Сьюзен Стивенс - Игра в кошки-мышки

Среди облаков появилась крошечная точка. В горле посла Нироли мгновенно пересохло. А что, если драгоценный наследник трона погибнет? Нико Фьереца много лет увлекался экстремальными видами спорта, а, как известно, это грозит несчастными случаями: не сегодня, так в другой день. Нервы посла были на пределе, он не успокоился даже тогда, когда точка превратилась в человека. Нико приземлился прямо перед ним, точнее, он даже не приземлился, он грациозно, как большая птица, спланировал вниз.

Как только у Нико забрали парашют, он скинул жилет и уставился прямо на посла. Он заметил непрошеного гостя в тот самый момент, как приземлился.

Нико всегда старался оградить себя от общения с людьми, которые окружали его деда, короля Нироли — Джорджио. Семья Фьереца правила на острове со времен средневековья, но Нико не мыслил себя королем. Нироли — небольшой остров в Средиземном море — невероятно красив. Он всегда манил к себе богатых людей со всего мира, и уже этого было достаточно для того, чтобы Нико держался от него подальше. Он сам, без помощи королевской семьи, создал в Лондоне архитектурную компанию и теперь руководил ею.

Нико после недавнего прыжка с большой высоты буквально упивался бушующим в его крови адреналином, но здравый смысл снова и снова напоминал ему, что, как и любые другие сильные эмоции, эйфория опасна, она затуманивает разум.

Нико поднял жилет и уверенной походкой направился в сторону посла. У Нико было счастливое детство, просто идиллия по сравнению со многими другими детьми. Мать обожала его. Возможно, все дело в том, что у Нико просто была другая наследственность, может, такие, как он, появляются на свет с врожденным геном отрицания всего мягкого, женственного и связанного с любовью и подводят себя к краю, только чтобы знать, что еще живы. Его отец был таким. Он разогнал свою яхту и убил себя и брата с его женой. Чудом осталась жива мать Нико. Этот урок ее сын выучил на всю жизнь.

Посол подошел. Нико приказал себе обращаться с ним повежливее, но компромиссов здесь быть не могло. Возможно, он и внук короля, но ведь он никогда не просил ни каких одолжениях, не ожидал их.

— Посол? — коротко спросил Нико.

— Вы узнали меня! — нервно хохотнул мужчина.

— Разумеется. — Голос Нико звучал твердо и уверенно. Он был вежлив, впрочем, как и всегда. — Что-то с мамой?

— Она в порядке, сэр. И ваш дедушка тоже… Нико насупил брови.

Откуда этот тон? Как будто я сам не могу догадаться, в чем дело!

— Его величество хочет меня видеть? — Это было скорее утверждение, чем вопрос. Он никогда не тратил время на ненужные расспросы.

— Именно так, сэр.

Посол отвлекся на веселые возгласы других парашютистов, которые уже начали праздновать приземление. Нико одержал победу, но даже не пошевелился, чтобы присоединиться к остальным. Он провел рукой по выгоревшим на солнце коротко стриженным волосам.

Нико Фьереца, высокий и загорелый, па добрых двадцать сантиметров возвышался над послом. Он мог руководить своей компанией из офиса, но любил бывать на объектах, поэтому в отличие от мягких белых рук посла его руки были грубыми и загорелыми. Когда Нико заговорил, посол весь превратился в слух:

— Пожалуйста, передайте его величеству, что я встречусь с ним, как только позволят дела.

Нико позвали присоединиться к победителям на подиуме, но он махнул рукой, делая знак подождать.

Посол взвесил все факты. Нико Фьереца объективно здесь самый лучший спортсмен. Конечно, в его крови, как и у всех этих людей, гуляет адреналин, и все же он не торопится к ним присоединиться. И нет в его взгляде никакого самодовольства или бахвальства. Посол слышал, что внуку короля чужды эмоции, и, кажется, эти слухи правдивы. Королю Нироли это только на руку.

Король Джорджио готов снять с себя королевские регалии и назначить наследника, а Нико обладает всеми качествами, необходимыми королю. Он ставит на первое место долг и ничего не просит для себя. И рядом с ним нет женщины, которая смущала бы его и претендовала на место в его жизни.

Внешне посол остался спокойным, но внутренне он ликовал.

— Пожалуйста, извинитесь за меня перед его величеством, — продолжал Нико, — и скажите, что при первой же возможности я приеду к нему на Нироли.

— Его величество поймет. Он уполномочил меня передать, что ждет вас в любое удобное для вас время.

На губах Нико появилось некое подобие улыбки. Король Джорджио, видимо, отчаянно хочет видеть его, если готов ждать.

— Может, я прибуду через неделю-две, не позже.

— Отличные новости. Уверен, его величество будет в восторге. — Блеск в глазах Нико дал послу знак, что нельзя перегнуть палку. — Если бы мы условились о дате…

— Я сообщу вам, — холодно отрезал молодой человек. Его тон ясно говорил: на сегодня уступок достаточно. — А теперь прошу меня простить, посол.

Он развернулся и зашагал прочь. Он не видел, что посол поклонился ему так, как обычно кланяются королю.

На крышке гроба лежала одинокая белая роза, на нее падал дождь.

Кэрри грустно улыбнулась. Кладбище — неподходящее место для цветов, подумала она. На надгробье было написано имя ее тети. Тети, которая никогда ее не любила. Но ведь любовь не поддается контролю разума. Кэрри любила свою тетушку, несмотря на то что та от нее отказалась. Печаль девушки немного сглаживала мысль о том, что в мире есть вещи, которые нельзя разрушить, и любовь — одна из них.

— Кэрри Эванс?

Девушка повернулась и увидела рядом с собой мужчину. Он стоял под черным зонтиком, который скрывал его лицо. На похоронах ее тети присутствовало четыре человека, помимо нее самой, — какой-то дальний родственник и еще трое. Сразу после похорон эта группа удалилась, оставив девушку в одиночестве.

Подняв голову, Кэрри ответила:

— Да, я Кэрри Эванс. Чем я могу вам помочь?

— Простите, мисс… я не застал вас дома.

Она не знала этого человека, но догадывалась, зачем он пришел. Он должен передать ей распоряжение о выселении ее из тетушкиного дома по настоянию родственников, которые даже ни разу не навестили несчастную старушку. Вчера ей звонил адвокат.

Вчера, в день, когда все в ее жизни изменилось к лучшему…

Кэрри недавно исполнилось двадцать пять лет, но выглядела она намного моложе. Одевалась она весьма консервативно. Ее роскошные, ярко-рыжие от природы волосы были собраны в тугой пучок. Такой оттенок обычно называют тициановским. Кэрри считала, что они больше подошли бы какой-нибудь актрисе или топ-модели. Она даже хотела перекрасить их, но потом передумала — слишком хлопотно постоянно подкрашивать корни, к тому же краска стоит дорого. Девушка не могла себе этого позволить со скромной зарплатой секретаря. Но самым потрясающим в ней были ее глаза василькового цвета. Большие и светлые, обрамленные густыми ресницами, они мгновенно темнели от сильных эмоций и могли превратиться в лед, когда она что-то не принимала.