Владимир Поселягин - Мальчик из будущего

– Так что, Муслим Магометович, договорились? – спросил я.

– Беру, – решительно рубанул тот рукой, а его администратор кивнул, он был согласен.

– Регистрация, – напомнил я. – Если поторопиться, можно успеть сегодня. Но в принципе и до завтра подождёт.

– Завтра мы заняты, дядя Адик с тобой прокатится и поможет всё сделать. Тебя это устроит?

– Конечно, – довольно кивнул я.

Мне даже не пришлось просить лично певца съездить со мной, не та фигура, а вот его люди – это вполне реально, на такой результат я и рассчитывал. Дядя Адик, которого назначили моим сопровождающим, уже было встал, но у певца это было не всё ко мне.

– Максим, обещай, что после регистрации сразу вернёшься в детдом.

– Ну-у-у… – заныл я, так как до конца лета никак не желал возвращаться.

– Обещай, – уже твёрже попросил тот.

– Да я только попробовал, губы смочил, а вы меня обратно гоните, – весь сгорбился я от расстройства, но жалость ни у кого из присутствующих ко мне так и не проснулась, после чего махнул рукой. – Ладно, вернусь.

– Сразу после регистрации.

– Умеете вы с детьми обращаться. Ладно, сразу после регистрации вернусь.

– Ну и хорошо, – неожиданно широко улыбнулся тот. – Где твой дом, я запомнил, найду. А дядя Адик тебя на поезд потом посадит и сообщит в детдом, что ты найден, чтобы встретили… Ты что-то сказать хочешь?

– Матерное пойдёт? Больше ничего другого на языке не вертится, а вслух сказать не могу, не так воспитан.

Мой пассаж вызвал смех присутствующих, а певец только улыбнулся:

– Максим, ты сам должен понимать, что находишься в том возрасте, когда за тобой глаз да глаз нужен.

– Понимаю, – вздохнул я.

Вернув гитару и прихватив тетрадь, я последовал за администратором музыкальной группы, то есть музыкального сопровождения певца. Задерживаться мы не стали. Сразу спустившись, прошли к стоянке машин. У администратора оказалась люфтовая, явно сделанная на заказ красно-белая «двадцать первая» «Волга». До Краснодара мы даже не заметили, как доехали, болтали всю дорогу. Очень живым в общении оказался дядя Адик, а в номере сидел букой. На дорогу ушло почти четыре часа, да и то потому, что сильно торопились. Дорога наполовину грунтовой была, убитой, где чуть не шагом плелись, но всё равно скорость поразила. Быстро доехали.

– Надо бы спросить, куда ехать, – осмотревшись, предложил я на въезде в город.

– Обижаешь, мне по работе положено знать адрес такой организации. Тем более я тут уже несколько раз был.

Это действительно оказалось так. Не плутая, мы доехали до нужного здания и, оставив машину, прошли в него. Время было пятый час. На регистрацию у меня ушёл почти час. Когда мы отъехали, я попросил найти какую-нибудь закусочную, пояснив, что не обедал сегодня, да что уж говорить, и не завтракал.

Заехали в общепитовскую столовую и спокойно поели, плотно так. Мне даже очень понравилось, особенно гуляш из говядины. Уф, наконец-то наелся. Поехали обратно, и на выезде из города я спросил:

– Дядь Адик. Скажите, а разрешение на исполнение песен Муслиму Магометовичу лучше через нотариуса оформлять или так можно написать?

– Хочешь бумагой подтвердить?

– Ну, знаете, слова это слова, а вдруг какой певец начнёт их исполнять не спросив моего разрешения или Муслима Магометовича? А у вас будет бумага, только вы можете это исполнять, мол, ша с нашего поля, это не твоё.

– Насколько я в курсе, с тобой должен быть опекун, в данном случае представитель детского дома. Юридически, только так можно подписывать у нотариуса такие соглашения, а вот обычную расписку можно написать и так. Хотя юридической силы иметь она не будет.

– Жаль, с нотариусом надёжнее.

– Это точно. Кстати, завтра же и отправим тебя в Москву из Адлера. Вещи у тебя есть?

– А как же, даже палатка имеется. Польская четырёхместная с тентом в комплекте. Дикарём живу в лагере автолюбителей.

– Надо бы прямо сейчас, пока не стемнело, съездить и забрать. А переночевать и у нас сможешь, номеров хватает, поселим с кем-нибудь.

– О, с дивчиной какой-нибудь, – тут же оживился я. – Тогда я согласен.

– Мал ещё с дивчинами общаться.

– Я в самом рассвете сил.

– Ну-ну, юморист. Дорогу до лагеря покажешь?

– Покажу. Вот только я хотел с одним интересным человеком пообщаться, сегодня встретились, да, видно, не судьба. Да и вечер уже, не успеем.

– Хороший?

– Похоже, да. Негатива от него я не заметил.

– Какое интересное выражение, надо запомнить. А кто он?

– Братский, боксёр.

– Да ладно?! Сам Олег Братский? – удивлённо посмотрел тот на меня. – А я ведь все его бои видел… Заедем обязательно.

– Если успеем, то я только за, сами знаете.

– В гостиницу заезжать не будем, сразу к Олегу Игоревичу поедем.

– И в лагерь.

– Ну и в лагерь тоже, – отмахнулся тот. Было видно, что мои вещи его стали волновать меньше всего.

– А что этот боксёр так известен? Что-то я о нём не слышал.

– Мастер спорта, золотая олимпийская медаль. Его необычная техника боя привлекла многих. Жаль, он ещё молодым на преподавательскую работу ушёл…

Дядя Адик до самых окраин Сочи описывал, как бывал на боях Братского и видел его живьём, он из-за него и боксом в тридцать лет занялся, два года в секцию ходил. Но я думал не об этом. Когда я сам ходил в секцию, мы обсуждали многих известных боксёров, но Братского там точно не было. Это меня и насторожило. Я тут уже два месяца, ну почти, но ни одного сигнала о том, что нахожусь не в своём прошлом, не было. Да и не так и хорошо я знал советские времена, но о Братском ничего не слышал. Параллельный мир? Или всё же его методика не включена в учебную программу. Не знаю. Сто миллионов хотя бы за Интернет.

Когда мы въехали на окраину раскинувшегося на побережье города, водитель вдруг упомянул, что Братский сейчас не в фаворе в Спорткомитете, его задвигают на последние роли, хотя учеников набрать дали. Это немного прояснило обстановку, правда, всё равно вычёркивать спортсмена из списков олимпийских чемпионов слишком даже для наших. Может, действительно, просто убрали из учебной программы и нам о нём не сообщалось? Блин, вот теперь и гадай, моё прошлое или нет.

Добравшись до Адлера, мы сначала всё же проехали в лагерь автодикарей. Успели до темноты, хотя был поздний вечер и солнце скоро коснётся горизонта. В лагере я собрал вещи и удачно толкнул свою палатку новичкам, и по приличной цене, хотя её и не задирал. Закинув рюкзак на заднее сиденье «Волги», попрощался со старожилами, с которыми знаком с первого дня, и мы поехали к Братскому. Вот тут не повезло, на фазенде было пусто, пребывая в разочаровании, мы поехали в Сочи.

Именно в Сочи меня и ждала неприятная новость в серой юбке. Именно так. Оказалось, помощник дяди Адика, пока мы ездили в Краснодар, через гостиничного администратора успел найти номер нашего детдома, созвониться, прояснить ситуацию насчёт меня и дал адрес, где меня найти. Те, пока мы были в Краснодаре, связались с местными службами, и когда мы вернулись в гостиницу, меня взяли под тёплые рученьки. Причём, особо не слушая возражений, сразу увели. Причина такой торопливости стала понятна: когда мы на автобусе доехали до железнодорожного вокзала, у нас были билеты на поезд, который отходил в полночь. Едва успели. Билеты были на плацкарт, сопровождающая – сорокалетняя неопрятная женщина – мне не особо понравилась, слишком грубо себя вела, постоянно меня одёргивая. Поэтому я больше молчал и смотрел в окно, наблюдая уплывающий пейзаж. И чёрт меня дёрнул связаться с певцом? Сейчас бы проблем не знал. Я реально сожалел о своей идее и клял свою удачу за то, что удалось с ним встретиться и подарить пять песен. Кстати, никаких расписок я так и не получил, отдал текст и ноты – и всё. Интересно, как он без моей помощи будет осваивать эти песни? Это сколько нужно тренировок и репетиций провести, чтобы добиться нормального звучания, а я помог бы, проиграв мелодию раз пять, добиться отличного звучания. В общем, сэкономил бы время музыкантам. Но тут они сами поторопились от меня избавиться. Даже немного было обидно.