Фарход Хабибов - Дивизия особого назначения. Освободительный поход

Но это еще ягодки. Знаешь, среди них были и генералы. Представляешь, генерал РККА, согласившийся сотрудничать с врагом. Вот список этих иуд:

1. Генерал-майор РККА Трухин Федор Иванович, 1896 года, из Костромы. 27 июня 1941-го добровольно сдался в плен со штабными документами.

2. Генерал-майор РККА Рихтер Борис Стефанович, 1898 года, из Жмеринки. 28 июня попал в плен, но сам добровольно согласился работать на Германию.

3. Генерал-майор береговой службы Благовещенский Иван Алексеевич, 1893 года, из Юрьевца. 7 июля попал в плен и тоже добровольно согласился работать на Германию.

4. Генерал-майор РККА Закутный Дмитрий Ефимович, 1987 года, донской казак. 16 июля 1941-го попал в плен, в плену предложил немцам создать антисоветское правительство из граждан СССР (из таких же, как сам, предателей.)

А самая хохма в том, что бывший генерал Трухин попытался права качать, матом крыл ребят, ну бойцы и не утерпели, да Трухину этому вколотили по первое число, и у меня чесались руки, ноги и даже сапоги, но нельзя.

– Слышь, а можно с этими существами пообщаться?

– Тебе? Конечно, иди, или к тебе в штаб привести?

– А давай в штаб, можем даже вместе пообщаться, мне интересно, чем же они мотивируют свое предательство?

– Игоревич, а по существу что скажешь? Мы, два капитана, рискуя жизнью, воюем в тылу врага за нашу социалистическую Родину и за нашего дорогого вождя товарища Сталина. А эти ублюдки предали Родину. И все наши неудачи этого года из-за таких сук. Предлагаю их сегодня же расстрелять при всем честном народе.

– Я против, Каллистрат Аристархович (так в миру зовут Елисеева).

– Это еще почему?

– Предлагаю эту сволоту, товарищ Елисеев, передать в Москву, и пусть там, при стечении народа, их повесят. А вот тех, кто пониже генералов, стреляй, гебист, на здоровье.

– Ах, за что я только тебя люблю, Любимов, да за то, что комиссарская ты душа и прав, конечно!

– А что насчет остальных, Каллистрат Аристархович?

– Среди остальных тоже есть генералы, но это настоящие граждане СССР, они отказали гитлеровским сволочам в содействии. Видимо, немцы везли их к себе, на неметчину, чтобы попробовать переманить на свою сторону. Это такие честные люди, как:

1. Толкачев Николай Иванович, бригадный комиссар, попал в плен, будучи тяжело раненным. Отказал немцам в сотрудничестве.

2. Огурцов Сергей Яковлевич, генерал майор РККА, попал в плен. Отказал немцам в сотрудничестве.

3. Аллавердов Христофор Николаевич, генерал-майор РККА. 1 июля 1941-го при попытке прорыва окружения попал в плен, также отказал врагу в сотрудничестве.

4. Баранов Сергей Васильевич, генерал-майор РККА, попал в плен раненым, отказал в сотрудничестве гитлеровским оккупантам.

5. Макаров Петр Григорьевич, генерал-майор РККА, попал в плен 8 июля этого страшного года. Также отказал гитлеровским тварям в сотрудничестве.

– Товарищ Елисеев, этих тоже надо в Центр, боевые генералы, не трусы и не предатели, там, в тылу, формируются новые дивизии, вот им и генералы, чтобы новыми войсками командовать. И давай с ними вечером посидим, просто поговорим с ними, они теперь легенды живые.

– Конечно, можно, Виталик. А предателей давай расстреляем, конечно, кроме генералов-иуд, их пусть в Москве, на Красной площади, да при народе повесят, ну или четвертуют. А почему бы нам не попросить одного генерала из этих, чтобы нами покомандовал, а? Вроде боевые генералы, присяге не изменили, опыт да знания имеют?

– Согласен, а вот из предателей, может, что-нибудь типа живого щита сделаем? Или типа штрафной части, искупят вину кровью, пусть воюют в наших рядах?

– Какая вина, товарищ Любимов, вы что? Это не вина, это смертный грех, вина – это трусость, глупость, ну воровство или мародерство, наконец. Если старшина роты продаст тушенку налево – это вина, если красноармеец сменяет бельишко на водку – это вина, но тут не вина, тут нечто большее. Предательство – это и не трусость и не глупость, и даже не жадность или кража, ладно, Затейник, он струсил, но эти-то ПРЕДАЛИ. Чувствуешь разницу? Не либеральничай, предателей надо карать! А не то мы и Москву фашистам сдадим, и до Свердловска додрапаем, и последний бой примем или на Памире, или во Владивостоке, на берегу Тихого океана.

– Все, Каллистрат (блин, хоть Калей обзывай), ты прав, я-то как командир части постоянно должен думать об усилении своей части, понимаешь?

– Да понимаю, но, единожды предав, невозможно не предать и во второй. Предатель – это навсегда. Вон Чингисхан предателей убивал, и не тех, кто предал его, а тех, кто предал ему. Бродников всяких по проклятой кличке Плоскиня.

Вообще-то Елисеев прав: человек, который один раз предал Родину, уже переступил черту. Он уже вне и человеческих, и божеских законов, он хуже фашиста.

– Ладно, Каллистрат (ну и имя у тебя), уже поздно, да и ужин скоро, а мне еще до землянки своей ковылять, пойду, организую генеральский вечер, предлагаю посидеть и с честными генералами, и с иудами. Возьмешься написать доклад о начальном периоде войны?

– Я? Да ну тебя, я не смогу, может, Семенов напишет или Ильиных? Вот если бы Шлюпке был здесь, он бы написал, да так, что Гудерианы с фон Боками да Клейсты с Браухичами зашатаются. И вообще, иди с богом и береги ногу, не хватало еще гангрены.

Заковылял я с энтузиазмом и по дороге крикнул клич (нет, кликнул или даже бросил?) насчет доклада, но генералов испугались все, ни один из наших командиров не захотел, боятся. Старыгина не боялись, уважали, но не боялись, да и генералом он при нас стал, а эти… Ничего, подготовлюсь сам, и можно устроить наш доклад в своем стиле – в стиле «Каша из топора», ну или «Похлебка из камней». Пытаюсь думать о начальном периоде войны, а в мыслях Бусинка, ее милый грудной голос, страстный шепот. Фу, наваждение. С такими прибабахами можно от Мани такой трепанации получить, что патологоанатом не поможет. Но я все-таки сфокусировал свое внимание на войне.

Так как желающих принять участие на «генеральском» вечере оказалось много, пришлось перенести данное мероприятие в столовую, правда, провести решили встречу после ужина, а до того мне надо в темпе поесть, что я и сделал, давясь и ерзая от нетерпения, задержался я, пока думал и готовил свое выступление. Не совсем, конечно, выступление, а модель модерирования.

И все равно опоздал, потому как я жевал и глотал, а вокруг бойцы из полка Ахундова уже готовили место, переставляя нашу «кухонную мебель» по типу аудитории, то есть полукругом. Я еще доедал, а люди стали собираться, то есть красноармейцы. И в течение десяти минут все заинтересованные и свободные от службы собрались.

Справа поставили пять стульев для генералов, перед ними столы, и на столах вода, чай и кофе в немецких термосах, ну и холодные закуски (жареное, вяленое и копченое мясо). Слева поставили одну скамью для генералов-предателей (и фиг вам чаи с холодными закусками) и место для охраны, полукругом сядут командиры, а красноармейцы вокруг, прямо на матушке земле.