Дмитрий Светлов - Норманн. Право на власть

Норманн вернулся в свой терем, где Максим увлеченно барабанил по клавиатуре.

– Что у тебя за бегалка-стрелялка? – поинтересовался Норманн.

– Простенькая космическая боевка с элементами стратегии. Что скажешь про металлические вставки для персидской брони?

– Неплохо, я распорядился отлить формы для пресса, сделаем несколько тонн полых пирамидок.

– В чем разница между штампом и прессом?

– В первом случае ударное действие как у молота. Во втором плавно возрастающее давление.

– Зачем? Не проще ли бац – и готово.

– Ограничителем служит пластичность металла. Зачем тебе броня из мягкого железа? А жесткая сталь под ударом даст трещину.

– Понял, не дурак. Что ты хотел узнать про персидскую торговлю?

– Да все! Что продают, какие товары в избытке.

– Хорошо, в таком случае делим юг Каспийского моря на два торговых центра.

– Почему на два?

– Бандар-Е Анзали и Гасан-Кули между собой никак не связаны.

– Давай подробнее, я вообще не представляю тех мест.

– Гасан-Кули является конечной точкой для китайских караванов. Дальнейший путь на запад преграждают горы.

– В Бандар-Е Анзали нет товаров из Поднебесной империи?

– Почему же, есть. Китайцы приходят в Персию через плато Мургаб, а это дороже.

– По моей карте Гасан-Кули в Туркмении.

– Сейчас это Хорезм, он частично оккупирован монголами, но при поддержке персов продолжает борьбу.

– Чего это потомков Чингисхана туда понесло?

– А куда им податься? Не грибы же собирать в подмосковных лесах! В Хорезме золото, серебро, шелк, хлопок.

– Понял, – вздохнул Норманн, – остается маленький вопросик, зачем китайцы туда везут свой шелк?

– Ну ты даешь! В Центральной Азии шелковые ткани из тонкой нити, прозрачные и невесомые, а китайцы делают плотный шелк.

– Ага, видел, у самого есть шелковые пиджаки и пальто.

– Пиджаки, пальто. Называй вещи своими именами.

– Да какие это вещи! Кое-как пошито, примитивные выкройки, штаны на тесемочках!

– Брось скулить! Про Хорезм все ясно? Война, своего железа нет, много драгметаллов, хлопка и шелка.

– Ничего не забыл?

– Китайские шелковые ковры и местный керосин тебя интересуют?

– Керосин! Откуда там керосин?

– Разве ты не знаешь арабских сказок? – растерялся Максим. – Например, про волшебную лампу.

– Просто никак не ожидал, что в лампы заливали керосин.

– Как же еще она может светить? Подносишь к носику огонь, пары загораются и дают устойчивый яркий факел.

– Так и до пожара недалеко!

– Это вы живете в деревянных домах, а там строительным материалом служат глина с камышом да ветками кустарника.

– Удивил! Ну, правда, я никак не ожидал! Четырнадцатый век и керосин! Я думал, что нефть начали добывать с появлением автомобилей.

– Было бы более удивительно, если бы живущие на нефти люди не умели ее использовать для своих нужд.

Максим мгновенно переключился на нефтяную тему, предлагая различные способы применения в военных целях. Типа насос, керосин и факел – огнемет готов, конструкцию на телегу, и вражеские армии в панике разбегаются. Как упрощенный вариант – бочку на катапульту или баллисту, поджег, пульнул, и противник ускакал за горизонт. Норманн язвительно предложил альтернативу из той же бочки, но со скипидаром. Но египтянин юмора не заметил и продолжил с азартом развивать тему мирового господства.

Для армии решающим фактором служит умение воевать и вера в своего полководца. Здесь можно привести длинный перечень великих завоевателей, покоривших все доступные народы, но ни один из них не создал жизнеспособной империи. Пушки, огнеметы или танки на паровом ходу могут помочь только в одной битве. Через полгода противник выставит точно такое оружие, если до этого не сумеет зайти в тыл и захватить «Wunder Waffen» [7] Чудо-оружие ( нем .). в качестве трофея. Побеждает не армия, а государство, которое в первую очередь создало адекватные экономические, политические и социальные условия.

– Послушай, Максим, а не съездить ли тебе к Тамерлану? – не скрывая сарказма, спросил Норманн.

– Я бы не против, но он родится только в следующем году.

– Используй свой портал времени.

– Вероятнее всего нашему порталу настал конец. Пятнадцать лет ждем у моря погоды.

– Сломался, а починить некому?

– Ты не понимаешь грандиозности научного эксперимента!

– Расскажи. Глядишь, и проникнусь пиететом, заодно начну гордиться своей причастностью.

– Нельзя, это более чем государственная тайна.

– Пусть будет так. Ты помнишь наш разговор в начале зимы?

– Мы о многом говорили, давай конкретней.

– Ваши якобы аборигены требовали от меня найти и убить Криса. Опасались его талантов и распространения знаний?

– Было такое, Иосиф с Серафимом действительно аборигены с реки Вятка.

– Да ну? Откуда они знают кукурузу и ананасы? Или здесь летает рейсовый самолет и привозит консервы?

– Самолет действительно летал, да топливо закончилось. Консервы они ели до твоего появления, у нас раньше был большой склад.

– Большой, говоришь, и восемь человек его выели без остатка?

– Я не буду тебе рассказывать о наших проблемах. Что касается Иосифа с Серафимом, то они прошли ускоренный курс обучения.

– Воткнули в башку электроды и подключили к компьютеру?

– Гипнотранс с открытым каналом восприятия акустической и визуальной информации.

– Варварство!

– Постарайся нас понять, мы оказались в безвыходной ситуации, в экспедиции было более двух сотен человек, а осталось пятеро.

– Ты уже вычеркнул Криса из списка живых?

– Он не наш. Английский офицер из тысяча девятьсот шестнадцатого года, единственный, кто остался в живых после безумной авантюры с завоеванием мира.

– Очень хорошо! Тогда вы требовали его убить ради сохранения исторической стабильности, а сейчас готовы начать новую войну!

– У нас нет выхода, мы решили сделать ставку на тебя.

– Поход северных дикарей на цивилизованную Европу?

– Нет. Тогда ты сказал правильные слова. Исторические события можно изменить ускоренным прогрессом.

– Зачем он вам, этот прогресс четырнадцатого века?

– Повторяю! В нашем двадцать третьем веке что-то произошло! Портал остался, но он нестабилен!

– Ну и? В чем заключается роль Петрушки на ниточках?

– Подтолкнув прогресс отсюда, мы поможем быстрее решить проблему там.

– Не боитесь вообще исчезнуть? Можете оказаться не родившимися.

– Думали над этим. Ты знаешь, лучше вообще не родиться, чем до конца дней жить в этих условиях.

– Круто! Офигенный пессимизм!

– Да что ты о жизни знаешь!

– Достаточно для того, чтобы желать остаться в живых!

– Ты против вмешательства в ход истории?