Юлия Фирсанова - Папандокс

– Дядя, ты колдун или это фокус такой? – растерянно удивилась Светка.

– Ха, чудачка! Кто ж он еще, если нас сюда вытащил? – еще больше дяди удивился глупому вопросу Дениска. Приземлившись на довольно узкую кровать, парень вытянулся на ней с блаженным стоном.

– И правда, – горько вздохнула девушка. – Я все думаю, что сплю и утром проснусь по будильнику.

– Прежде чем спать, смойте грязь. За дверью ваша комната. Воду в тазу и кувшине я подогрею. Мазь оставлю на столе. Помоетесь и ложитесь, кровать одна, зато большая, поместитесь. Все разговоры утром, – распорядился старший родственник ближайшими планами усталых племянников, ткнув пальцем в нужном направлении.

– Босиком гулять мы точно не пойдем, я все пятки где не отбил, там исколол, – согласился Дениска, нехотя поднимаясь с жесткого ложа, и от души зевнул.

Светка, взбудораженная всем происшедшим куда сильнее брата, поневоле согласилась с планами на ночь печальным кивком.

– Дядя, а нас с сестрой магии научишь? – спохватившись, потребовал парень ответа на самый главный для каждого уважающего себя попаданца вопрос.

Дядюшка поднял голову от сумки и прищурил глаза. Скрутив из пальцев экзотическую многоступенчатую фигу, каковой лично Дениска баловался только в детском садике на спор, Ригет глянул сквозь нее на ребят. Выдохнул то ли с облегчением, то ли разочарованно и огласил вердикт:

– Нет, у вас ни искры дара нет, пусто, может, в ваших детях загорится.

– У-у-у, – разочаровался мнивший себя почти великим магом и мессией Денис, а Света, напротив, успокоилась: она совершенно нормальна.

Дядя зажег в комнате племяшей еще один канделябр, подогрел воду в тазу светящимся облачком, поставил на стол маленькую баночку с мазью и затоптался на пороге, испытывая резкий приступ беспомощной вины от вида скорчившейся на стуле у кровати фигурки племянницы.

– Ложитесь, – еще раз пожелал он и, неловко кашлянув, добавил: – Восемь мне свидетели, вы – моя кровь, младшие родичи, я о вас позабочусь и защищу, без крова над головой и куска хлеба не оставлю.

– Лучше бы вы нас вообще не трогали, – отчаянно пожелала Светлана.

С проклятьями и кулаками на виновника всех сегодняшних потрясений девушка не набрасывалась, бурными упреками не осыпала, но ее горькой безнадежности хватило, чтобы дядюшка счесал все ухо и разоткровенничался в попытке оправдаться:

– Случилось то, что случилось. Рассчитывая ритуалом вернуть домой Лимей или ее наследника, носителя амулета, я никак не ожидал, что врата распахнутся в другой мир. Никто в семье не мог предположить таких свойств старого артефакта. Скорее всего, правы оказались легенды, и предмет этот воистину был древним даром богини Алхой. Будь вы родом из любого уголка Вархета, я легко мог бы переправить тебя домой, но не из мира в мир… Прости, Свельта.

– Да что там, дядя, это все виноват всемирный закон великой пакости, именуемый законом Мерфи, помноженный на закон нашей родины: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». С такой мощной магией никто не справится! – сыронизировал Денис, пожимая плечами.

На нового родственника он не злился. Понятно, сразу племянникам дядюшка ничего не сказал и ни о чем спрашивать не стал. Охота ли взрослому мужику себя полным кретином чувствовать перед сопляками-племянниками? Вот и притворился: дескать, все заранее просчитано, учтено и идет по плану. Но за то, что сейчас на откровенность решился, Дэн записал старшему родственнику большой мысленный плюс.

– Помогите мне с завещанием, Свельта, Деньес, и я в ответ буду искать способ доставить вас в родной мир, коль таковым останется ваше желание, – попросил Ригет.

– Хорошо, – печально согласилась девушка.

Денис промолчал, вроде и не противореча страдающей сестре, но в то же время активно желая задержаться на Вархете подольше.

Пожелав ночного покоя, Ригет прикрыл дверь. Попаданцы умылись, потом в том же тазике вымыли ноги. Какой бы усталой и испуганной ни была Света, она ни за что не позволила бы брату лечь спать грязным с необработанными «ранами». Отпуск в деревне и общая привычка вечно шастать босиком по дому помогли Дэну выйти почти невредимым из забега по ночной дороге и прогулки по Забыткам. Сестру спасли вязаные тапочки на кожаной подошве с плотной войлочной стелькой. Они мужественно приняли на себя весь удар пересеченной местности.

Тем не менее синяки, шишки и царапины нашлись у каждого. Светка скрупулезно смазала травмы желтой мазью, остро пахнущей свежестью. Младшие потомки рода Керготов потушили свечки и улеглись рядышком на кровать. Вполне просторную, кстати, – с обеих сторон еще сантиметров по десять оставалось до края. Дэн расслабил мышцы с протяжным стоном облегчения, зевнул и тут же почувствовал, как вздрагивает кровать. Светлана тихо плакала в темноте. Денис развернулся к сестре и сгреб ее в охапку, прижал к себе, забормотал неуверенно:

– Не унывай, сестренка, ну что ты ревешь? Мы вместе, теперь хоть поглядим, откуда мама к нам явилась, дядька мужик надежный, маг вон…

– Домой хочу-у-у, страшно, – залилась слезами девушка.

– Пока никак. Дядька не врал. Но как только, так сразу! В лепешку расшибусь, а если хочешь домой, то вернешься! – клятвенно пообещал Денис, не выносящий женских слез.

Светка вообще плакала редко. От физической боли вообще никогда, только от обиды и несправедливости. Вон как когда-то в школе, когда ей не зачли норматив по бегу. Она честно пробежала три километра, а новый физрук решил, что девчонка срезала дорогу на кроссе. Дэн тогда полез в драку за честь сестры. Разумеется, получил сдачи от опешившего мужика. И пусть бланш под глазом светился несколько недель, зато несправедливый козел из школы со свистом вылетел!

Объятия брата, его обещания, близость родного человека немного помогли. Света перестала лить слезы ручьем, только всхлипывала.

– И вообще, пока дорогу не отыскали, будем развлекаться! Чувствую, тут не только графика классная, но и сюжет – закачаешься! – попытался рассмешить и подбодрить сестренку парень.

– Качайся без меня! – попросила усталая Светка, но тут же, спохватившись, проворчала: – Хотя куда ж я тебя брошу, оболтуса!

– Ага, старшая на десять минут сестренка, – тихо рассмеялся Денис, бывший почти на голову выше близняшки, и погладил ее по голове.

Сестренка в ответ только легонько вздохнула. Сил не осталось даже на слезы.

Светлана думала, что не уснет после всех волнений, но ухнула в сон, как в речку с обрыва. Не ледяную, а по-летнему теплую, с неспешным течением, из которой по собственной воле на берег выбираться нипочем не захочется.

Она и плыла, и парила в чем-то текучем, быстром, теплом и удобном до тех пор, пока не услышала, как кто-то кашлянул. Глаза, прикрытые во сне, резко распахнулись, однако девушка не проснулась. Она оказалась где-то в жемчужно-сером ничто. Просто свет, без опор и иных декораций, лишь Дениска рядом – только руку протяни – и чуть дальше от них обоих какой-то тип в сером плаще с черным посохом. Его попаданцы видели лишь тогда, когда неизвестный начинал двигаться, а стоило попытаться приглядеться, чтобы различить детали, как глаза начало резать. Они заслезились, сдваивая, страивая и вообще превращая изображение в нечто немыслимое. В один миг на месте головы незнакомца проступил скалящийся череп с ало-зелеными огнями в пустых глазницах, еще через мгновение он сменился туманом, потом ликом древнего старика, спустя долю секунды – мальчишки, мужчины с двуцветными серо-черными волосами, узким носом и резкими скулами… Калейдоскоп обличий завораживал до головокружения.