Андрей Посняков - Тевтонский Лев. Золото галлов. Мятежники (сборник)

– Откуда ты знаешь? Вы были с этим Кари знакомы?

– Нет, просто у него на спине, меж лопатками, такой же журавль, как и у меня. Ну, ты видел.

– Да, видел. – Обняв подругу, Беторикс поцеловал ее в губы. – Что ж ты мне ничего не сказала! Вместе бы придумали получше.

– Тебе? Я… – Девушка отвела глаза.

– Ясно, ты мне не доверяешь! – Гладиатор нахмурился. – Собственному мужу не доверяешь, значит?

– Какой ты мне муж? Даже по римским законам мы всего лишь сожители. Тем более – по нашим!

– Знаешь, а я вот так не считаю! – Пальцы Беторикса побелели, и девушка дернулась.

– Пусти. Мне больно.

– Извини, милая. Так, давай оставим семейные сцены на потом, а сейчас подумаем о побеге. Хорошо?

– Хорошо, – Алезия неожиданно улыбнулась. – Я согласна. Но и ты извини: как же я могла полностью доверять человеку, который сам непонятно что? Ты не галл, не римлянин, не германец. А еще не так давно ты столь дотошно расспрашивал меня про дорогу на север, помнишь?

– И что?

– А то, что не получится плыть вверх по Родану, как я тебе говорила – слишком уж бурное течение. Ну, внизу еще может быть, но дальше…

– Это плохо, – признался молодой человек. – А я как раз на Родан и рассчитывал. Нас ведь будут искать. Манлий – человек влиятельный, конечно же снарядит погоню. И куда мы можем бежать – германец и галльская женщина? Ясно, что на север, на родину, больше просто некуда. А это значит, что нас будут искать по дороге на Каркасо или Немаус, то есть в землях вольков. Вольки нас и схватят.

– Да, схватят, – задумчиво повторила Алезия. – И что же ты предлагаешь, милый? Где-нибудь отсидеться?

– Отсидеться? В Нарбо? Боюсь, не получится, это тебе не Рим.

– Но тогда что же нам делать? Оставаться здесь больше нельзя, бежать тоже нельзя…

– Бежать можно, только в другую сторону, – Виталий улыбнулся и погладил подругу по щеке. – Мы подадимся на юг!

– На юг?! Ты с ума сошел! Там же море!

– Знаю, что море. Значит, нам нужен корабль…

– Корабль?

– На котором мы доберемся до…

– До устья Родана, – сверкнув глазами, решительно перебила девушка.

– Но ведь вверх по течению мы не сможем плыть, ты же сама сказала!

– Плыть не сможем, зато сможем идти или ехать. По берегу тянутся прекрасные дороги – это старинный торговый путь. Вот там нас точно никто не отыщет – народу в любое время года полно. Торговцы, бродяги, воины – кого только нет!

Виталий рассчитывал добраться на север через Испанию, однако его спутница жизни придумала куда лучше!

– Умница моя! – Молодой человек ласково поцеловал Алезию в губы. – Знаешь, я все для тебя готов сделать.

– Знаю… Ты… ты хороший. Очень.

– И ты хорошая, – улыбнулся Виталий. – Мне с тобой так хорошо, как ни с кем еще никогда не было. Однако время не терпит, бежать-то нам нужно уже сегодня. Прямо сейчас, пока Виниция нет и старая стража не сменилась – солнце-то еще не зашло.

– Да, не зашло. Но скоро сядет.

– Солнце сядет… Интересно, по какой статье?

– Что? Не понимаю… Ты часто говоришь непонятно.

Тевтонский Лев махнул рукой:

– А, не бери в голову. Сталинский такой анекдот. Сейчас о другом надо думать – как нам с тобой выбраться из школы?

– Не только нам… – Алезия вдруг упрямо склонила голову.

– Что?

– Тот парень, Кари… Мы должны взять его с собой! Он секван, а нам потом долго идти через их земли, и…

– Ну да, и мама его из рода мандубиев… Твоего, я подозреваю.

– Ты прав. Поэтому мы и должны его спасти. Если бежим вдвоем – почему бы не взять и третьего?

– В общем, да. Но только этот третий, между прочим, у позорного столба и подходить к нему строго запрещается!

– Но ведь солнце еще не село, – напомнила Алезия. – Пока на страже стоят старые охранники. Но в любом случае наше отсутствие очень быстро обнаружат.

– Значит, мы должны быть еще быстрее.

Стражники пока не прошлись по казарме с вечерней проверкой, и засов на двери Виталия никто не запер. Они вышли вдвоем, с крайне озабоченным видом. Алезия направилась к воротам, где все еще лежала огромная груда старых амфор, а Беторикс зашагал к начальнику смены – грузному и неповоротливому Оресту, носившему вислые усы на галльский манер.

– Сальве, Орест.

Начальник стражи сидел на скамейке под старым платаном, блаженно вытянув ноги, и наслаждался последними красками затухающего дня, ясного и совсем не по-зимнему теплого. Небо уже сделалось темно-голубым, но над крышами соседних зданий еще торчал оранжевый кусочек солнца, и от сторожевой башенки через весь двор пролегла длинная черная тень.

– А, это ты, тевтонец! – Орест расслабленно приоткрыл левый глаз. – Слыхал уже небось – всех нас скоро того… Придется искать другое место.

– То-то я и смотрю, вы все разленились, – усмехнулся молодой человек. – Я к тебе по делу. Виниций приказал срочно убрать амфоры, нас для этого прислали.

– Да вижу, вижу. – Стражник наконец-то раскрыл и второй глаз. – Давно пора убрать – ужас как воняют! Сейчас хорошо еще ветра нету…

Амфоры действительно пахли прогорклым оливковым маслом. Сей запах нельзя было убрать никак, сосуд приходилось выбрасывать, и в том же Риме из их осколков уже вознесся к небесам высоченный холм, называемый Черепковым.

– Мы их в доходный дом перетаскаем, хозяин согласился купить.

– Во! – Орест лениво удивился. – Купить! И на что понадобилась такая гадость?

– Он собрался лужу перед входом в таверну замостить.

– Что, сам будешь таскать?

– Нет, Виниций велел беглеца запрячь работать, – Виталий кивнул на позорный столб с привязанным к нему молодым галлом.

– И правильно! – захохотал стражник. – А еще хорошо выгребную яму чистить заставить. Тоже запашок недурной!

Тевтонский Лев сдержанно посмеялся. Все это должно было помочь: ссылка на грязную и неприятную работу, общая неразбериха, совершенно пропавшее желание прежних стражей достойно «тащить службу», отсутствие ланисты, наконец!

– Эй, Лициний! – Орест подозвал стражника. – Отвязывай гада. Пусть таскает амфоры в доходный дом. Тут за этим галлом присмотрят, а ты встань у дверей таверны, с той стороны.

Беторикс усмехнулся: а ведь вислоусый черт правильно действовал, по инструкции – выход из таверны запер, и теперь надо было что-то срочно придумывать.

Шестнадцатилетний галл, приговоренный к долгой и мучительно смерти скривился от боли, когда пришлось взвалить на израненное плечо разбитую амфору, но не застонал, лишь презрительно сплюнул, за что немедленно получил от стражника увесистого пинка:

– Но-но! Ишь, расплевался тут. Смотри у меня!

Амфоры, конечно, смердели, даже Виталий закрыл нос и, покосившись на идущую рядом Алезию, тихо спросил:

– И где ты только их раздобыла-то?