Анастасия Королева - Попаданка. Дочь чокнутого гения

Пока переваривала информацию, мужчина зашевелился, пошарил рукой на том месте, где лежала до этого я, и распахнул глаза.

Чёрные, пугающие – будто в бездну посмотрела.

– Чего сбежала? – хрипло выдавил он и зашёлся сухим кашлем.

«Как чего?» – возмутилась, забыв, что голос-то мне неподвластен.

Раненый приподнялся на локтях, окинул меня внимательным взглядом:

– Значит, не показалось – немая, – он констатировал факт. Не очень приятный, скажу прямо, но тут уж ничего не попишешь.

Кивнула, вздохнула жалостливо. Да так натурально вышло, что чуть скупую слезу не пустила.

– И как же ты в этом лесу оказалась? Одна? Насколько я знаю, поблизости нет ни одного селенья.

Вот так вот. Получите, распишитесь. Ни тебе «спасибо за спасение», ни «я обязан тебе жизнью, проси что хочешь», а сразу допрос. Как да почему.

Селений, может, и нет, зато есть порталы, они куда надёжнее всяких домиков да деревушек. Но как донести истину до этого господина – выряженного в узкое трико из чёрной кожи и такого же цвета камзол с множеством пуговиц и глухим воротом? Выглядел он явно не как мой соотечественник, да что там, я сходу и определить не могла, в какой стране так одеваются. Только если…

Догадки – такие звери, которые приходят вроде бы вовремя, но порой хочется, чтобы они вовсе не приходили.

Дневник, по которому отец изучал строение портала, принадлежал какому-то средневековому предсказателю, и логично предположить, что перемещался этот дядя по средневековью… Получается, меня занесло в тёмные века, когда магия была под запретом, а девушек, что были чуть умнее чайника, сжигали на костре?

– Отвечай! – резкий оклик мужчины заставил вздрогнуть и вернуться в реальность. В очень сомнительную реальность!

Исполнять приказ, а это был именно он, не стала. Упала на колени, пытаясь отыскать какую-нибудь палочку и клочок земли, свободный от густой травы. Искомое нашлось сразу, будто поджидало меня.

Трясущимися руками накарябала:

«Какой год?!!!» – и восклицательных знаков три штуки, чтобы понял мой эмоциональный посыл.

Не понял, похоже. Прочитал, нахмурился, покачал головой.

– При чём тут год?

Да вот действительно, при чём тут год? Ни при чём, просто ответь и всё. Ткнула в надпись, посмотрела исподлобья. Помогло – он вздохнул и недовольно произнёс:

– Тридцать пятый от основания Пустоши.

Пустоши? Тридцать пятый? Кажется, я перестала хоть что-то понимать…

Замахала руками, мол, подожди! А мир? Как называется ваш мир? Нужно ли говорить, что он не понял моих взмахов, которыми я изображала планету Земля?

Пришлось стирать прежние каракули и писать новые.

– Что ты мне голову морочишь? – раненого, который выглядел слишком бодро для вчерашнего дохляка, совсем не впечатлили мои животрепещущие вопросы, скорее вызвали раздражение.

А я ведь голову ему не морочила, просто пыталась выяснить, куда попала стараниями отца. Судя по мрачному взгляду и упрямо поджатым губам, отвечать он не собирался. Пришлось прибегнуть к единственному верному способу – молитвенно сложить руки на груди и состроить жалобную мордашку. Должно же это подействовать на него!

Вздохнул, да так тяжко, будто я не на вопрос его попросила ответить, а как минимум купить мне шубу, к тому же норковую.

– Хорошо, – нехотя сдался он, – Роум. Довольна?

Нет, совсем нет. Чем тут быть довольной? Хорошо, попасть в средневековье тоже не особо приятно, но там я хоть представляла бы, чего ждать, чего опасаться (примерно, конечно же). А здесь? В мире Роум, в тридцать пятом году, и ещё в какой-то Пустоши? Или…

Надежда вспыхнула подобно спичке.

Стёрла и ещё раз написала, вот только реакция на простой вопрос «Магия?», оказалась куда хуже, чем у любого инквизитора. Мужчина подался вперёд и приставил кинжал к моему горлу:

– Отступница? – и столько ненависти прозвучало в его словах, что я не сразу нашлась, что сказать, а вот он не растерялся: – Я сразу понял, что-то здесь не так: лес, граница земель с Браками и селянка. Случайность? Очень сомневаюсь!

«Нет, всё не так!» – прокричала, но на деле лишь беззвучно открыла и закрыла рот.

– Не так? – усмехнулся, видимо, прочитав по губам. – А как же?

Острие кинжала впилось в кожу, и по шее к вырезу пижамы скользнула горячая капля крови. То есть я его спасла, чтобы он потом меня прикончил? Вот так просто? Тогда зачем, спрашивается, я вчера вытаскивала эту проклятую стрелу?

«Я спасла тебя!» – чётко произнесла, надеясь, что и это он прочтёт по губам.

Глаза в глаза, безмолвный поединок, и хоть мне невероятно сложно было казаться смелой и бесстрашной, когда сердце того и гляди запнётся и успокоится навсегда, я выдержала. Не зря – он досадливо рыкнул, но кинжал убрал. Самым безопасным, я посчитала, отползти от него подальше, пока вновь не нарвалась на «благодарность».

– Спасла, – хмуро кивнул он, признавая очевидное, а после добавил: – Только поэтому сохраню тебе жизнь.

Вот и делай после этого людям добро…

Потёрла рукой шею, посмотрела на ладонь, перепачканную в крови – сначала в его, теперь ещё и в моей. Выходило, этот мир всё же похож на средневековый, раз упоминание о магии вызвало такую реакцию?

По-хорошему, после такого выступления мне следовало уйти, но я, как представила Пустошь эту, границу с какими-то Браками, и передумала. Жизнь мне сохранить пообещали, нападать и тыкать кинжалом, надеюсь, больше не будут. Что ещё нужно, собственно? Не такой плохой комплект выходит.

Вот только мужчина моих мыслей не разделял. Он поднялся с земли, потянулся, демонстрируя поистине исполинский рост – рядом с ним я казалась чуть ли ни кнопкой, – и протяжно засвистел, приложив пальцы к губам.

Я сидела на земле, с опаской поглядывая на происходящее, но ничего не предпринимала. Мало ли, вдруг сейчас на свист его братия сбежится? Ан нет, всего лишь раздался стук копыт. Лошадь, сбежавшая вчера, как ни в чем не бывало вышла на поляну и направилась в нашу сторону.

Мужчина обернулся, окинул меня внимательным взглядом, будто что-то решая, и, кивнув самому себе, снова отвернулся. Погладил животинку по морде и запрыгнул в седло. Вот тут до меня дошло – он сейчас уедет и оставит меня здесь одну! Совсем одну, на растерзание каким-нибудь тварям!

Не помня себя от страха, поднялась на ноги и бросилась к нему. Вцепилась мёртвой хваткой в свисающую ткань плаща и умоляюще посмотрела в глаза.

«Не бросай, пожалуйста!» – шептала беззвучно, сама не зная, на что надеясь.

Ведь он бросит. Кто для него какая-то замарашка, хоть и спасшая его жизнь? Никто! Значит, и выполнять её просьбу необязательно.

Пожалуй, впервые за свою не такую уж и короткую жизнь я готова была ползать на коленях и выпрашивать благосклонность, обещая взамен что угодно, клясться в верности.