Василий Сахаров - Большой погром

Мы разговаривали долго, нам было что обсудить. А на следующий день, отпустив почти всех местных воинов, которые решили вернуться в свои поселения, а значит, подчиниться Яксе и германцам, витязь Сивер примкнул к орде, и она продолжила марш на север.

Гаволяне и шпреване нам не помогали, они прятались в лесах, и в деревнях оставались одни старики. Отныне эта земля для нас потеряна. Возможно, найдётся вождь, который поднимется против католиков и позовёт венедов на помощь, но это вряд ли. Якса и прикормленные германцами старейшины этого не допустят. А раз так, то и отношение к местным жителям соответствующее.

Я отдал приказ прочесать леса и отловить побольше людей. Воины Сивера, вароги, поляки и варяги сделали что велено. Людоловами они были опытными и за трое суток отловили полторы тысячи гаволян и шпреван, которых я решил увести в пределы Венедского союза, а затем переправить в Рарог. Кто постарше, позже отправится обживать колонии, северные или заокеанские, а молодёжь пойдёт в лагеря варогов и, возможно, через несколько лет встретится в бою со своими родственниками.

В большом шатре, который стоял в дубовой роще невдалеке от морского берега, находились два человека. Они сидели в удобных креслах один напротив другого, разделённые походным столиком, и вели неспешную беседу. Первый, император Священной Римской империи, держал в правой руке кубок с вином. Второй, кардинал Николас Брейкспир, – кружку с прохладным квасом, варварским напитком, который пришёлся ему по вкусу.

– Значит, папа римский в очередной раз заболел? – спросил император, покосившись на кардинала.

– Да. – Николас Брейкспир слегка прикрыл глаза. – Ему стало легче. Но лишь на время. Он снова в постели, и врачи разводят руками. Вряд ли он уже поднимется, и думаю, через несколько месяцев душа Евгения Третьего отправится в рай.

– Печально. Однако всё в руках Божьих, мы не в состоянии ничего изменить. И насколько я понимаю, вы посетили меня не просто так?

– Верно, ваше величество. Вы человек прямой. Я понял это сразу, как только мы познакомились. Поэтому ходить вокруг да около не стану. Мне нужна ваша помощь.

Император усмехнулся краешком губ:

– Вы хотите стать следующим папой римским?

– Не хочу, но должен. – Кардинал горделиво вздёрнул острый подбородок. – Это тяжёлая ноша, и мне кажется, что я не достоин быть главой церкви, но такова воля Евгения Третьего. – Священнослужитель запустил руку под своё одеяние, вынул свиток и протянул его Фридриху.

– Что это? – Император посмотрел на свиток, но брать его не торопился.

– Письмо Евгения Третьего. Последнее, если Бог не смилостивится и не даст ему избавление от болезней.

Фридрих взял свиток, повертел его в руках и положил на столик. Снова посмотрел на кардинала и поинтересовался:

– Что в послании святого отца?

– Его наставления и последняя воля. В нём он просит ваше величество не останавливаться на полпути и довести Крестовый поход до конца. В конце просьба оказать мне поддержку.

– Подозреваю, римские кардиналы об этом письме ничего не знают?

– Для них приготовлено другое послание. Но отцы церкви к нему не прислушаются. Они обленились и погрязли в грехах. Несмотря на все усилия, Евгению Третьему не удалось победить ересь Арнольда Брешианского и навести в церкви порядок. Он сам это признаёт и очень переживает по этому поводу.

– Ну и чего же вы хотите от меня, ваше преосвященство? В чём именно должна выражаться моя поддержка?

– Мой главный конкурент – Коррадо делла Субарра, старейший иерарх церкви и декан коллегии кардиналов. Его поддерживают все итальянские кардиналы и римская знать. Но если ваше величество покажет, что он стоит за моей спиной, у меня появится реальный шанс занять место Евгения Третьего.

Прежде чем дать ответ, император задумался. Евгений Третий помог ему возвыситься и стать самым могущественным человеком Европы – это правда. Правой рукой папы римского в последние годы был именно Николас Брейкспир – это тоже правда. И если англичанин станет следующим главой католической церкви, империя и Фридрих от этого только выиграют. Следовательно, нужно поддержать Николаса Брейкспира и выполнить волю находящегося при смерти Евгения Третьего. Всё предельно просто и понятно.

– Будьте уверены, ваше преосвященство, – император кивнул, – я на вашей стороне и помогу вам. Имперский знаменосец граф Оттон Виттельсбах получит соответствующее указание, и вы сможете обращаться к нему. Нужны воины или деньги – не стесняйтесь. Понадобится компромат на кого-то из кардиналов или епископов – снова к нему.

– Благодарю, ваше величество. – Кардинал тоже кивнул. – Вы об этом не пожалеете, и я был уверен, что мы найдём общий язык, как это уже случалось раньше.

– Это мой долг, и я помню, благодаря кому стал государем Священной Римской империи. В конце концов, у нас одна цель. Хотя идём мы к ней разными путями, ибо вы – человек божий, а я – мирской.

Обсудив ряд вопросов, которые касались избрания Брейкспира главой католической церкви, собеседники замолчали. Каждый думал о своём, и первым тишину нарушил император.

– Ваше преосвященство, у меня к вам тоже имеется просьба.

– Буду рад помочь.

– У меня возникли разногласия с супругой, которая была мне навязана. Алиенора не хранила супружескую верность, и я был вынужден умерить её похоть, отправив в отдалённый замок, откуда она сбежала. Вы слышали об этом?

– Разумеется, ваше величество, и святая церковь знает, где она сейчас находится.

– Мне это тоже известно. – Поставив на стол пустой кубок, император огладил рыжую бороду. – Она нашла защиту у своего прежнего мужа. Людовик приютил её, и есть подозрение, что это его люди напали на замок Трифельс и помогли Алиеноре сбежать. Тем самым моя неверная супруга и французский король помогают язычникам, ибо императрица рассылает из Парижа гонцов, которые призывают её вассалов не подчиняться мне и отговаривают от участия в Крестовом походе. А Людовик, этот жалкий фигляр, отказывается от своих слов. Зимой он обещал, что, если понадобится, по первому моему требованию даст воинов для участия в войне против венедов. Но прошло полгода, и сейчас он вспоминает пиратов, которые грабят приморские городки. Людовик утверждает, что из-за них не может покинуть родину, и шлёт мне «наилучшие пожелания». А что мне до его пожеланий? Воины нужны, а не пустые слова. Разве я не прав, ваше преосвященство?

– Конечно же вы правы, ваше величество. Но…

– Что «но»? – поторопил его император.

– Надо отметить, что вы сами виноваты. Мы настаивали на том, чтобы французы сразу отправились в Крестовый поход, в едином войске. Однако вы решили не делиться славой и посчитали, что Людовик вам помешает. А теперь упрекаете его в бездействии. Но ведь он поступает так, как поступил бы на его месте любой король. Наученный горьким опытом, Людовик желает усилиться за счёт соседей и вассалов, которые теряют воинов на севере, и можно его понять. Да и с Алиенорой вы поспешили. Она изменяла вам – это бесспорно. Однако она принесла богатое приданое и родила вам сына. Можно было немного потерпеть и дать супруге толику свободы…