, позже!

Позже! – Ярл усмехнулся во тьме. Спокойно положил рядом с собою бесполезный меч, чувствуя, как касается ладоней скользкая змеиная кожа. Кто он для этих змей? Не ярл, не повелитель. И, уж тем более, не пища. Да, похоже, вообще никто. И звать его для них никак. И если змеи не почувствуют исходящей от ярла угрозы, с чего бы им тогда тратить на него яд? А ведь эти змеи с ярлом почти что родственники, ведь в ранней юности Хельги прозвали не как-нибудь, а – Змеиный Язык… А в доме-то холодает! Ну, да… Вон, кто-то залез к нему на колени, видно, погреться. Ведет себя прилично, не шипит, не кусает. Свернулась калачиком и вроде как спит. Ну, спите, спите, родственнички. К утру, глядишь, и вымерзнете все.