Юлия Каштанова - Второй шанс для героя

– А какое сегодня число, не помнишь? – бросил он как можно небрежнее, чтобы слушатели списали его реплику на забывчивость по причине обильных возлияний, а не на незнание.

– Сегодня двенадцатое апреля, год одна тысяча шестьсот семьдесят девятый от Рождества Христова, сеньор! – услужливо отозвался паренек, не отрываясь от застегивания запонок на его рукавах.

Генри снова тихонько выругался. Или над ним продолжают издеваться и все происходящее – искусная выдумка Элеоноры и ее команды, или же… об этом лучше не задумываться, а то и голову сломать недолго.

Впрочем, несмотря на странности, троица незнакомцев свое дело знала: через три четверти часа он был одет по последней местной моде, аккуратно причесан (хотя до их прихода он вовсе не верил, что его шевелюру реально уложить), щетина куда-то исчезла, зато появился приятный легкий запах одеколона (должно быть, французского). Единственная неприятность заключалась в том, что у него совершенно не оказалось денег, чтобы заплатить ребятам, либо он просто не знал, где они лежат. Впрочем, старший из гостей заверил его, что за все услуги с ними уже рассчитались заранее: в этом доме, дескать, всегда бывает много гостей, так что все принято учитывать, тем более что нынешняя ситуация вполне обычна.

Так что когда его новые знакомые с поклонами покинули комнату (попросив немедленно звонить в колокольчик, если что-то понадобится) и снова появился вездесущий Грейди, Генри уже возился с перевязью, стараясь поудобнее пристегнуть к ней клинок.

– Ну, как? – хозяйским тоном осведомился приятель, бесцеремонно плюхаясь на кровать. – Разобрался уже в обстановке?

– Разобрался, что мы, похоже, влипли, – буркнул Генри, продолжая возню с оружием, категорически не желавшим занимать положенное место у него на боку, и в душе радуясь за своего персонажа, которому, наверное, ни разу не приходилось чистить по утрам зубы. – И по-крупному. Мы что, правда в семнадцатом веке?

– Боюсь, что так, амиго , – произнес Грейди, и голос его вдруг стал серьезным, как никогда прежде, – а самое страшное, что я не знаю, сколько из наших сейчас здесь, в этом мире – и где они. Ведь вместе с друзьями сюда могло затянуть и врагов. Надеюсь, ты меня понимаешь…

Слова друга задели Генри за живое, причем так сильно, что руки вдруг сами приладили саблю на место, в то время как вкупе с умом это сделать не получалось. Сердце дрогнуло, и он неожиданно вспомнил, как хорошо ему жилось у себя, в Питере, в доме, где окна выходили в глубину грязного двора-колодца, где кухня всего-то девять квадратных метров, а на столе с трудом помещаются одновременно тарелка супа, бутылка пива и ноутбук. Но это был его дом , каким бы задрипанным он ни казался в сравнении с роскошными хоромами здесь, в другой эпохе и в чужой стране. На душе вдруг стало так мерзко, что душевная боль отозвалась болью физической. Молодой человек как стоял, так и рухнул в кресло, схватившись за голову. Он даже не сразу почувствовал, как кто-то заботливо подхватил его под локти.

– Генри, дружище, что с тобой? – услышал он сквозь туман в голове встревоженный голос товарища.

– Я здоров, Алекс, если ты об этом, – простонал он, все еще пытаясь совладать со скачущими, как взбесившиеся лошади, мыслями. Дом… он сейчас так далеко, а дорогу назад он не знает. Да и век-то, мягко говоря, не совсем тот, и Питера еще нет как такового… так – пара петровских деревенек на болотах, одно название… Если, конечно, весь этот бред – правда. – И где же мы?

– Точно еще не успел узнать, но где-то в Испании… точнее, в ее владениях, – произнес собеседник задумчиво. – Я еще на улицу не выходил. Не рискнул. Надеюсь дождаться Элли.

Генри подхватил с кровати первую попавшуюся подушку, закопался в нее лицом и ругался до тех пор, пока ему не перестало хватать воздуха. Вот это подвох из подвохов!.. Уж он ей задаст… парочку вопросов при встрече!.. С другой стороны, она может так же, как и они с Грейди, оказаться несчастной жертвой обстоятельств. Но если Эл успела узнать больше, у них есть шанс. Конечно, полностью на окружающих полагаться не стоит, но она лучше знает историю, она разберется…

Успокоив себя этой мыслью, Генри бросил подушку обратно на кровать и поднялся с места. Его желудок отказывался воспринимать всерьез понятие «форс-мажор» и отчаянно требовал пищи.

– Грейди, – решительно сказал он, – пора что-нибудь съесть. Пойдем поищем, где и чем здесь кормят.

– Вот это здравая мысль! – поддержал тот. – Уж всяко лучше чем «как мы будем выбираться?» и «Кто все это подстроил?».

Генри сделал вид, что не заметил сарказма друга, и быстро направился к двери. Найдя тему для размышлений помимо философских вопросов типа «кто виноват и что за это с ним сделать», молодой человек решил бороться с проблемами по мере их возникновения.

Мигель не знал, как ему быть и что делать. Точнее, что делать – он знал, но не знал, как. Рукопись, спрятанная под плащом, грела не только тело, но и душу. Теперь история должна была пойти по-новому – уж он-то приложит к этому руку. Он уже успел на себе ощутить силу слова, особенно слова написанного, а если учесть, что по изменении текста все происходящее в нем окажется правдой… Вот тогда он покажет всем этим выскочкам из Реконкисты, Доминиканцев, примкнувшего к ним по-подлому Альянса… и всем, всем, всем! Он им покажет, как творится история Испании, черт побери!

Вот только к кому обратиться за помощью? Мигель пытался изменить рукопись самостоятельно, но ничего не произошло. Единственным видимым эффектом было то, что его чуть было не прикончил бандит, неизвестно откуда взявшийся на его голову. Когда за ним закрылась дверь пансионата, приведшая его в задние комнаты таверны в испанской провинции, оставалось только уповать на удачу и снисхождение высших сил к несправедливо обиженному.

Он сам поначалу не слишком верил в происходящее, когда за обыкновенной дверью обнаружилась вовсе не комната или подсобка, а коридор старинного особняка. Он сам долго не мог избавиться от мысли, что попал на киностудию… А в мистику он не верил. Обратной дороги не было: дверь за спиной теперь вела на улицу, а не в пансионат на окраине Подмосковья… Порядочно времени потребовалось ему, чтобы понять, что он находится… внутри романа! Но раз так – он знает сюжет, а, в крайнем случае, рукопись ему подскажет выход. Необходимо было разыскать себе опытных союзников, покуда его потенциальные противники не наломали дров и не насовали получившихся палок в его колеса.

Но куда везти рукопись? Кому довериться? Здесь наверняка по-русски никто читать не умеет или, чего доброго, сочтут книгу еретической и сожгут, а его – заодно с нею. Да… надо бы лучше подумать о том, как выбираться назад… Впрочем, возможно, он единственный, кто добровольно отправился в эти края, чтобы самому распоряжаться своей судьбой. От этой мысли по лицу Мигеля поползла коварная кривая ухмылка. Пусть его враги помучаются, пусть поищут выход, а он тем временем переправит историю так, что у них вообще не будет шанса ни выбраться, ни что-то изменить. Да, здорово было бы, если бы и они тоже угодили с ним одну ловушку, созданную грозой, книгой и аномальной зоной на территории пансионата… Уж он заставит их страдать так, как не страдал даже он сам!