Андрей Посняков - Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)

– Что-то не видать вокруг лихих людей, – глотнув воды из плетеной фляги, лениво заметил Лейв… И как накаркал!

Двое из скачущих впереди воинов остановились у неширокого ручья возле живописной дубовой рощи и, спешившись, принялись внимательно рассматривать что-то, время от времени тихо переговариваясь меж собой. Лейв и Истома переглянулись и пришпорили лошадей.

– Кто-то недавно останавливался здесь на ночлег, – обернулся к ним один из воинов – низкорослый темноглазый хазарин в короткой, местами проржавевшей кольчуге и с кривой саблей у пояса.

– Купцы? – переспросил Истома. – Такой же караван, как и наш?

Хазарин отрицательно мотнул головой. Купцы разбили бы много шатров, а таких следов нет, как нет и колеи от повозок. Лишь остатки кострищ в глубоких ямах.

– Нет, это не купцы. Воины. Идут налегке. Жгли костры в ямах – таились.

– Надо ждать засады! – выразил опасение Лейв.

– Нет. – Хазарский воин чуть улыбнулся. – Их добыча – не мы, а ромейские купцы, что будут переходить пороги. Хотя, конечно, беречься надо – никогда не знаешь, что может прийти в голову печенегам, а это, думаю, именно они.

– Печенеги? – удивился Истома. – Они уже забрались так далеко от своих веж?

– Они поставили свои вежи в здешних степях. И появляются здесь все чаще и чаще, – задумчиво ответил хазарин. – Похоже, скоро их станет здесь так много, что вряд ли этот путь будет безопасен.

Ничего не сказав, Истома и Лейв напились воды из ручья и отъехали прочь. Безопасность хазарской торговли их интересовала меньше всего… не считая данного конкретного случая, но тут уж речь шла об их жизнях, а потому наемники утроили бдительность. Мало ли…

– Я – не умею стрелять? – Раскрасневшаяся от гнева Ладислава выхватила лук из рук опешившего от подобного нахальства Ирландца. – Смотри же!

Просвистев, сорвавшаяся с тетивы стрела с черными перьями умчалась в небо. Миг – и пронзенный насквозь красавец коршун, сложив крылья, камнем полетел вниз.

– Видали? – Ладислава бросила лук на дно ладьи. В длинной зеленой тунике, схваченной в талии золоченым поясом, с распущенным по плечам золотом волос, она напоминала сейчас греческую богиню-охотницу. Ирландец уже давно пожалел, что затеял этот никчемный спор. Затеял, только для того, чтобы убить время.

– Но где ты…

– Хочешь спросить, где я этому научилась, уважаемый Хельги-ярл? – обернувшись к подошедшему Хельги, девушка дерзко окинула его холодным взглядом васильковых глаз. – Я ведь выросла в Ладоге, и мой батюшка, дядя и все мои братья считались охотниками не из последних.

Ладислава осеклась, заметив, что молодой варяг уже больше не смотрит на нее. Взгляд ярла был устремлен вдаль, туда, куда упал коршун.

– Думаю, ты зря привлекла внимание, Ладия, – покачал головой Хельги.

– Внимание? Кого? Тут по обоим берегам пустынная степь да кручи.

– Степь вовсе не такая пустынная, как тебе кажется, – мягко возразил ярл. – А падение сбитой птицы видно издалека.

Обидевшись, Ладислава резко повернулась и скрылась в шатре, разбитом для нее на корме плоскодонной ладьи ромейского купца Вассиана Фессалоника.

– Вряд ли здесь существует опасность для нашего каравана. – Покачал головой Ирландец. – Ведь все уже уплачено, и на мачтах судов – красные ленты.

– Так-то оно так. – Хельги потер виски. – Но все же следует быть осторожнее. Кто знает, сколько лихих людишек орудует в здешних местах? С одними купцы договорились, но, возможно, найдутся и другие.

Корабли Вассиана Фессалоника подходили к полосе днепровских порогов – самого опасного места на пути «из варяг в греки». Днепр делал здесь крутой изгиб к востоку, огибая скалистые отроги Авратынских возвышенностей; с ладей уже видны были высокие, громоздившиеся по берегам скалы, похожие на огромные зубы дракона, уже вздыбливались отвесными утесами берега, зажимая реку в узкое каменистое ложе, усеянное грядами острых камней, смертельно опасных для путешественников, уже все ближе становилось угрожающее рычание реки, стиснутой каменистыми лапами скал и все-таки вырывающейся на свободу дерзкой стремниной.

Не доходя до утесов, ладьи повернули к левому берегу. Там, прямо от речных камней, начинался волок. Перегрузив товары на носилки, караванщики подложили под ладьи деревянные катки и с уханьем принялись толкать корабли. Тяжело оказалось лишь тронуть их с места, а уж дальше, казалось, они ехали сами, недаром опытный Вассиан Фессалоник никогда не брал с собой тяжелые килевые суда, которые еще можно было бы попытаться провести меж порогов, спускаясь по реке вниз, но вот подняться вверх – никакой возможности не было. Между тем, дело спорилось – уже большая часть судов прокатила по суше порогов пять, и впереди голубела спокойная кромка воды, светлая и широкая, и совсем немного осталось, чтобы измученные от тяжелой работы люди, почувствовав облегчение, с хохотом и радостными воплями спустили бы суда обратно в реку. Совсем немного осталось. Вассиан Фессалоник уже улыбался, подмигивая идущему рядом ярлу, – вон там, рядом, Днепр, спокойный, прямой и широкий, и ладьи почти что здесь, ну, почти все уже, и надо лишь сделать последнее усилие. Хельги тоже улыбался, утирая выступивший на висках пот – было жарко, и солнце палило немилосердно. Рядом, пристально вглядываясь в отроги, в развевающемся зеленом плаще, шагал Конхобар Ирландец, за ним – Никифор и Ладислава.

– Ну, все! – остановившись у самого спуска, купец оглянулся и весело подмигнул.

– Нет, похоже, все еще только начинается! – резко отпрыгнул в сторону Ирландец, вытаскивая меч. То же самое, без всяких раздумий повторил и Хельги, проследив лишь, чтобы не мешкали Никифор с Ладиславой.

Потом уже посмотрел направо, в ту сторону, куда с напряжением всматривался Конхобар. Там гарцевали с десяток всадников с короткими копьями, украшенными синими бунчуками. Еще столько же, словно вынырнув из воды, внезапно появилось впереди. И человек пять – сзади.

А купеческий староста Вассиан Фессалоник, словно никаких воинов вокруг и не было, лишь с усмешкой махнул рукой Хельги, мол, никакой опасности нет, за все заплачено, оглянулся на мачты с красными лентами на верхушках и приветственно помахал рукой всадникам.

Вжжик!

Пущенная стрела пробила ему руку, и капли крови упали на каменистую землю. Кто-то закричал…

– Я возьму предводителя, вы с Никифором и Ладиславой – тех, что у воды, – обернувшись к Ирландцу, сказал Хельги и змеей исчез меж камнями. Ловко пробрался между скал, перепрыгнул расщелину, зацепился руками за каменистые выступы, подтянулся и осторожно выглянул из-за скалы. Теперь всадники оказались перед ярлом, как на ладони. Слева, похоже, их главный – в блестящем остроконечном шлеме, украшенном лошадиными хвостами, спускавшимися до самых плеч, в синем плаще, накинутом поверх кольчуги, с мечом. Его нужно уложить стрелой, без шума, с первого выстрела, затем – того, что рядом, потом перепрыгнуть на следующую скалу и, когда остальные будут окружать расщелину, зайти им с тыла. Придуманный Хельги план имел все шансы на успех. В нем был лишь один недостаток – викинги никогда не нападали исподтишка. Истинный норманн выпрыгнул бы сейчас из-за скалы, брызгая слюной и вращая мечом, налетел бы коршуном и, несомненно, сразил бы троих врагов, больше бы просто не успел, поскольку и сам пал бы, пораженный стрелами в спину. Это была бы вполне достойная викинга гибель, и валькирии, девы Одина, унесли бы душу погибшего героя в Валгаллу. Только вот Хельги-ярл туда пока не очень торопился, хватало и на земле дел. Потому и действовал он не как викинг и даже не как печенег, вообще не так, как действовал бы человек этого времени, а вполне расчетливо и цинично, без всякой оглядки на благородство, то есть как человек эпохи атомных взрывов и покорения Марса. Спокойно укрылся за камнем, приготовив путь к отступлению, вытащил и положил перед собою несколько стрел, чтоб потом не шарить зря по колчану, тратя драгоценное время. Наложил одну из стрел на тетиву, натянул, прицелился… Ага, вот она, под шлемом, за лошадиными хвостами, незащищенная шея предводителя шайки. Не задержат ли хвосты стрелу? Могут. Тогда пусть разбойник обернется. Хотя бы на шум падающего камня… Ярл ногой столкнул с кручи валуны, и те с шумом покатились вниз, на дно расщелины. Лиходей обернулся…