Олег Говда - Loca deserta. А там еще другая даль

Берем. Оба. Если не я, так может, «братец»? Сергей… Хотя, куда ему. Явно не в отца уродился. Только что надувал щеки и метал взглядом молнии, а как похороны закончились, сел на скамейку под окном и ни слова. Ждет, пока за него все решат и скажут, что делать. Тоже мне, мужчина… А еще в штанах.

Светка, та, вроде, порасторопнее будет, но жизненного опыта у девчонки, явно маловато. В дорогу она собралась, ага. Все, что самое нарядное в доме нашла, то и напялила.

Не, если бы к воротам фермы подали карету, – ее роб с талией под грудью и широкой юбкой, с волочащимся по земле подолом, – был бы вполне уместен. Но, карета не предвидится. Более того, на троих имеется только одна лошадь, да и та – вьючная. Значит, нам предстоит пешее путешествие, и это бальное великолепие, – в котором, при иных обстоятельствах, я бы и сама с превеликим удовольствием прошлась по подиуму или сцене, – никуда не годится.

Даже без шутовского колпака с пришитым к нему платком, заменяющем женщине нормальный головной убор.

– Переоденься…

– Что? – в кукольных глазах блондинки беспредельное непонимание.

Неужели я со стороны тоже такой «куколкой» выгляжу? Умереть не встать. Тогда понятно, почему «козел и скотина» так со мной поступил. А чего дурочку жалеть? Таких в базарный день на пятак пучок дают. Надо над внешностью поработать. Брови хотя бы начернить что ли? А то и вовсе в брюнетку перекраситься.

– Света, сходи и переоденься. Во что-нибудь более подходящее для дороги. Спору нет – это платье великолепно, но мы не к воскресной заутренней собрались. Через несколько часов оно так запылится, а подол истреплется, что на половую тряпку похожим станет. Так что смотри на меня, и подбери себе похожее. И башмаки смени.

– Но на тебе мужская одежда! У меня такой нет. Только платье для работы в поле… Совсем старое.

– Тогда, возьми что-то из вещей Сергея. Или отца… Пусть ношеное. Новое потом купим. Главное, чтобы крепкое и удобное. И еще… давно спросить хотела. Ты из арбалета стрелять умеешь?

Светлана, уже было двинувшаяся к дому, остановилась.

– Как, а разве ты не помнишь? Отец же нас вместе учил. Конечно, с тобою мне не сравниться, но получше Сергея.

– Отлично. Тогда, держи… – я передала арбалет и мешочек с болтами девушке.

– Зачем?

Хороший вопрос. Сразу и не сообразишь, что отвечать.

– Охотиться в пути будешь. Должен же кто-то обеспечивать отряд пищей…

Это объяснение Светлана восприняла без уточнений. Такие обязанности девушке были понятны и разумны.

Теперь займемся «братцем».

– Задремал или задумался?

Сергей неторопливо поднял голову. Глаза красные, под глазами мешки. Неужели, плакал? Впрочем, кто сказал, что мужчины не плачут? Еще как плачут. Просто делают это реже и не на людях.

– Уже уходим?

– Почти… Держи… – я протянула ему бастард отца, но парень спрятал руки за спину. – Нет, я не смогу. Слишком тяжелый.

– Понятно. Ну, тогда вот…

Меч матери я однозначно решила оставить себе, поэтому Сергею отдала свою первую железку. Которую теперь, после того, как увидела, что такое настоящее оружие, даже мечом назвать язык не поворачивался. Хотя, если не привередничать, он вполне еще годился в дело. По крайней мере, мощнее, чем кинжалы, которые они оба носили у пояса.

– Спасибо.

– Не за что. Я тоже хочу, чтобы, когда придется драться, у меня за спиной не красна девица печь ковыряла, а воин был. Надеюсь, владеть им, отец тебя обучил?

– Мать… – негромко ответил тот. – Отец не хотел меня учить. Все что я умею – это мамины старания.

Угу. Тогда понятно, почему у тебя гибкость развита лучше чем бицепсы. Как не крути, а мужское воспитание больше упор на мышцы делает, тогда как у нас – важнее ловкость и координация движений. Ничего, братец. Как говорится, были бы кости, а мясо нарастет. Со мной не пропадешь. В смысле, на бочку не отлежишься и за юбками не спрячешься. Хотя бы потому, что у нас их нет.

Ну, и раз уж на меня сегодня такой приступ щедрости напал, сунула Сергею заодно и щит. Старенький, покоцаный, но все еще способный остановить стрелу и прикрыть от рубящего удара. По крайней мере пару раз. Пусть таскает. Мне лишние килограммы в поклаже без толку, а ему полезно.

Светлана отыскала в семейном гардеробе то что надо. Крепкий полукафтан. Хоть и латаный на рукавах. И темные, слегка потертые, кожаные лосины. К ним высокие ботинки на шнуровке. Волосы убрала под берет. Отличный паж получился. Как по мне, так даже излишне сексуальный. Ну, да наплевать. Если какой-то разбойник потеряет время, уставившись куда не надо, девушке только плюс. Сумеет лучше прицелиться…

– Мы готовы, сестра. Можем отправляться…

– Хорошо… Сейчас должен отец Онуфрий подойти. Он обещал ссудить нас некоторой суммой под залог фермы. Деньги небольшие, но все же. Вернемся мы еще когда-нибудь в долину или нет, одному Создателю ведомо, а в дороге каждый талер пригодится.

– Ты мудро решила, дочь моя… – огромный и пузатый священник вывалился из-за угла амбара, словно давно там уже сидел и только ждал, когда о нем вспомнят.

– Благословите, – мы все втроем дружно наклонили головы.

– Не одобряю… Ибо сказано «Мне отмщение и аз воздам!», – прогудел тот. – Я более чем уверен, что ваши родители были бы счастливы, имея возможность видеть вас трудящимися в поле или хлеву… Но, как человек и сын – понимаю… – осенил нас крестным знамением. – И потому скажу: ступайте с миром. Ничто не происходит без воли Его, и коль позволено вам уйти, то и я смиренно склоню голову и отойду в сторону. Одно прошу, если вы не в состоянии простить врага и подставить вторую щеку, хотя бы не приумножайте зла и страдания. Кровь – не водица…

– Спасибо за напутственные слова, Святой Отец. Мы запомним. Уверена, даже наши родители не сказали бы лучше… – терпеть ненавижу бесполезный треп. – А теперь, если позволите, перейдем к делу?

– Да-да… – как-то засуетился тот и полез под рясу. – Вот… Держи. Все что сумел собрать. Нынче прихожане не столь щедры на пожертвования. Почти сто талеров.

– Сколько?

– Девяносто восемь… – вильнул взглядом тот.

Я не собиралась торговаться, поскольку понятия не имею – что и по чем у них здесь. Но этого и не понадобилось. Света встала перед священником взявшись в боки, удивительно напоминая при этом наседку, бросившуюся защищать цыплят… от дворового пса. Во всяком случае, габариты примерно соответствовали.

– Святой Отец, вы смеетесь над нами? Грех вам… Господь все видит. Это ж в каком писании сказано, что пастырь духовный может драть последнее с убогих сирот?

– Опомнись, дочь моя! – замахал на нее священник. – Креста на тебе нет, такую хулу класть.

– Простите, Святой Отец, – тут же повинилась та, опуская глаза. – Но только и вы уж над нашим бедственным положением имейте жалость. Ведь ферма не меньше пяти сотен стоит. И это я считаю одни только постройки. А имущество, инвентарь? Возделанные и засеянные земли. Сад? Виноградник?