Александр Конторович - Плацдарм «попаданцев»

Мышь – так мама звала англичанина, явно намекая на его лабораторную судьбу, был преисполнен стокгольмского синдрома: от перевода на лесоповал или еще куда отказался наотрез, приказов ждал с нетерпением, работал ударно. Пока камрад Снейк, гы-гы, делал вид, что дружески беседует, проводя первичный опрос, и выдавал детские джинсы с футболкой – а какие еще на женщину ростом сто пятьдесят один сантиметр? – в медицинском секторе уже расположилось типи, барахло разложено, а Мышь стоял, преданно поедая глазами начальство. Был отправлен в распоряжение Елены – для окончательного разрыва шаблона: белая женщина, но тоже в штанах, и тоже командует! Это он еще Марину не видел… А Улыбка Енота – предложившая называть себя Яга – просто Яга, без «Бабы», моментально познакомилась с Шоно, с Еленой, и поделила свое время между медициной и химией.

На первичной аттестации у начмеда мама выбрала себе фронт работ согласно умениям и предпочтениям. В целом одобрив санитарно-гигиеническое состояние форта, она занялась глистными инвазиями у пленных: «не фиг добро на говно переводить». Те думали, что хуже первичной санобработки – с бритьем всего тела, уже и быть не может. Наивные. Мышь был удовлетворен чуть менее чем полностью: не просто так страдал, а для людей.

Заодно Яга наладила производство душистого мыла. «Ассирийское»: жировые остатки плюс зола, прокипятить, отфильтровать – пленные делали себе сами, благо затраты почти никакие. Хозяйственное тоже варили успешно. Теперь же в техпроцесс твердого мыла добавились травяные отвары и малость пляски с бубном – не так все просто, и наконец наши цивилизованные привереды вздохнули с облегчением: запасы иновременного мыла уже закончились, а привычки – нет. Удалось сделать неплохой зубной порошок, а с помощью Зануды – приличные зубные щетки из вываренной свиной щетины. Потом – на стыке медицины и химии – занялись экспериментами с кишками молодых оленей, пытаясь получить шовный материал, и с конским волосом – в тех же целях. Еще одна голова и пара рук пришлись очень кстати в обеих темах: институтские знания и навыки, полученные на лабах по органической химии, были крайне востребованы. Все-таки крепкая советская школа, когда учили делать самостоятельно почти все – аналитику, органику, синтез, фармтехнологию, не зная страшных слов «прекурсоры» и «как бы чего не вышло». Причем эти знания отличнейше легли на знания полученного тела: индианка превосходно знала все местные дикоросы, а Яга – как извлечь из них максимум. Шаманке было доступно, и то условно, только изготовление настоев, отваров и сушка, а что еще сделать, не имея даже котелка, а только промазанную корзинку, в которую надо кидать накаленные камни? А ведь активные компоненты бывают еще спирто-жиро-кислоторастворимые и при обычном кипячении не экстрагируются или разрушаются. С той же наперстянкой для вождя получилось удачно – не имея возможности правильно очистить, Яга выдала ему лекарство, посчитанное в Лягушачих Единицах. Не фиг ржать – совершенно официальная фармацевтическая единица измерения. И считать надо было точно, небольшая передозировка сердечного гликозида убивает пациента с гарантией.

М-да, вот уж не думал, что на второй молодости лет стану… Нормально так – сто сорок восемь зэков, тридцать моих индейцев в охранниках, шесть индианок в поварах, Курбаши на связи и я, любимый – кумом. Для полного счастья не хватает телогреек с номерами, вышек и колючки… ну да, воздвигли мы ударным трудом английских пленных два барака-полуземлянки, столовую они же оборудовали, больничку, построили их в две шеренги – и Дядя Саша произнес речь на предмет того, что за грехи надо бы отработать, план – закон, выполнение – долг, перевыполнение – честь, кто работает хорошо, тому усиленная пайка – и вот вам начальник. И меня вытолкнул. Блин, я ж по-английски только «фак» знаю! Ну, прочитаю-то что угодно, а вот от произношения ихнего – натурально плющит.

Это так командир мне за доброту мою отплатил, и за предновогоднюю планерку. Факт, я там оттянулся, камрад Зануда даже тихо аплодировал. Ну какое, на фиг, золото по зиме? Народ не из Сибири, явно не мерз ни разу. Каменный уголь по карте километрах в тридцати можно открытым способом разрабатывать! Не замерзнем зимой – летом хоть что делать будем. Хотим – золото добывать, хотим – железо… железо нужнее, золото для нас сейчас вредно. Нас с индейцами вместе – всего четыреста сорок восемь по данным переписи, включая женщин, детей, стариков и песика Гарма. Спалимся на хорошем месторождении – и нас стопчут чисто массой!

Зэки мои – моряки. Солдатиков, которые живые остались, мы от греха подальше отвели в холмы, почти на границу пустыни, сунули уцелевшему офицеру компас со словами: мол, вон там на три лаптя левее Солнца – Нью-Амстердам, выдали по ружью и пять зарядов на пятерых, и отпустили. Сомневаюсь, что дойдут. Но совесть чиста, у меня так устраивать массовое убоище рука не поднялась бы… Большой Медведь, правда, был в недоумении сначала, но после моих объяснений проникся к нам еще большим уважением – это ж надо, такую жестокую месть придумать, отправить голыми и босыми через земли равнинных племен, каждый пятый скальп – призовой… в общем, морячки попали. Копают от рассвета до заката, с перерывом на обед и общие с охраной занятия. Русскому языку учу и тех, и других. Русский матерный в довольно широких пределах они уже освоили… ну и с индейцами отдельные занятия вечером, кто от караула свободен – фехтование, тот же язык, стрельба, тактика, взаимный мордобой. По весне обещают лошадей, будем верховую езду осваивать. Раз в десять дней – выходной. Вчера был. Стирались, мылись и т. д. Я в стойбище съездил, потом в баню в лагере сходил. Поймал там Клима, который с англичанским наречием дружит, попросил прочитать с файла, выучил, вроде стало получаться… Сейчас проверим. Семь ноль-ноль, подъем, однако. Глухо гудит деревянное било, индейцы у бараков орут: «На расс, фодэ, уркка! Таа послетнекоо, bliad!», англичане строятся побригадно – все как положено, орднунг, однако. Сажусь на коня, выезжаю перед строем.

– Великий вождь Хитрый Лось, пленные для работ построены! – докладывает на нуму дежурный по лагерю. Ничего, к весне начнут говорить нормально.

– Первая, вторая, третья бригада – направо, копать дорогу! Четвертая бригада – заготовка камня! Пятая бригада – заготовка кустарника! Вперед! – руками показываю, кто куда… нуму разбирают подопечных, я еду с теми, кто дорогу строит сегодня. И вот – время прикола, время мечты, которая сбылась! Начинаю:

– Специально для вас, граждане заключенные: