Марина Тихонова - Тайник 21

– Работа никуда не денется, а пшеничные лепешки свои можете поберечь, – у Сашки веселый, запыхавшийся голос. Опять свист. Мерзко!

– По-моему, он приходит в себя, – я слышу ее шаги, но как далеко она, определить не могу, – Дэн, хватит уже! – над самым ухом. Я вздрагиваю и открываю глаза.

– Бездельник!

Озираюсь по сторонам, не понимаю, где нахожусь, и что происходит.

Как будто комната, мастерская, но с двумя стенами. Вместо третьей открывается вид на бескрайнее пшеничное поле, вдалеке – редкие деревья и синее, затянутое взбитыми кремовыми облаками, небо. На противоположной стороне, похоже, кладовка, длинный заставленный мебелью и всякой рухлядью коридор, убегающий в темноту. Все разложено по своим местам, в идеальном порядке. Назначение некоторых предметов мне неизвестно. Странно, я чувствую присутствие людей вокруг, но пока не способен их увидеть среди поражающей воображение обстановки.

В одной стене высокая белая дверь с позолоченной замочной скважиной и зарешеченное окно. Весь подоконник завален. Не сумею оторваться. Не буду останавливаться на мелочах. Другая украшена столярными принадлежностями столь замысловатой формы и цветов, что я начинаю ощущать холодок внутри. Так много непривычного для глаза и восприятия. В углу составлены доски, свежие, от них еще идет смоляной дух.

Наконец, комната сужается. Оказывается, я сижу на скамейке, деревянной, с красивой резной спинкой, но очень уж жесткой. Чувствую, как ноют кости. У изголовья растет огромный дуб, крона уходит в потолок и куда-то еще выше. Через щели свешиваются листья, лампочка под оранжевым абажуром потушена. Свет идет с пшеничных полей. Рядом печка и небольшой столик без миллиметра свободного места. Кружки, баночки, блюдца, чайник, сахарница, ложки свалены в одну кучу.

Снова появляются звуки. Теперь их намного больше. Уже привычный свист ручной пилы и теплый ветер. Близится вечер. Небо наливается золотом и медью.

В центре комнаты большой рабочий стол, где, среди гаек, гвоздей и ключей, копошится зверек. Мордочка морской свинки, а ростом с домашнего кота. И пять пар крошечных лапок, которыми он топчет уже изрядно помятую газету.

– Чего замолчал? – доносится сзади. В ту же минуту Сколи начинает тихо посвистывать и щелкать, уткнув нос в мелкие строчки.

– Эх, говорят, опять игру затеяли… Все этот сумасшедший, что пьянствует у обрыва! Никакой жизни от него, одни пакости! – вздрагиваю, голос удаляется от меня, – все от того, что сладить с ним некому! Нашелся бы кто – я бы и сам помог. А им всегда одно и тоже нужно – королевский ключ, до другого дела нет! Бездельники! Все игрушки, маленькие… – серые ясные глаза сверлят меня, а рыжая борода дергается, в ней прячется смех. Дыхание перехватило.

Таких огромных людей я прежде не встречал. Головой он едва не достает потолка. Но вроде бы не страшен. Он словно продолжение этой комнаты, только живое. Подошел, вытер руки о замасленный фартук.

– Ну что тут? – ладонь тяжелая и горячая, будто мне на лоб положили утюг, – нормально с ним все, – резко треплет меня за плечо, но чувствую, что силу сдерживает, – ох, женское дело, ну везде ведь, – сдергивает что-то.

Юлькин платок. Голова пошла кругом. Странно, словно это уже было.

– Давайте, еще пару часов. Надо закончить столовую мебель сегодня, – повернулся к Саньку и хитро поглядывает на него из под густых бровей. У Сашки майка потемнела от пота, – слышал? Пойдем!

Они снова берутся за пилу. Саня улыбается мне, точно что-то задумал.

– Надо промыть еще раз, – Юла осторожно ставит на скамейку чашку с водой, наливает туда что-то из кувшина и смачивает платок, – хорошо тебе досталось. Вон, сколько крови, – кивает головой. Смотрю, футболка вся в темных пятнах, – у мастера Тома чего тут только нет. Затянулось быстро, – бережно протирает рану, но выходит неуклюже. Больно, и хочется, чтобы она это прекратила, – не как у нас, там, – замолкает.

Я терплю. Думаю, как странно она сказала «у нас, там». Мне не нравится ощущение принадлежности к чему бы то ни было. Начинает разбирать досада. Есть просто «там» и просто «я». Отдельно. И мы, как правило, ведем скрытую войну друг с другом. Неужели она не понимает таких простых вещей? Наверное, глупость сказала, и все. Врать она не врет никогда, а такое вот частенько случается.

– Долго я…

– Нет, мы рано утром приехали. Сейчас пять доходит, вечер… – у нее что, волосы за это время длиннее стали? Точно, теперь ниже плеч почти на три пальца, и темнее.

– Это конечный пункт для Альберта?

– Ну вроде как, он может с нами поехать, если захотим. Он, оказывается, не числится рейсовым на станции, он же Проводник. У них нет четко зафиксированного маршрута.

– Отсюда две дороги: или к яблочникам через лес, или обратно в Мышиные горы, – резко отвечает мастер, – так что выбор у вас небольшой. И поторопитесь, времени выхаживать вас и кормить у меня нет! – ворчит себе под нос, а сам за мной присматривает.

– Слушай, а Кирилл где? И что там у вас было про китайский? – последний вопрос ей явно не по душе, резко дернула рукой и царапнула ногтем шею. Сдерживаюсь еле-еле, закончила бы она побыстрее! – может, не надо? Вроде все хорошо, – отстраняю ее.

– Да пожалуйста! Вон Кира, с Бертом возится! – выплеснула воду под дерево и ушла.

Слышу, как Сашка посмеивается. Визг пилы сводит меня с ума. Прислушиваюсь к стуку часов в стволе дуба, чтобы не замечать остальные звуки. Такие же, что были на станции, только меньше. «Dream fiction inc.» Не помню, были ли там слова. Похоже на логотип какой-то компании: лист и три звездочки. Мило, но мне почему-то неприятно. Что-то отталкивающее есть в этих буквах и звездах. Они не на своем месте.

– Дэн, смотри, здорово? – Кира натирает Альберта до блеска. Он ярко красный, я был прав. Урчит и как будто смотрит по сторонам, – жалко, он ни лепешки, ни мед не ест, голодный остался.

– Ничего, поедете в лес – там он не пропадет, всяко водится, – мастер откладывает в сторону тяжелую доску.

– Не знаешь, чего Санек так заработался, а? Нормально, все нормально, – отмахиваюсь от вопросительного взгляда Кирилла. Юла с другой стороны протирает стекло, в мою сторону даже не смотрит, за то, кажется, Сашка не сводит с нас глаз.

– Да он помешался на этом ключе! Мастер Томалтаг говорит, если мы поедем к яблочникам, то там можно найти одного старика, который много чего знает и про игру, и про тайник. Ну вот, он упросил его, чтобы подсказал, как с тем стариком познакомиться. Оказывается, это его старый приятель. И мастер сказал Сашке, что, если он поможет ему до ночи закончить королевский заказ, напишет тому записку, чтобы принял его. Дэн, по-моему, он не собирается делиться….

– Увидим, – обхожу Альберта. Рукой дотрагиваюсь до багажника, вдруг чувствую пустоту под ладонью. Падаю. Не понимаю, что происходит, вокруг темно и душно. Я пытаюсь распрямить ноги, двигаться. Ничего не выходит. Накатывает злость, а за ней – страх. Появляется мысль, что я ничего не знаю про Альберта, почти ничего. Может, он и багажником умеет поймать себе обед. Что-то холодное и липкое пристало к руке. Противно. Снаружи Кира и Юлька кричат что-то неразборчивое.