Вячеслав Коротин - «Флоту – побеждать!»

Глаза вверх, глаза и легкий разворот головы в сторону Великого Князя, и все стало ясно: Кирилл Владимирович прислал приглашение на нынешний вечер старшему офицеру «Аскольда», а проигнорировать таковое от члена императорской фамилии не решились.

Ладно, «Аскольд» действительно пока небоеспособен, не стоит по такому поводу устраивать разборки со своим начальником военно-морского отдела штаба. Даст бог – в ближайшем будущем из Петербурга пришлют награды за последние сражения, получит Кирилл свой крест, а потом сам с радостью смотается из Артура. Чтобы от него избавиться, стоит даже придумать какое-нибудь «архиважное» задание и рискнуть даже тем же самым «Аскольдом» для перемещения подальше от Порт-Артура туловища представителя Дома Романовых. И братца его соответственно…

Тем временем уже стали разносить суп, и, чтобы как-то заполнить данную паузу, хор матросов исполнил пару песен.

Отзвучало еще несколько тостов, а после, пока ожидалась подача основного блюда, Макаров молча кивнул своему флаг-офицеру лейтенанту Азарьеву. Тот сразу сообразил, чего от него хочет командующий, и направился к роялю.

Пушки – это, конечно, важно, узлы – тем более, но служат и воюют на кораблях все-таки люди. И этот фактор со счетов сбрасывать категорически не стоило…

Флоту, в первую очередь Тихоокеанскому флоту, требовался марш. Хороший такой марш, сильный. Изначально Степан хотел «ограбить» самого Агапкина и на семь лет раньше озвучить великолепный и бесподобный марш «Прощание славянки» – не поднялась рука. Перебирая в памяти что-то подходящее из своего времени, все-таки решил остановиться на песне Александра Маршала из сериала «Истребители» и переделать ее на морскую тематику. Поэтом Марков был тем еще, но худо-бедно элементарными приемами владел, на офицерских капустниках зачастую весьма удачно перепевал различные шлягеры на требующуюся тему…

Посидев пару часиков в один из относительно свободных вечеров, набросал текст, вызвал лейтенанта Азарьева, наиграл ему мелодию, показал стихи и попросил подготовить песню в ближайшее время. Под строжайшим секретом, разумеется.

Ну что же – оставалось посмотреть, какое впечатление все это произведет на присутствующих.

Прозвучали первые аккорды, и всем присутствующим звуки дали понять, что исполняться будет отнюдь не романс «Грезы любви» или нечто подобное.

Нам выпало с тобой служить на флоте И защищать морские рубежи. Вы там себе на берегу живете, Но нам не по душе такая жизнь.

Опасна служба эта, мы не спорим: Вчера друзья наперекор судьбе Ушли с врагом сражаться в это море, И море их оставило себе.

В зале стояла полная тишина. Нет-нет – рояль гремел, молодой лейтенант пел во весь голос, но даже эти весьма нетихие звуки общую тишину только подчеркивали.

Случиться может не дожить до завтра, Но больше жизни честь нам дорога. И Тихоокеанская эскадра Выходит в море, чтобы бить врага.

В бою не раз с японцами поспорим. И верим, что Победа впереди! Здесь русский флаг и это наше море!! Мы никому его не отдадим!!!

Придет Победа все равно, А нынче спорим мы с волной, Никто не знает, что ждет нас впереди Случится то, что суждено, Но мы уверены в одном: Наше море, наше море мы никому не отдадим!!!

Слушая, Степан и сам чувствовал многочисленные шероховатости в тексте, но ничего – в кают-компаниях кораблей офицеры, можно надеяться, доведут текст до ума. Главное, что зацепило. А глядя на лица присутствующих, в этом сомневаться не приходилось.

Лейтенант замолчал, от рояля еще доносилось утихающее гудение потревоженных последними струн… Раздались первые хлопки, очень быстро перерастающие во все более и более бурные аплодисменты. Некоторые из аплодирующих вставали.

Раскрасневшийся и смущенный столь горячим приемом песни Азарьев поспешил раскланяться и вернуться на свое место.

Зал порт-артурского Морского Собрания еще никогда не собирал такого количества офицеров. Становилось душновато – среднестатистический человек излучает в окружающее пространство приблизительно девяносто-сто ватт в час. А тут собралось более двухсот. Причем едящих, выпивающих и, извините, потеющих. Не рассчитано было помещение на такой «калорифер» майским вечером.

Да и сколько можно есть? Пора было и передохнуть перед основным блюдом, сделать, так сказать, «курительную паузу»…

В прошлой своей жизни Степан смолил здорово. Как и каждый курильщик, понимал, что это вредно, неоднократно пытался бросать, но каждый раз чистый воздух просто жег легкие, и они требовали нового слоя дегтя на свои альвеолы. Рекордом терпения этих мук были три месяца позапрошлого лета. Не сдюжил. Ведь знал же: стоит сорваться на первую сигарету, и результатом будут дикое сердцебиение, тупое головокружение и презрение к себе за то, что не сдержался… И никакого удовольствия… А вот поди ж ты!..

А попав в тело Макарова, никаких физических мучений не испытывал. Мозг понимал, что этого не надо, а организм не испытывал никакого дискомфорта.

Морское Собрание Порт-Артура не отличалось «многоэтажностью» – балкона не имелось, но для «ВИП-персон» отдельная «курилка» на свежем воздухе имелась. Вместе с Макаровым в палисадник с живой изгородью проследовали его начальник штаба Лощинский и генералы: Стессель, Белый и Кондратенко.

Адмиралы немедленно задымили сигарами, Кондратенко закурил папиросу, повисла пятнадцатисекундная пауза…

– Анатолий Михайлович… – начал Степан.

– Фррыххх, – немедленно ответило пространство…

– Блямш-блямш-блямш! – отозвалось окно Морского Собрания, рассыпаясь осколками.

Еще секунда-полторы, и послышался треск ружейного выстрела.

– Охнихерасебеблин! – после некоторой послеохреневательной паузы сработали мозги командующего флотом. – Быстро япошата сообразили!

Это вам не в лучших традициях российских борцов с «проклятым царским режимом» бомбами швыряться да в упор из револьвера палить. Это прыжок на полвека вперед, к убийству Кеннеди, где Освальд шмальнул издалека… Правда, у него «оптика» имелась, но здесь и сейчас таковая не требовалась – судя по времени, которое затратил звук выстрела, чтобы достигнуть барабанных перепонок адмиралов и генералов, вышедших на перекур, стреляли метров с трехсот, а то и меньше, но все равно это не дистанция уверенного поражения даже для очень хорошего стрелка.

– Что это, господа? – подал после полусекундной паузы голос Стессель.

– Немедленно всем внутрь! – рявкнул Степан. – Разойтись как можно дальше друг от друга, на одном месте не стоять, и как можно скорее внутрь здания!

Решительный тон Макарова, кажется, произвел должное воздействие на присутствующих: первыми шмыгнули в дверь те, кто ближе к ней находился, – Лощинский и Кондратенко, потом «просочились» под прикрытие толстых стен сам Макаров и Никитин, Стессель, Молас и Белый. Второго выстрела не последовало.