Михаил Баковец - Улей. Игра в кошки-мышки

Получилось всё у меня, как в том анекдоте: хотел как лучше, а вышло, как всегда. Работа у меня не самая авторитетная — водитель «газельки» в мебельном магазине. Вдвоём с грузчиком (правда, я и сам подвизаюсь на той же стези, причём платят только «шоферские», но что делать — кризис, мать его, работы толком не найти) катаемся по городу и области, забираясь, подчас, в такие дали, куда и дорог-то толком нет.

Вот и сейчас укатили за сто двадцать кэмэ под вечер от родного дома.

Почему вспомнил известную присказку? Да вот пришлось.

Вчера в магазин пришла парочка — мужчина и женщина лет за тридцать, заказала мебель, а девчонки-менеджеры заверили их, что мальчики привезут заказ не сегодня, так завтра. Мальчики — это я и мой напарник Павел. Всё бы хорошо, но эти девочки (Паша сердито рядом под нос бормочет: дуры, млин, блондинки акушером головой о кафель уроненные) перепутали города — две буквы в середине, а на карте сто километров. Мы не проверили, созвонились с заказчиками, узнали время и когда те ответили, мол, до десяти вечера в любой момент приезжайте, мы дома, заверили, что сегодня и будем.

Выяснилось всё, когда мы в пять вечера привезли мебель совершенно чужим людям. Всё, как в старом советском кино, только у нас не Новый Год, магазин, а не баня, и я с напарником трезвые до безобразия. А по навигатору, что в первом городе такая же улица и дом имеются, что во втором.

Ситуацию мы прояснили, заказчикам сообщили (Пашок на дур из магазина наорал по телефону) и те нормально отнеслись, что сегодня мебель не привезём. И надо мне было предложить напарнику довезти до места мебель. Сыграло свою роль и общение с заказчиком — обычно, таких понимающих редко встретишь, чуть что и сразу вопли, оскорбления, угрозы вроде «да ты уже завтра там работать не будешь, ясно?».

— Ну что там, Паш?

Напарник возился с навигатором, который внезапно стал показывать невесть что, словно туман, окутавший нас, напрочь заглушил сигнал со спутника.

— Да непонятно… хренова китайская дешёвка! — Он со злости закинул бесполезный прибор в узкий бардачок между сидений. — Не врежемся?

— Не должны, если только придурок какой не понесётся навстречу.

Я врубил все фары, какие были: дальний, противотуманки, «аварийку», диоды в «морде» (за них, правда, влететь может от гайцов) и пару фароискателей на крыше. Плюс, скорость сбросил до минимума.

— Голова что-то разболелась, — вздохнул напарник и сильно потёр лоб, — ещё и пить охота. Не осталось воды?

— Если только в будке посмотреть, дистилят валялся. Будешь?

— Не траванёшь?

— Хе, ты чего? Это такая же вода, только без солей и прочего. Пар сгущенный, если тебе так проще.

— Ты ещё скажи, сгущёнка, — хмуро произнёс Пашка и вдруг сделал стойку, вытянувшись вперёд и чуть ли не вжавшись лицом в лобовое стекло. — Опаньки, а там что-то есть. Свет мелькнул, яркий такой.

Лично я не заметил ничего, хотя, в тот момент на мгновение повернулся к нему, предлагая дистиллированную воду. Приятель оказался прав — через пять минут я въехал на окраину города. Свет, который он увидел, оказался прожектором на крыше автозаправки, работающий с перебоями: на секунду начинает слепить, а потом ещё минуту еле светит.

— Электричество, что ли, вырубили? — нахмурился Пашка. — Ни одного фонаря и этот заправочный едва коптит, видать, от «дырчика» запитан. И воняет чем-то…ну и гадость.

— Может из-за пожара и свет отрубили, — ответил я. Запашок и в самом деле был тот ещё, какой-то химический, с кисловатым привкусом, от которого першило в горле и начало ломить в висках.

— Я звоню мужику, заодно узнаю, что тут произошло. Может тут всех давно эвакуировали, а мы прём прямо в центр ядовитого облака.

— Тогда бы на выезде пост стоял, пожарники или менты. Но позвони, да, вдруг он на машине подкатит сюда и проводит до дома, а то мы без навигатора провозимся тут долго — городок-то немаленький.

Сначала Пашка несколько раз набирал номер и прикладывал к уху и только после этого с досадой воскликнул, обратив внимание на значки на экране:

— Чёрт, сети нет!

Запах химии был всё сильнее и сильнее, от него уже мутило так сильно, что я всё меньше обращал внимание на дорогу. И это повлекло трагические последствия для меня и напарника… особенно для него, как показало будущее.

Перед капотом мелькнули какие-то сухие ветки, вроде бы на них что-то болталось яркое, красные лоскутки или обрывки оградительной ленты. Хоть и ехал медленно, но из-за тумана увидел палки в самый последний момент, да и голова тяжёлая от вони. Плюс, мелькнула мысль, что пара тростинок никак не повредит машине… а потом меня бросило вперёд, на руль. Рядом вскрикнул Пашка, впечатываясь лицом в стекло. «Газель» встала на дыбки, чуть ли не вертикально задрав задний бампер, тяжёлая мебель в «будке» с грохотом ударила в заднюю стенку, и этот толчок сильно отозвался в спинке моего сиденья.

Пашку стошнило.

— Паша, ты как? Живой? Что-то сломал или отбил? — не на шутку встревожился я. Ремни помогли частично — не дали размазаться по панели, но напарник всё равно «поцеловался» с лобовым стеклом. А я до рези в груди приложился рёбрами о руль.

— Норм… ально, жить буду. Что это было?

— Мы в канаву свалились, — зло произнёс я. — Жэкэошную. Сейчас помогу выбраться.

Дверь открыть не сумел, пришлось крутить ручку стеклоподъёмника в неудобной позе, а потом призвать на помощь все свои гимнастические способности, чтобы выбраться из машины.

Как и подозревал (картинка после падения, которое изрядно встряхнуло мозги, одуревшие от вони, сложилась целиком из пазлов: сухие ветки, яркие лоскутья, глубокая яма), мы оказались в яме, вырытой чёртовыми работниками ЖКХ. Которые вечно роют свои «клады», а потом засаживают сухими палками, словно в надежде, что те скоро зазеленеют. Или пытаются вырастить дерево желаний, вешая дары — тряпочки, пакетики и ленточки, моля об одном: только бы больше не пришлось копать и все ржавые трубы одномоментно превратились в новенькие, прямо только что с конвейера.

Язычники поганые! Все беды от их племени, а ещё от дураков и дорог.

Это я так шучу, взбадриваю сам себя, потому как ситуация хуже не придумаешь, повезло, что не разбились с Павликом.

— Суки, — выругался я, когда по колено утоп в жидком глиняном месиве, которое тут было вместо дна. — Суки, суки, да чтоб вас…

Добрался до пассажирской двери, постучал в окошко, привлекая внимание напарника. Когда он приопустил стекло, я поинтересовался:

— Как ты?

— Хреново… тошнит, голова болит… состояние мутное, словно, засыпаю. Пока не постучал, я и не заметил, что ты вышел.