Константин Калбазов - Рыцарь. Степь

Рядом с начальством расположились только дружинники Андрея, так как мало того что они были членами элитного подразделения, так еще и являлись его вассалами, поэтому их присутствие не могло никого оскорбить. Остальные воины также оттягивались на полную, заставляя с трудом сглатывать тягучую слюну тех, кому не повезло оказаться в карауле. К караульной службе в этих местах относились весьма серьезно. Не хватало только женского пола, но тем-то и отличалась служба в пограничных крепостях, что маркитантов со шлюхами здесь отродясь не бывало. Есть желание – женись, и тогда Церковь ни словом, ни делом не станет тебя порицать, а даже наоборот, надавит на коменданта, чтобы тот выделил жилье. Однако желающих обзавестись семьей было очень мало, и вся причина была в том, что места эти были крайне опасными: жене превратиться во вдову с детьми на руках или воину во вдовца здесь можно было легко, а кому это надо? Блуд же в этих краях был под строжайшим запретом – святое воинство как-никак.

Два барашка, зажаренных на вертеле, оказавшись на столе, молниеносно были подвергнуты процедуре расчленения, а так как с ножами никто и никогда не расставался, то и дело делалось споро.

– Дьявол, недосолили. – Пьяно ухмыляясь, Эндрю стал оглядываться, высматривая искомый продукт.

– Дружище Эндрю, как говорится, пересол на спине, недосол на столе… – Счастливый папаша протянул купцу плошку с белоснежной солью. – А нечистого поостерегись поминать: падре Томас весьма строг, как наложит епитимью – так не возрадуешься.

– Спасибо, – ухмыльнувшись, поблагодарил купец, так что за соль он благодарит или за совет, было непонятно.

Белтон посолил кусок баранины, потом сноровистым движением отделил мясо от кости и с наслаждением задвигал челюстями. Он трижды повторил эту процедуру, как вдруг, остановившись, отложил в сторону еду и, взяв в руки плошку с солью, стал внимательно ее изучать. Он даже поднялся и продолжил более детальное изучение, подойдя к факелу. Помяв соль пальцами, он высыпал несколько крупинок себе на язык и стал причмокивать как бывалый дегустатор. Удовлетворенно кивнув своим мыслям, он буквально по крупицам просеял соль между пальцами и, судя по всему, вновь остался довольным, но в то же время чем-то озадаченным.

Андрей поднялся из-за стола и направился к другу – что ни говори, но он был безмерно счастлив видеть его. Эндрю был посланцем из того мира, который оказался вдруг таким же далеким и недосягаемым, как и тот, из которого Новак попал сюда. Оно, конечно, до села Новак было не больше полутора сотен километров, но в то же время оно было недосягаемым, так как увидеть ставших ему дорогими людей он попросту не мог, будучи связанным обязательствами, а смерть ходила рядом буквально каждый день.

– Что-то случилось, Эндрю?

– Вот скажи, что это? – протягивая Андрею плошку, спросил купец, и, как показалось Новаку, при этом голос друга звучал гораздо тверже, словно тот быстро трезвел на глазах.

– Соль, – не скрывая своего недоумения, ответил он.

– Ну кого я спрашиваю. Это золото.

– Чего-о?.. Эндрю, мы, конечно, выпили, но не настолько же. Скажешь тоже, золото. Соль – она и есть соль, только чистая и не горчит.

– Вот и я о том же.

– О чем?

– Господи, ну почему ты всегда помогаешь этому бестолочи. Так, Андрэ, нам нужно срочно поговорить.

– Там вроде еще осталось вино, – неуверенно попытался возразить Андрей, который, кстати, также начал очень быстро трезветь, так как успел уже достаточно узнать друга, и, когда он становился таким деловым – значит, того требовали обстоятельства, и игнорировать это не стоило, к тому же его организм с некоторых пор стал более успешно противостоять алкоголю.

– Пусть остальные гуляют. До полуночи осталось не больше двух часов, в полночь комендант обещал объявить общий отбой, он же, как я понял, человек слова, а завтра с рассветом ты отправишься в патрулирование. Так что поговорить нам нужно, и немедленно. Я не могу сидеть здесь неделю, пока ты вернешься.

– Хорошо. Пойдем ко мне.

– Только, Андрэ…

– Да понял я. Яков.

– Сэр… – Хотя Андрей говорил негромко, гигант словно по мановению волшебной палочки предстал перед ними.

Яков в отряде оказался по настоянию Анны. Так уж сложилось, что этот великан проникся таким неподдельным уважением к супруге своего сюзерена, что становилось непонятным, кому он в итоге служит – ему или ей. Андрей больше склонялся к мысли, что все же супруге, но это его не огорчало, так как иметь такого надежного человека подле жены он был только рад. Поэтому, когда формировался отряд, Яков был первым кандидатом на оставление в пункте постоянной дислокации – так Новаку было спокойнее. Вот тут-то женушка и проявила свой характер. Она настаивала, она умоляла, ругалась и вновь просила, и в конце концов Андрей вынужден был уступить – ей, видишь ли, станет спокойнее, если каменотес будет прикрывать в бою спину Андрея. Хорошо хоть удалось убедить, что Тэду уж сам бог велел остаться здесь, а с него вполне достаточно Джефа и Якова. Справедливости ради нужно заметить, что пару раз Яков уже успел прикрыть Андрея. Однажды даже, не успевая отбить удар ятагана, он принял его на себя, благо стальная пластина оказалась на высоте: хотя клинок и пробил ее, но завяз в поддоспешнике, а у гиганта не оказалось даже синяка, словно он и сам был вытесан из гранита.

– Нам с Эндрю нужно поговорить. Без свидетелей. Мы пойдем ко мне.

– Я все понял, сэр.

О дальнейшем можно было не беспокоиться. Пока их беседа не завершится, никто не приблизится к жилищу, занимаемому его сюзереном. Яков был способен остановить даже инквизитора – уж как ему это удавалось и что он говорил, Андрей даже предположить не мог, но результат всегда был положительным.

Комната в казарме, которую занимал Андрей, как и все помещения, не отличалась особым убранством. Небольшой стол, две скамьи по обеим его сторонам и простая кровать, сколоченная из грубых досок с положенным поверх тюфяком, набитым хотя и свежей, но соломой, такая же подушка. Под кроватью располагался сундук, в котором он хранил свои нехитрые пожитки. Справа от входа на стене имелась грубая вешалка с деревянными крючьями, куда вешалась носимая одежда. И вокруг затхлый кислый запах давно не мытого тела и непроветриваемого помещения. В общем, холостяцкая берлога во всей своей неприглядной красе, или, если хотите, обычная казарма.

Осмотревшись, Эндрю невесело улыбнулся, памятуя о том, с каким старанием Андрей обставлял свой дом, впрочем, в угоду сложившимся обстоятельствам там сейчас также все не блистало. Удобная и изысканная по нынешним временам мебель исчезла в огне, на смену ей пришла грубая, не выбивающаяся из общей концепции. Мало того – уже привыкшие к ежедневному поддержанию порядка в доме женщины вынуждены были, пересиливая себя, сводить усилия по поддержке чистоты к минимуму: что поделаешь, оставленный в селе инквизитор появлялся в домах весьма часто, и никогда нельзя было предугадать, в какой дом на этот раз он направит свои стопы. Село было под неусыпным контролем святой братии.