Константин Калбазов - Рубикон. Дважды в одну реку

В его отряде также было трое вождей. Но тут все гораздо проще. Дмитрий является верховным вождем по воле великого духа. Так что оспаривать его право на командование дураков найтись не должно. Именно по этой причине из девяти бойцов его первоначального отряда шестеро сейчас с Отаром.

Еще двое, давние товарищи Тынк и Грот, с явной неохотой остались на заставе у Байкала. Там сейчас находятся сорок четыре бойца, которых в хвост и гриву гоняют их инструктора. Можно себе представить, как им сейчас достается от разочарованных решением вождя наставников. Заставой командует Рохт, которому ввиду увечья такой поход не по плечу.

А вот Торк, сын Вейна, сейчас рядом с Дмитрием. Старик настоял на том, чтобы Соловьев держал мужчину подле себя. Торк пользовался среди сауни уважением, которое выше авторитета Дмитрия. Поэтому шаман решил, что было бы нелишним, если бы тот начал учиться подчиняться верховному вождю, подружился с ним, а в будущем стал ему опорой. Вейн все чаще задумывался об уходе из этого мира, и Дмитрию не нравились подобные настроения. Но с этим ничего не поделаешь, старик и без того прожил куда больше местных долгожителей.

Уже совсем рассвело. Землю еще не заливает солнечный свет, но предрассветные сумерки окончательно истаяли, уступив место утру. Стойбище расположилось подковой с открытой стороной в восточной части, на берегу полноводного ручья, который смело можно было бы назвать и речкой. Поток вполне подходил и использовался для путешествий на пирогах. Но назвать его рекой у Дмитрия язык не поворачивался. Глубина в среднем около метра, но ширина потока едва метров пять в самом широком месте. И где только успевал так напитаться водой, если учесть тот факт, что от возвышенности, служащей водоразделом, они находятся всего в нескольких километрах. А еще вода холодная и прозрачная, а ведь середина лета. Нет, тут явно постаралось множество ключей.

По двум сторонам от стойбища на возвышенностях видны сторожа. Лагерь начинает просыпаться. Между рулами появляются первые женщины. Они всегда просыпаются раньше мужчин, но и их пока не особо много. Впрочем, чему удивляться, если забот у них совсем мало ввиду скудости быта.

Вот если бы у них была скотина, которая дисциплинирует похлеще армейских уставов и не терпит халатности! Попробуй вовремя не выдои корову, так она такой ор поднимет, что разбудит самую нерадивую хозяйку. Кстати, и соседей тоже.

В Новом это уже проявляется. Хотя дойных коров зобов только две, женщины и подростки, смотрящие за ними и за молодняком, уже выработали рефлекс подниматься в одно и то же время. Ничего не поделаешь. Скотина, конечно, приносит пользу людям, но только в случае надлежащего ухода за ней. А сауни заботятся как следует. Признаться, Дмитрий никогда еще не видел столь гладких и ухоженных животных, да еще и без зерна в рационе. Все же отношение местных к животным как к братьям меньшим (именно так и никак иначе) способствует неподдельной заботе об угодивших в неволю.

Отряд прячется в высокой траве, не дальше сотни шагов от крайних рулов и все еще остается незамеченным. Все же хорошо, что у местных нет прирученных собак. Эти прирожденные сторожа сделали бы подобное нападение просто невозможным. В этом случае пришлось бы атаковать ночью, да и то четвероногие помощники непременно известили бы своих хозяев о грозящей опасности. А что, тут заборов нет и собачки вполне себе шастали бы по окрестностям.

Он назначил атаку на утро с определенным умыслом. Нужно постараться максимально снизить случайные потери среди детей и женщин. Насчет стариков он особых распоряжений не давал, так как они тоже рассматривались как потенциальный противник. Каких бы преклонных лет ни был мужчина, он всегда встанет на защиту своего рода, причем одним из первых. Недостаток телесной мощи он вполне компенсирует силой духа.

И потом, для задуманного нужен свет.

Есть! Над урезом холмов показался край алого диска. Пора. Дмитрий мысленно воззвал к Богу, все же страшно идти в бой, и ничего с этим не поделаешь. Страшно не только погибнуть, но и убивать. Казалось бы, сколько уже крови на его руках, но каждый раз перед очередной схваткой по его телу пробегал озноб отвращения к самому себе. Если ты не испытываешь ничего, когда убиваешь себе подобных, значит, ты себя уже потерял. Нет, в бою никаких сомнений, но перед тем как начать…

– Первый десяток, встать!

По этой команде восемь бойцов поднялись во весь рост и, уже не скрываясь, воздели вверх руки с оружием.

– Ийях-ха!!!

В стойбище тут же начинается суматоха. Слышатся крики. Женщины, покинувшие свои жилища, поспешили вернуться обратно. Пологи отбрасываются в сторону, и из рулов выбегают охотники, хватая свое оружие, находящееся справа от входа. Перед многими имеются шесты, на которых видны насаженные черепа и большинство из них свежие. Значит, местные мужчины хорошо повеселились при избиении сауни. Этим трофеям больше неоткуда взяться.

Как только сауни поднялись, черепа стали видны им особенно хорошо. Дмитрий услышал, как бойцы зарычали, наливаясь злобой. Если первый их клич был полон задора, то теперь в нем сквозит ненависть и желание поквитаться с теми, кто выставил свои трофеи на всеобщее обозрение.

– Стоять! Кто нарушит приказ, того я сам убью!

Совсем не лишнее предупреждение. На правом фланге кто-то уже сделал первый шаг по направлению к стойбищу. Слева двое попытались дернуться, чтобы подняться во весь рост. Но их время еще не пришло. Окрик действует отрезвляюще.

Все же спасибо Тынку и Гроту. Парни постарались на славу, отбирая людей для этого дела. Отряд оттого и малочислен, что здесь собрались самые управляемые. Все, кто не дружит с головой, сейчас на заставе, где наставники планомерно выбивают из них дурь.

Тем временем охотники магаков с оружием наперевес выбегают на северную окраину стойбища, где замечены незваные гости. Но враг вроде не рвется в атаку, а потому и охотники не спешат, сбиваясь в одну кучу и оглашая окрестности воинственными криками.

Вообще-то глупость. Сейчас самое лучшее, что они могут сделать, – это занять позиции за рулами. Это позволит иметь хоть какое-то прикрытие от арбалетных болтов. Противостоять его бойцам среди жилищ тоже куда проще, чем в открытом поле. Но нежелание пускать к своим семьям врагов, а также то, что они видят только восемь человек, уверяет вождя в правильности принятого им решения.

Что ж, его понять можно. Опыта ведения подобных схваток у него нет. Это на руку сауни. Потом-то все изменится, и, возможно, очень скоро, но пока нужно в полной мере использовать открывающиеся возможности.

– Магаки, мы не хотим никого убивать! Отдайте нам наших детей, и мы уйдем!