Андрей Посняков - Тевтонский Лев. Золото галлов. Мятежники (сборник)

– И как мы к нему попадем?

– Переберемся через ограду во двор.

– А собака? Слышишь, лает?

– И вправду придется стучать, – Виталий согласно махнул рукой. – Только вы лучше отойдите в сторонку – уж больно подозрительно выглядите.

– Я подозрительно выгляжу? – Алезия немного обиделась.

– Красивая женщина ночью, одна, всегда внушает подозрение. Тем более блондинка! Привратник и слуги тебя точно запомнят.

– Но у тебя тоже светлые волосы!

– Я мужчина, к тому же слегка небрит и несколько, если так можно выразиться, потрепан. То, что нужно.

– Кому нужно-то?

– Все, друзья мои! Закрываем дискуссионный клуб. Надеюсь, Валерий еще не забыл своего дружка актера… Вон там, за деревьями, ждите. Да не вздумайте шуметь!

– Ага! Сейчас будем хором петь хвалебные песни.

Ну, Алезия, ну, язва! Снова уела. Вот, блин, нашел себе подругу…

– Ладно, сидите… Постой. Милая, дай-ка сюда плащ.

– Но он женский!

– Какая разница? Мне только голову слегка прикрыть…

– Держи, милый, пользуйся. Может, мне и тунику снять?

– Пока, я думаю, обойдемся.

Кариоликс хмыкнул и рассмеялся.

– Знаешь, Алезия… Я как-то раньше думал, что ты простая наложница.

– Ну, идите вы уже!

Дождавшись, когда двое других спрячутся, Виталий накинул на голову край плаща и решительно забарабанил в дверь, припоминая все того же Вергилия, коего когда-то читал на капустниках. Причем не только на русском, но и в оригинале – выпендривался, стремясь произвести впечатление на одну молодую и привлекательную особу, которая потом чуть было не стала его женой, но далее…

– Какой там пес среди ночи куролесит? – минут через двадцать упорного стука нелюбезно осведомились из-за двери.

– Не пес, а славный актер и поэт! Отворяй, кабатчик!

– Сам ты кабатчик… Поэт, говоришь? А может, разбойник, вор ночной, откуда я знаю?

– Так слушай, я тебе стихи почитаю!

Как учил Эней, дай ему боги здоровья, Беторикс принял театральную позу – вдруг привратник посматривает в щель и отличается острым зрением? Луна-то сверкает, зараза, как случайная пятерка по физкультуре в потрепанном дневнике двоечника.

– Итак… – Виталий откашлялся. – С греческой митрой во лбу Сириска-трактирщица, выпив, перед таверной своей дымной пускается в пляс… [4] Вергилий, «Трактирщица», пер. С. А. Ошерова. – Прим. авт.

Дочитав до конца, Тевтонский Лев приосанился и хвастливо спросил:

– Ну, как?

– Плохо! – За дверью выступление не оценили. – Подвываешь много, и произношение у тебя какое-то смешное.

– Так я же грек! Эней меня зовут. Что бы ты понимал, деревенщина, на лучших сценах Афин именно так и декламируют.

– Оно и видно, что грек. Ладно, с профессией твоей мне все ясно, а вот деньги-то у тебя есть?

– Конечно!

– Ну-ка, позвени, а я послушаю!

Тевтонский Лев послушно отцепил от пояса мешочек с оставшимися монетами – хорошо, тот не потерялся в бешеной скачке, крепко-накрепко был привязан узлом под названием двойной булинь. Отвязал. Позвенел.

– Ну, ладно, входи.

Дверь со скрипом открылась. Привратник оказался вовсе не сгорбленным старым рабом, а крепким мужиком лет сорока с завитой по римской моде бородкой и хитроватым взглядом. В левой руке он держал медную лампу, в правой – увесистую дубинку: на всякий случай, на дворе-то ночь.

– Не ты ль заходил третьего дня? – с подозрением осматривая незнакомца, поинтересовался он.

– А что, господин Валерий Флакк дома? – осведомился Тевтонский Лев, будто не услышав вопроса.

– Ага! – привратник ухмыльнулся. – Я так и знал, что ты к нему. Ну… ты ведь меня разбудил, вообще-то…

Ночной визитер намек понял и протянул серебряную монетку:

– Не знаю, как зовут тебя уважаемый…

– Фелиций. – Денежка тут же исчезла. – Меня зовут Фелиций, я хозяин этого постоялого двора и таверны.

– А-а-а! Это ты любишь котов.

– Люблю, – Фелиций с некоторым смущением улыбнулся. – Когда-то бродячие коты спасли мне жизнь… Это длинная история, а то бы рассказал… Э! Послушай-ка, – трактирщик вдруг напрягся. – А ты, случайно, не беглый гладиатор? Не мое, конечно, дело, но…

– И много ты видел гладиаторов, способных читать Вергилия? – небрежно усмехнулся Виталий. – Да эти дубины ни встать, ни повернуться не умеют, а как рот разинут – хоть вон беги.

– Это правда! – Фелиций хмыкнул. – Да вот приходили стражники, предупредили про беглых.

– Беглые гладиаторы? – Беторикс в ужасе закатил глаза. – О, боги! Это они что же, сейчас где-то здесь, в городе? Шатаются по темным улицам, шарят хищными взглядами, высматривают, кого бы ограбить, убить! О Юнона! Как же я теперь пойду домой? Видно, придется остаться у Валерия до утра.

– Он там с какой-то девицей, – предупредил хозяин. – Из гавани.

– Да и где ему других взять? – снисходительно улыбнулся Виталий. – Но меня ее общество не смутит, мне ведь тоже негде взять других женщин… А ведь я мог бы… О, ты бы знал, какие женщины на меня бросали взоры, когда я…

– Да уж, да уж, – перебил кабатчик, не желая до утра слушать актерское хвастовство. – Вон по той лестнице поднимайся… Постой! Все же невежливо будет вот так, без предупреждения… а слуги мои так крепко, сволочи, спят, не добудишься.

И этот намек визитер понял, и снова в желтом свете лампы сверкнул сестерций, на миг отразившись в алчных глазах хозяина.

– Ты постой пока тут… обожди…

Фелиций загрохотал по скрипучей лестнице, потом послышался настойчивый стук, недовольное бурчание… Гладиатор навострил уши.

– Ну, что еще за актер? А-а-а… Эней! Ну, пусть поднимается. Да, и принеси еще вина. Тот кувшин, что я прихватил вечером, уже пуст.

– Не беспокойся, все сделаю, господин.

Снова раздался скрип ступеней, потом голос:

– Эй, актер! Заходи, дружок твой, слава богам, еще не спит.

Гость поспешно поднялся и толкнул приоткрытую дверь:

– Спишь, дружище Валерий?!

– Ты?! – Бывший ланиста аж подскочил на ложе, но тут же успокоился, прикрыл одеялом сопящую рядом девчонку и, приложив палец к губам, шепнул: – Пошли в соседнюю комнату. Потолкуем. Так это, значит, тебя повсюду ловят? И почему я не удивился?

– Не только меня. – Гладиатор уселся в низкое кресло и с удовольствием отпил вина. – Я же великий актер! Этот Фелиций, – Тевтонский Лев скосил глаза на неплотно прикрытую дверь, за которой любопытный кабатчик наверняка подслушивал, – у него есть связи в гавани?

– А что?

– Да мне бы нужно в Остию, в Рим.

– На корабле?! – Валерий округлил глаза. – Это же невозможно, сезон давно закончился.

– В гавани много судов.

– Ну… кормчие ведь не самоубийцы.

– У меня еще осталось три ауреуса!

– Три золотых? – Бывший ланиста нервно рассмеялся. – Боюсь, этой суммы не хватит, чтоб уговорить даже больного на всю голову шкипера!